Вахтовый апокалипсис

Баба, с лицом словно обклёванным птицами, больше похожим даже не на лицо, а горбушку, стояла на перроне и тихонько подвывала. Пассажиры и провожающие пёрлись мимо, толкались и переругивались. В руках у бабы были пирожки, впрочем, никого не интересовавшие. 

Други бабы, ничуть не лучше этой, толпились возле входа в вокзал. В своих грязных руках они крепко сжимали сушеную рыбу и сумки с пивом. Самая горластая из них походила на кукушку, она отмеряла время от прибытия до отправления очередного поезда. Казалось, всё остальное её вовсе не интересовало. 

Как гром среди ясного неба вздрогнул состав. Со стороны он напоминал длинного червя, извивающегося перед неминуемой смертью — насадкой на крючок.

Двери вагонов стали открываться и из них вышли проводники разной степени потертости и поддатости. 

До отправления поезда Волгоград — Нижневартовск оставалось тридцать минут. Штурмующие полезли в свои отсеки, вниз и наверх. Не особо удачливые — лепились сбоку, впрочем тоже друг над другом. Сильно воняло хлоркой и мочой. Пассажиры, как тараканы, юркали между отсеками, впихивали невпихуемое и с чувством выполненного долга занимали места согласно купленных билетов. 

Не успели тронуться, как практически все столы были заставлены бутылками и снедью разной степени отвратительности. Вахтовики ступали на тропу войны. Предстояло трое суток борьбы не на жизнь, а на смерть. 

Двое суток состав бросало из стороны в сторону, то в жар, то в холод. Избыточные рвотные и каловые массы забили все туалеты, а тамбур был настолько ошпарен мочой, что проходить через него было сродни обряда инициации у каких-нибудь каннибалов. 

Впрочем, большинство пассажиров и были теми самыми каннибалами. А ехали они на вахту, что здесь и сейчас, уложившись в три дня устроить апокалипсис. Ведь впереди месяцы работы. 

Когда поезд особенно качало из стороны в сторону, обязательно кто-нибудь падал с верхней полки. Пока выпавшего птенца поднимала проводница, пока его укладывали обратно, с другой верхней полки выпадал новый птенец. Эта игра в тетрис была бесконечной. Прервать её могли только звуки ручейка. Это с верхней полки, тот птенец, что выпал первым начал поливать тех, кто снизу. По стене лилась моча. Хотя, чаще бывало, что по стене лилась блевота. 

Птенца срывали с места. Долго били. Потом отпаивали водкой. Разъясняли причину избиения и снова били. Потом приходил линейный отряд, забирал избитого, забирал его деньги. И какое-то время все ехали тихо. Пока избитый не возвращался. Тогда снова начинали пить. 

Вакханалия заканчивалась лишь через два с половиной дня. Пол дня отводилось на самоотрезвление. Пили чай, ели доширак, жрали лавровый лист и чеснок. Чтобы на выходе из вагона сиять как новорождённые. Апокалипсис закончен, добро пожаловать в настоящий Ад! Спасибо, что выбрали российские железные дороги.