О "Нимфоманке"

Не могу фотку скинуть, простите: редактор оказался гомосексуалистом и не отзывается на мои пылкме призывы. Или я - абапл. 

Если бы дьявол существовал, он счел бы Фон Триера по меньшей мере забавным. Надо ли говорить, что, в сущности, причиной такой приязни был бы безупречный вкус… причем и того, и другого.

История, поведанная Фон Триером типична для современной культуры. Впрочем, датчанину за его смелость, желчность, изощренность, откровенное презрение к зрителю надо отдать должное: он играет на таких моментах, на которых сегодня не рискнет играть никто другой. Более того, за то, что он подчас рассказывает в них (не прошло и ста лет) не только в СССР, но даже на толерантном, как принято считать у нас, Западе давали вполне реальные сроки. Вот, допустим, гомосексуализм. В СССР за мужеложство была уголовная статья, по которой человек мог получить реальный срок – это известно почти каждому. Но ведь и в Великобритании, и в США, и почти повсюду тоже были статьи за мужеложство, по которым люди тоже получали вполне реальные тюремные сроки....

...впрочем, герой, вернее, героиня, не гомосексуалист, а нимфоманка, то есть, девица, немыслящая себя и дня без секса.

Нимфомания, как и клептомания, как и гэмблинг, как и многое еще другое, являются девиациями - то есть асоциальными формами поведения, за которые ходячая мораль по головке не поглядит. В связи с этим одержимость грехом проникло под кожу героини почти так же глубоко как Льву Толстому: Толстой ходил босяком и спасал от государства сектантов; героиня - рассказывает свою историю первому встречному. Нет, она не ждет от него слов снисхождения, возникает ощущение, что, сорвавшаяся с катушек Джо, хочет умереть.

Образ отца героини в исполнении неизвестно на каком кладбище отрытом Кристианом Слэйтером является ключевым, но, пожалуй, несколько предсказуемым. Как и многие девочки, которым повезло с отцом – добрым, красивым, умным, заботливым человеком – героиня делает из него неосознанно идеал. И, впоследствии, ищет среди мужчин, - но, постольку-поскольку добрые, заботливые, красивые мужчины большая редкость, находит только… она находит одного придуркаватого механика в исполнении Шайа ЛаБафа… но вместо заботы и любви он … он просто «пыхтит».

Как раз образ мистера Джерома (этой мрази), надо признать, в своем развитии был для меня неожиданным. Может ли человек кардинальным образом измениться? Из идиота превратиться в интеллектуала, из неотесанного деревенщины в утонченного художника?... Трудно сказать наверняка, но Сергею Есенину и Джеку Лондону это почти удалось.

А как же мистер Джером? (это жалкая мразь)... Ах, ах, ах… но пусть об этом зритель узнает самолично.

Надо сказать, что в фильме умопомрачительное количество откровенных сцен, причем все снято в нарочито натуралистической, а, следовательно, и лишенной эротической компоненты манере. На мой взгляд это вредит фильму, потому что, на мой взгляд, это всегда вредит. Но будь иначе Фон Триер был бы заклеван со всех сторон, как был заклеван Пол Верховен за его «Шоу герлз». Запрос на асексуализацию всей эротической сферы сегодня широко распространен и в западном, и в российском обществе потребления: спросите у любого импотента, кем он хочет прослыть – импотентом или святым (дальше, конечно, будет ясно, что я имею виду).

Лично я сегодня вполне осознаю, что если что и погубит человечество, то именно тот прискорбный факт, что за всю свою многотысячелетнюю историю оно так и не удосужилось создать универсальной этики, равно удовлетворительной и для общества, как живой и цельной организации, так и для индивида, имея в виду его рост и развитие. Такой этической доктрины не существует; я даже не слышал о человеке, который задавался бы целью ее создать: все религиозные деятели и все философы до сих пор либо способствовали сплочению социальной связи за счет насущных интересов индивида, либо, как Ницше и Христос, разрушали ее, способствуя, следовательно, росту автономного, независимого человека за счет интересов общества. Возможно такая доктрина и невозможна по определению, поскольку очевидно, что человек не является самым развитым существом во Вселенной, а она требует от него слишком многого; не требуем же мы, в конце концов, в какой-либо сфере совершенства от стаи горилл или шимпанзе, обитающих в джунглях Конго?..

Так, допустим, половой вопрос до сих пор не разрешен и по-прежнему морочит людям головы. Ведь если опросить простых людей на запруженной ими и автомобилями улице, как они относятся, допустим, к фелляции – то, окажется, что большинство относится к ней негативно. Кое-кто увидит в ней пошлость, порок; найдутся и ханжи, и моралисты. И, наоборот, среди культурной или интеллектуальной публики вы, наверняка, не обнаружите негативной реакции. Ведь для последних очевидно, что фелляция доставляет удовольствие, а, следовательно, – хороша.

Фон Триер за счет слов и символов прямо говорит, что секс равен любви, а любовь – сексу. Что секс - невинен по своей природе и внеморален. Этот взгляд близок и мне. Впрочем, если бы он был окончательно честен с самими собой, он должен был отметить то обстоятельство (которое никем сегодня не отмечается), что либидо крайне важно не только в половой сфере, но почти во всех сферах человеческой деятельности, - что то, что мы называем культурой – это, по сути, либидо, вывернутое наизнанку, - это, если угодно, мост по ту сторону сексуального: «Джоконда», «Братья Карамазовы», «По ту сторону добра и зла» никогда не могли бы состояться без этого обязательного условия. Я не хочу этим сказать, что сексуальное раскрепощение есть зло по определению, просто с человечеством случилось досадная неприятность: подобно путнику в пустыни долгое время страдавшему от недостатка воды и пищи и набредшему вдруг на оазис, оно натолкнулась на Сексуальную революцию, вызванную как раз многовековым пуританством и ханжеством и, кажется, подобно Титанику, пошло ко дну.

Можно ли сомневаться, что миф о трансгендерах на Западе или миф о не существующих в действительности консервативных ценностях в России, есть только лечебные средства, которыми сильные мира сего бюрократии с помощью подконтрольных СМИ  пытаются лечить сломанное либидо у популяции?...

Боюсь, впрочем, по иллюзорному мосту, перекинутому в будущее, пройти и тем, и другим будет затруднительно… на то он и иллюзорный.