Черный коврик

Аня мечтала о собаке, но на День рождения родители вручили ей обыкновенный прикроватный коврик.

  — С днем Рождения, любимая дочурка! — пропела мама, и торопливо чмокнула Аню в лоб.

  — Будь всегда веселой, расти умницей, хорошо кушай, вовремя делай уроки, слушайся старших, учись на отлично, и главное — никогда не огорчай папу, маму и бабушку! — бодро пробасил отец, и крепко, по-мужски, пожал дочке руку.

— Спасибо, мама, спасибо, папа! — быстро ответила Аня, стараясь, чтобы в уголке глаз не блеснула предательская слезинка. — Зачем мне дурацкий коврик, к тому же такой уродливый! — вздохнула девочка, едва взрослые вышли из комнаты.

  Впрочем, кое-что в подарке все же было необычным: коврик оказался густого черного цвета, какого бывает незасохшая гуашь. А в центре коврика, там, где могли бы пересечься линии воображаемых треугольников, светилась ярко-красная точка.

******

Поздравив дочку, папа и мама ушли на работу, а Аня стала собираться в школу. Бабушки дома не было: на прошлой неделе она упала в ванной, крепко стукнулась головой и сломала ногу. Теперь бабушка лежала в больнице, а папа с мамой ее навещали. Аню они не брали с собой, потому что детям в больнице делать нечего.

Сложив портфель, Аня уже собиралась уйти, как вдруг услышала шорох. Девочка обернулась и вскрикнула: к ней ползком, изгибаясь волнами, как кобра в броске, двигался черный коврик. Красная точка в его центре дрожала и пульсировала, словно жадная пасть.

Аня попятилась. Схватившись за ручку, она захлопнула дверь, и кинулась в кухню. Вытащив из-за обеденного стола стул, бросилась обратно и подперла дверь, заградив неведомой сущности выход. И тут же похолодела от осознания роковой ошибки: дверь в комнату отворялась не наружу, а внутрь.

— Деееевочка, — послышалось шипение. — Открой мне, дееевочка, все равно я тебя поймааааю… — Шипение смолкло, дверная ручка задвигалась.

Аня в три прыжка одолела коридор и выскочила наружу. Захлопнув входную дверь, она перевела дыхание. На лестничной площадке было светло и чисто, мирно мигала красным огоньком сигнализация соседской квартиры. Можно было вызвать лифт, или спуститься по лестнице с третьего этажа, и наконец пойти в школу. Кругляшок кнопки вызова загорелся красным, но, судя по звукам, кабина задержалась на верхних этажах. Аня предпочла не ждать, и пошла пешком. На середине лестничного пролета она замерла как вкопанная. Портфель!

Школьный портфель с домашним заданием по труду, который вела их классная руководительница, по совместительству завуч Олимпиада Евгеньевна, остался лежать дома. У той самой двери, за которой скрывался зловещий коврик.

Минуты две девочка колебалась, раздумывая, кого она сильнее боится: неизвестного существа под видом черного коврика, или своей учительницы. И в конце концов поняла, что появиться в школе без домашнего задания совершенно невозможно. А в квартиру она, может быть, все же решится войти. Только откроет дверь, схватит портфель, и выскочит обратно. Очень просто!

Решив так, Аня повернулась и пошла наверх. Сердце замерло на секунду, и застучало с удвоенной силой. Стук отзывался звоном в ушах. Поднявшись на третий этаж, Аня поняла, что звук ей не послышался: это лязгали и гремели створки лифта, то открывая, то захлопывая его сверкающую стальным утробу.

Выйдя на площадку, девочка прижалась к стенке, стараясь держаться от обезумевшего лифта как можно дальше. Но чтобы открыть входную дверь, надо было подойти к нему почти вплотную. Скосив глаза, девочка увидела в глубине кабины щупальце, похожее на бордовый язык. Он тянулся к ней из лифтовых створок, пока Аня поворачивала язычок замка, всем телом вжимаясь в стену. Язычок щелкнул. Девочка кинулась в проем и заорала, когда ее ногу охватила студенистая лиана. Крепкая хватка потянула Аню к лязгающим створкам. Не переставая орать, девочка со всех сил рванулась вперед, и захлопнула дверь. Раздался чавкающий звук. А за стеной послышался визг, в котором смешались боль и ярость. Бордовая лиана медленно разжала кольцо, распластавшись на полу. Визг за дверью не унимался. Аня поняла: что бы сейчас не произошло, покинуть квартиру через подъезд пока не выйдет.

Взглянув на пол, она похолодела. Красное щупальце, упавшее с ее ноги, превратилось в отрубленную человеческую руку. Похоже было, что рука принадлежала старухе, на шевелящихся пальцах были надеты кольца. Присмотревшись, девочка узнала кольцо, которое носила бабушка.

— Бабушка! Как ты тут оказалась? И почему ты вырастила щупальца, и зачем сидела в лифте? — хотела спросить Аня, но язык ее не слушался. А из комнаты, где был заперт черный коврик, раздался шум.

Портфель лежал на полу у комнаты, ободряюще блестя ручкой. Вот только выход наружу был временно перекрыт. Оставалось принять вызов, и дать неведомому чудищу бой.

Аня вошла на кухню. Там в шкафчике стоял флакон, которым папа заправлял зажигалки. Одна валялась тут же на подоконнике. Держа флакон в левой руке, а зажигалку в правой, Аня направилась в комнату.

Коврик вырос. Он стал длиннее минимум на треть. Из черного ворса проступили колючки, похожие на иглы дикобраза. А красная точка превратилась в красный овал, окруженный двумя рядами мелких, тонких как иглы зубов.

Почуяв присутствие девочки, коврик бросился к ней, изгибаясь как червь. Аня выскочила в коридор, и метнула ему бабушкину руку. Черная материя обернула плоть. Послышалась возня, чавканье и хруст разгрызаемых костей.

На некоторое время коврик был занят. Аня отвинтила крышку флакона, плеснула струйку бензина на ворс, и щелкнула колесом зажигалки.

Сперва ничего не произошло. Аня вспомнила, как ее папа по многу раз крутил колесико, прежде чем ему удавалось высечь искру. Она быстро заработала пальцем, и свершилось чудо: из зажигалки вылетели желтые брызги, и упали на пропитанный бензином ковер.

Мгновенно вспыхнуло пламя. Из коврика раздался утробный вой, он распался на две горящие половинки. Не дожидаясь развязки, Аня бросилась из прихожей в спальню родителей, которая имела выход на балкон. Прикрыв за собой балконную дверь, она перегнулась через перила и закричала в сонный двор:

— Пожар! Пожар! Горим! Вызовите пожарных!

Позвоните спасателям!!!

****

Сорок минут спустя Аня стояла, закутанная в брезентовое одеяло, которое кто-то из пожарных накинул ей на плечи. Зубы ее стучали от пережитого испуга, и до сознания едва доходили голоса соседских старух:

— Целиком почти обгорели, родители ее-то. Отец, видно, зажигалку заправлял, да случайно-то и чиркнул. Живы пока, вроде, да надолго ли? С такими ожогами не выживут, али инвалидами станут, а девку куда девать, осиротеет девка, бабка-то у нее есть, но та сама в больнице отдыхает. Эх, беда, горюшко…

Аня смотрела и будто не узнавала знакомый двор. Качали головой старухи-соседки, и у всех почему-то было одинаковое лицо. За спиной у старушек выглядывала завуч Олимпиада Евгеньевна. И крутился, озаряя двор тревожными всполохами красного, проблесковый маячок пожарной машины.