Заблудившийся (окончание)
Начало здесь: https://alterlit.ru/post/52310/
— Гражданин, что вы тут делаете?
Артур открыл глаза и снова зажмурился от непривычно-яркого света.
— Я, кажется, к вам обращаюсь?
Артур вновь открыл глаза и чихнул. Солнце слепило прямо в глаза. Он совершенно не понимал, где находится, но, судя по нависающему над ним менту в голубой рубашке с короткими рукавами, это было примерно своё время.
— Долго в молчанку играть будем, а? Гражданин... Документы предъявите!
Артур свесил ноги и сел. Под ним оказалась деревянная скамейка; вокруг него был сквер, по скверу бегали дети и гуляли мамы с колясками.
— Где я? — спросил Артур.
— Начинается! А вроде, приличный человек с виду.
— Извините, уснул просто. Странный сон снился...
— Я говорю, документы предъявите!
— Да, сейчас, — Артур порылся по карманам и выудил оттуда помятый паспорт.
— Артур Переверзев, — перелистал несколько страниц, — проживает в городе Санкт Петербурге, улица Ярослава Гашека, дом восемь, квартира... Простите, а в Москве какими судьбами?
— Где? — это было, конечно, лучше, чем революционный Петроград, или жопа кита, но всё равно не внушало оптимизм: спасительная теория, что всё произошедшее с ним было сном, разваливалась на глазах, — Простите, а с кем имею честь?..
— Сейчас поимеешь и честь, и не честь... Лейтенант Перманг. Анат Гидрович
— Кто? — Лицо мента показалось удивительно знакомым. Хитро прищуренные глаза, лицо монголоидного типа, лысина под фуражкой... Как будто он знал этого человека давно, с самого детства.
— Что «кто»?
— Ничего... Просто имя какое-то странное... Простите, а Вы любите китов?
— Кого? Пройдёмте-ка со мной, гражданин.
Артур медленно встал со скамейки, продолжая вспоминать: «и голос знакомый вроде, картавит немного... вместо гражданин получилось ггажданин»
— Простите, а Вы куда меня ведёте?
— Там узнаешь.
Он отвёл Артура к патрульной машине, посадил его на правое переднее сиденье, а сам сел за руль. Москву Артур знал плохо, но по мелькавшим памятным местам определил, что сначала ехали по Бульварному кольцу в районе Пушкинской площади, проехали Цветной Бульвар, куда-то свернули, что-то пересекли, проехали мимо Трёх вокзалов. Дальше не узнавал совсем. Ехали какими-то улицами, потом переулками, потом тупиками, дворами и подворотнями. Наконец машина остановилась, и Перманг вынул ключи из замка зажигания.
— Всё, приехали. Выходи, — сказал он.
— Куда приехали? — Артуру стало не по себе
— Куда надо, туда и приехали. Выходи, давай.
Артур медленно открыл дверцу машины. Они находились посередине «двора-колодца», по всей видимости, довоенной постройки. Артур думал, что в Москве таких уже не осталось — кирпичный дом с осыпавшейся штукатуркой и обвалившимися балконами, полуоткрытые двери подъездов, скрипящие от каждого дуновения ветра; остатки детской площадки — ржавая карусель и погнутые качели; облезлые кошки сновали тут и там, дополняя это безобразие.
— Ну, чё встал? Проходи, — сказал Перманг. В правой руке него каким-то непостижимым образом появились две фляги, тёмно-зелёная и светло-зелёная. Свободной левой рукой он указал на приоткрытую дверь подъезда.
— Туда? — не поверил Артур
Перманг отвинтил крышку и отпил из светло-зелёной фляги. Тут же его лицо словно ожило, быстро покрываясь щетиной. Впрочем, щетина образовывалась не по всей поверхности — только в районе бороды и усов; щёки при этом оставались гладко выбритыми. Подождав немного, Перманг отпил из другой фляги, и рост растительности прекратился.
— Чудо-зегье от знахагки Анисьи. Хогошая штука, — пояснил Перманг, хитро прищурившись, — Тепегь мы с тобой, батенька, геволюцию творить будем.
— Владимир Ильич? — спросил Артур. После случившегося с ним за последнее время, он уже мало чему удивлялся, но это было уже слишком.
— Он. Ну, пгоходи, не стесняйся. Или мне тебя силой запихивать?
Артур вошёл в подъезд. Тут же пахнуло смешанным ароматом мочи, сырости, крыс, плесени и тухлого мяса.
— Вниз, — сказал Ленин. Лестница в подвал заканчивалась ржавой железной дверью. — Стой, тебе не откроют.
Ленин отстранил Артура от двери и постучал условным стуком. Даже Артур понял, что стук был условным, хотя никогда в детстве не играл в шпионов. Из-за двери тоже ответили условным стуком. Ленин постучал ещё раз. После такого недолгого диалога послышался скрежет открываемого звонка.
— Кгупская. Ванну принимала, — пояснил Ленин.
Дверь со срипом отворилась. Там действительно оказалась Крупская, в домашнем халате, бигудях и китайских шлёпанцах на босу ногу. Цепляясь за последнюю надежду (господи, каламбур какой), Артур украдкой больно ущипнул себя за палец.
— А вот это вы, батенька, бгосьте. Вы, может быть, пегвый газ в жизни не спите. И не надо за мою Наденьку цепляться. Она ещё пгигодится делу геволюции.
— Ну что же вы стоите в дверях, мальчики? — спохватилась Надежда Константиновна, — идите чай пить, я вам там блинчиков напекла.
Чай оказался вполне сносным, а вот блинчики не получились. Видно было, что готовить Крупская не умела и не любила.
— Простите, а Вы разве не умерли? — спросил Артур, набравшись смелости. Было странно наблюдать Ленина в ментовской форме, но сомнений в том, что он был настоящим, не осталось никаких.
— Я? — Ленин громко захохотал, — нет, не умег. Видишь ли, живой-здоговый сижу.
— А в мавзолее тогда кто лежит?
— Что? В мавзолее? Кукла. Набитая тряпками. Неужели ты действительно думаешь, что я бы позволил всем любоваться на мой тгуп? А я уже почти сто лет стганой пгавлю. Чегез магионеток. Все пгавители магионетки.
— Что, Сталин тоже? — Артур не верил своим ушам.
— А как же? Сталин — моя самая любимая магионетка (Наденька, подгей ещё чайку). Вот, смотги
Ленин достал из кармана какую-то штуку с кнопочками, похожую на миниатюрный пульт от телевизора, и нажал на одну из кнопочек. Стена напротив с грохотом разошлась. За ней показался тёмный коридор. Ленин нажал ещё одну кнопочку, и в коридоре включился свет. Левая сторона коридора представляла собой обычную стену из старого, полуосыпавшегося крипича. Правая была хорошо отштукатурена; вдоль неё стояли на постаментах статуи. Первой была статуя бородатого мужика. Присмотревшись к ней повнимательней, Артур узнал в ней Распутина. Следом стояли Сталин с трубкой и Хрущёв. Следующую толком разглядеть не удавалось, но по видневшимуся за ней пиджаку, увешанному медалями, Артур догадался, что это Брежнев. Неожиданно Сталин поднял руку, вынул изо рта трубку и сказал холодным голосом, прищурившись:
— Товарыш Пэрэвэрзэв, Ви сомнэваетэсь в руководящэй роли партии?
Внутри Артура похолодело. Он обернулся на Ленина. Ленин стоял в позе, точь в точь повторяющей позу Сталина, только вместо трубки держал в руке пульт. Было видно, что он еле сдерживает смех.
— Что, страшно стало? — раздался голос со стороны Сталина. Ленин в это время шевелил губами точно так, как будто он сам говорил эту фразу.
— Что, это Вы им управляете? — спросил Артур, приходя в себя
— А что, ты ещё сомневался? — спросил Ленин, набирая на пульте комбинацию из цифр. Проём в стене закрылся. — Тепегь пегеходим к кгавному. Кит болен. Если события будут газвиваться так, как сейчас газвиваются, мы все погибнем. Вгемя от вгемени необходимо делать сегьёзные кговопускания. С тех пог, как я появился в обгазе Ленина, таких вегиких кговопусканий было два, и в обоих из них кгючевую рогь икгала Госсия. Пегвое — геволюция семнадцотого года, далее — втогая миговая война. Тгетье должно было случиться в восемьдесят шестом, но всё пошло не по сценагию. Кукла Гогбачёва была самой совегшенной, и именно она дала сбой. Она очеловечилась и пегестала мне подчиняться. Тогда я активиговал Ельцина, но было поздно — ситуация вышла из-под контголя. Нам нужна геволюция. Геволюция, геволюция и ещё газ геволюция. Но... у меня ничего не погучается, и я ничего не могу с этим подегать. Тгидцать лет я пытаюсь пговегнуть геволюцию (наденька, пегедай мне, пожалуйста, блинчик. Спасибо), а народ не ведётся ни на какие пговокации (Ленин прожевал блинчик и запил чаем. Следующие несколько слов было разобрать трудно из-за чавкания). Фнафяла мы (чав-чав) отняли (чав) у нагода еду (чав-чав-чав). Потом пгавда еду пгифлось сгочно вегнуть, нагод готов был умигать, но не бастовать. Мы отняли сгетства пгоизводства. Мы сосгедоточили весь капитал в гуках жалкой кучки людей, катастгофически увеличив газгыв между богатыми и бедными. Ничего. Мы подумали, что это потому, что люди свободны. Мы пгижали свободы. Снова ничего. Мы поднимаем пошлины, налоги, тагифы, создаём агмию наглых чиновников, высегяем людей из их домов. Мы уничтожаем обгазование, медицину, науку... НИЧЕГО!!! Где геволюция? Осталось совсем немного времени до тех пог, как кит может лопнуть. А геволюции не пгоисходит. Что мне, скажите, в этой ситуации делать?
— Может быть, марганцовки? — робко спросил Артур.
Лицо Ленина просветлело.
— Вот, молодой человек. Именно за этим Вы мне и пгигодитесь.
— Я? Но я-то вам зачем нужен?
— Начнём с самого главного. Водный раствор пегманганата калия, пгоще говогя магганцовка...
— Что? Как Вы сказали?
— Я сказал магганцовка.
— Нет, я не про это... Перманганат... Перманг... Анат... Водный раствор... Вода — гидро...
— Мололой человек, вы очень невоспитанны! Кто вас учил пегебивать стагших?
— Простите, я не хотел...
— Так вот... Калий иггает в пгигоде пегвостепенную голь. Калий содегжится в почве и является важнейшим элементом, необходимым для жизни гастений. Калий также содегжится в огганизме человека, являяесь необходимым звеном обеспечивающим ногмальное пищевагение. Калий — это жизнь. Везде, куда бы мы ни заглянули, что бы мы ни делали, мы должны знать, что без калия у нас не будет ногмального существования (он замахал в воздухе указательным пальцем как школьный учитель, показывающий, что он недоволен своим учеником), ибо калий — это наше всё. И поэтому, когда я гешал, в какой ипостаси мне стоит явиться на эту ггешную землю, дгугого выхода не нашлось — я явился в виде атома калия
На секунду Артуру показалось, что с головы Ленина исчезли волосы и бородка, сама голова округлилась, оторвалась от тела, а вокруг неё закружились маленькие точечки электронов. Он отмахнулся рукой, и наваждение исчезло.
— Да вы ненормальный, — произнёс Артур вслух.
— Это кто ненормальный?!.. — Надежда Константиновна, мирно дремавшая всё это время на табуретке, вдруг подскочила, схватила правой рукой невесть откуда взявшуюся скалку и бросилась с ней к Артуру
— Наденька, не на... — попытался вставить своё резкое революционное «нет» Ленин, но опоздал: орудие домохозяек попало Артуру прямо промеж глаз; он успел лишь поймать несколько золотых звёздочек, высыпавшихся из головы после удара, с тем, чтобы при случае приладить их на место. Снова пришёл сон. Сегодня он наведывался к Артуру с пугающей регулярностью, но теперь первый раз обрёл форму бреда.
Кит был огромным. Он занимал всё пространство вокруг, а Артур крохотной песчинкой висел около его огромной туши. Или не висел?.. Нет, он падал. Падал стремительно, с увеличивающейся скоростью. Или всё-таки висел?
Несмотря на то, что всё обозреваемое перед собой пространство представляло собой гигантскую блестящую стену, Артур понял, что стена эта является боком кита. Повернув голову в другую сторону, Артур увидел чёрное небо, усеянное миллиардами крохотных звёзд.
«Странно, почему вокруг него так светло?» — подумал он.
«А это, чтобы ты смог меня разглядеть» — подумал кит.
«Спасибо. Вы очень большой. Говорят, Вам плохо?»
«Да, плохо мне. Живот болит»
«Извините, я хотел Вам захватить марганцовки, но не успел: она меня скалкой...»
«Кто? Марганцовка?»
«Нет, его жена»
«Жена... Я давно ему говорил, чтобы он бросал эту бабу. Не пара она ему»
«Что же теперь будет?»
«Ничего хорошего. Скоро я лопну»
«А что же будет с нами?»
«С вами?»
Кит расхохотался так, что с неба осыпалось несколько звёздочек. «Вот и пригодились» — подумал Артур а приладил звёздочки, нашедшиеся у него по случаю, на вакантные места. Кит перестал хохотать.
«Вот. Ты уже выполняешь некоторые функции. Кажется, тебе хватит расти»
Неожиданно Артур обнаружил, что кит вовсе не такой уж и крупный — примерно с него ростом
«А где остальные? Вас вроде должно быть трое...»
«Так лучше?»
На какой-то момент Артуру показалось, что у него троится в глазах. Он мотнул головой, но наваждение не исчезло: китов было действительно трое. Они висели в пространстве, скрестив свои плавники, между которыми лежал маленький шарик. Присмотревшись внимательнее к шарику, Артур начал различать в нём материки и океаны.
«Три в одном?» — подумал Артур. — «Господи, как же я сам не догадался!»
«Теперь ты всё окончательно понял» — подумали киты, — «а нам пора. Не скучайте тут без нас».
Они вновь соединились в одного кита, который, размахнувшись плавником, бросил шар по направлению к Артурам. От резкого ускорения на шаре произошли катастрофы глобального масштаба, вызвав волны цунами необыкновенной величины. Артуры с трудом поймали шар своими шестью плавниками. Потом, поудобнее зависнув в пространстве, они бережно уложили шар в свои мягкие плавники. Надо постараться думать о чём-то хорошем. Быть дежурным по шару — почётная, но довольно нудная обязанность. Впрочем, и она довольно быстро заканчивается.
А на шаре вновь пробуждалась жизнь, в очередной раз одержавшая победу над смертью...
-
Финал почему-то напомнил финал «Библиотекаря» Елизарова.
Рассказ ваш очень странный, но, тем не менее, почему-то зашёл
-
Спасибо за комментарий. Юиблиотекаря не читал. Почитаю.
Рассказ был написан лет десять назад, как стëб над предполагаемым концом света по календарю майя. Хотя изначально задумка была другая - про человека, который заблудился во времени. Но потом понесло куда-то не туда