Пропала квартира...

Написанная в 1925 году «Зойкина квартира» — популярная, однако не самая репертуарная пьеса Михаила Булгакова. «Дни Турбиных», «Бег», «Кабалу святош», не говоря уже об инсценировках «Собачьего сердца» или «Мастера и Маргариты», на театральных подмостках можно увидеть куда как чаще. 

Первая её постановка случилась в Вахтанговском театре, по заказу которого «Зойкина квартира» и была написана. Говорят, шла на аншлагах, стабильно делала кассу, показали её почти 200 раз. Но в 1929 году зрелище запретили «за искажение советской действительности», хотя до этого Булгаков почистил текст. К примеру, выкинул частушку «Пароход плывет прямо к пристани, будем рыб кормить коммунистами». 

В моем зрительском багаже — лишь две «Квартиры» и обе десятилетней давности: в МХТ им. Чехова спектакль большого стиля, поставленный Кириллом Серебренниковым со звездами, и скромный, но тоже яркий, студенческий спектакль во ВГИКе в режиссуре Александра Федорова.

И вот под занавес нынешнего сезона — премьера в Театре им. Пушкина, где за булгаковский текст взялся сам худрук Евгений Писарев. 

На всякий случай напомню сюжет: время НЭПа, главный персонаж — 35-летняя вдова Зоя Денисовна Пельц (её играет Александра Урсуляк) решает заняться бизнесом и под видом швейной мастерской открывает в своей квартире бордель. Его постоянным клиентом становится живущий в том же доме коммерсант по фамилии Гусь-Ремонтный (Владимир Майзингер, в другом составе Александр Матросов). В один из вечеров богатый самодур вдруг обнаруживает, что сотрудницей Зойкиного ателье стала Алла (Анна Кармакова), его любовница, даже без пяти минут невеста, как оказалось, мечтающая сбежать от него в Париж. В финале этой оргии Гуся убивает из-за денег китаец-наркоторговец по имени Херувим (Назар Сафонов), а Зою арестовывают товарищи в черных кожаных плащах, не столько зловещие, сколько стильные. «Прощай, прощай, моя квартира!» — последние слова хваткой и по-своему бесстрашной Зойки. 

Положительных героев в густонаселенной пьесе нет, только жлобы, взяточники, кривляки, морфинисты и девушки с низкой социальной ответственностью. «Трагическая буффонада» — так охарактеризовал свое сочинение сам драматург. Юмор и сатира идут в пьесе рука об руку с мистикой и драмой, а потому режиссер волен сделать акцент по своему усмотрению — или на карикатурный, чуть ли не зощенковский быт, или на абсурд. 

Евгений Писарев рассматривает эту пьесу не как фельетон или, скажем, старшую «сестру» московских страниц «Мастера и Маргариты», где тоже немало места отведено «нехорошей квартире», а как нуар драму с плохим концом, с торжеством фатализма. На режиссерский замысел работают и черно-белые стильные костюмы от Марии Даниловой, и музыка Павла Акимкина. А главное — минимализм эффектной, как всегда в писаревских постановках, сценографии (художник Зиновий Марголин) — над персонажами навис огромный покосившийся потолок, по которому бродят тени, а под ногами — наклонный пол, и нет стен, защищающих их от жестокого мира. И все это лишь добавляет пессимизма и напряжения. 

И хотя текст временами сопротивляется, постановщик упрямо гнет свою линию. Длинный спектакль медленно набирает темп. Первый час кажется вечностью. Перманентно бороться со сном приходится до самого антракта. Второе действие пролетает быстрее.

Режиссера можно хвалить за филигранность, с которой решены массовые сцены, артистов — за синтетические способности: они и поют, и танцуют, и акробатикой владеют. 

Но какую «связь с современностью» усмотрел Евгений Писарев, берясь сегодня за эту историю, и что он хотел сказать, можно только гадать.

Не верю, что всё затеяно ради реплики: «Потому что эта власть создала такие условия жизни, при которых порядочному человеку существовать невозможно». Или что им двигало желание показать людей, мечтающих «сбежать» из родной страны — хоть в Ниццу, хоть в Шанхай.

#новые_критики #театральный_обзор #театр #театр_пушкина #зойкина_квартира