Пара сиг на завтрак принцессы Беатрикс

Глава 1. Здесь всегда идет дождь

– Попешки! – громко шепчет Томашек. Его предупреждение опаздывает на пару минут, патруль я заметила, как только ф’томобиль  вывернул из-за угла в квартале от нас. Вывернул как всегда: с потушенными огнями, готовый взорваться ослепительным светом и громовым голосом из динамиков, в случае если из него заметят беспечного прохожего.

– Пожалуйста! Оставайтесь на месте! Приготовьте ваши документы для проверки!

По большому счету мне плевать. И на вежливость и на приказы. А уж тем более на документы, которых у меня и в помине нет.

– Свиньи! – мой спутник показывает средний палец вслед еле слышно жужжащему транспорту, медленно таящему в тумане. Я пожимаю плечами и кутаюсь в шелестящую мокрую накидку из пластика. Дождь тут никогда не заканчивается, нудно пропитывая все вокруг противной влагой. Идет изо дня в день, прорываясь из клубящейся тяжелой мглы, в которой исчезают стены бетонных небоскребов. Томашек утверждает, что там наверху светит солнце. Там свежий воздух, свет и живут счастливые люди. Ну, тем, кому повезло больше, чем ему. 

Счастливые люди. Человек ли я – я не имею ни малейшего понятия, но то, что несчастна – знаю точно. Я чувствую где-то там высоко слабые голоса Штуковин. Шепот, щекочущий мой разум. Меня не оставляют мысли: может, где-то там наверху найдется место и для меня? Стоит лишь немного поменять правила, закрыть глаза на обстоятельства, дать несчастной принцессе чуточку счастья. 

Пока мы перебегаем улицу, чтобы скрыться в дверном проеме на противоположной стороне, я прошу об этом Матушку Ва. Прошу, в очередной раз, натыкаясь на глухое молчание своей бородатой покровительницы. Сколько таких молитв было? Не счесть. Начиная с того самого момента, когда я кубарем вывалилась из ослепительной синей тьмы в шести кварталах отсюда. Вывалилась прямиком под ноги будущего прошлого владельца моей берлоги. Крайне недовольного моим появлением. С этим беднягой пришлось повозиться, прежде чем я смогла выставить его за дверь.

Поначалу он бросался на меня с ножом, а потом, когда я сломала оружие, пытался достать меня табуреткой. Наглец пытался проломить голову хрупкой принцессе, уму непостижимо! Пришлось надавать ему по шее и спустить с лестницы. А потом еще час слушать его стоны и ругань. Слушать до того момента пока мое терпение не лопнуло и я милосердно выкинула из двери его хламье и не посоветовала убираться к черту. И слава бороде Матушки, что этот мерзавец, обитал в полном одиночестве и спустя некоторое время уполз во тьму, больше никак себя не проявляя.

Уполз, оставив мне в наследство серую конуру за массивной металлической дверью, годовой запас бухлишка и странную конструкцию, напоминающую те пугающие игрушки, с которыми так любил возиться Фогель. Моя конура на третьем этаже. Вверх от лестничной клетки ведет лестница на шесть этажей, в конце концов, упирающаяся в баррикаду, сваренную из ржавой арматуры. За ней виднеется испещренная выбоинами бронедверь, над которой присобачен неприятного вида посох с огромным стволом. От него просто несет опасностью. Когда я кинула к двери старую консервную банку, то чуть не оглохла от выстрелов. Путь наверх был кем-то надежно перекрыт.

Впрочем, черт с ним с этим путем. Выше трех этажей здесь никто не забирается, везде одно и тоже, посохи, наглухо закрытые двери и лестничные клетки, кое-где усеянные останками наивных оптимистов. Попасть выше можно только из ярко освещенных станций попешек. Но что там не знает никто. Никто. Кроме тех счастливцев, кого они делают «добровольцами».

Мое убежище меня полностью устраивает.  Хотя иногда мне становится стыдно, что я так  поступила с бывшим хозяином. И я в очередной раз даю слово при встрече подарить ему парочку самых жирных крис которых смогу добыть. Впрочем, я сильно сомневаюсь, что бедолага еще жив. Выжить здесь в Нижнем Городе нужно уметь.

Томашек шарит по комнате, собирая куски разбитой мебели и бумагу на растопку. Потрошить добычу он оставляет мне, по его мнению, возня с готовкой пищи дело недостойное настоящего мужчины. Об этом он нагло заявил мне в первую же встречу. По мне так он большой придурок, но вдвоем выжить легче, поэтому я прощаю все его закидоны. В ответ он не интересуется моим прошлым, поэтому у нас складывается неплохое равновесие по всем вопросам.

Пока он разжигает костерок, я на автомате свежую трофеи, стараясь не задеть желудок и горькую печень. Крису надо уметь готовить.

Острый нож аккуратно отделяет шкурку от мяса. С виду я сосредоточена только на нем. Но на самом деле мои мысли заняты другими проблемами. Когда- то я обняла Штуковину, прижалась к ней как дочь к матери и умерла. Когда-то я спасла друзей. Подарила им самое ценное что имела, свою жизнь. Жизнь же? Фогель так и не объяснил. Смотрел глазами наполненными слезами и молчал. Мой милый влюбленный колдун. Миллион лет назад и еще вечность. Надеюсь, он счастлив. Припомнив серые глаза под беззащитными женскими ресницами, я глубоко вздыхаю. Они с Ва, наверное, ругаются где-то там, на далекой Старой Земле. Отсюда ее не видно, да и ничего отсюда не видно. Небо постоянно скрыто за плотным занавесом тяжелых туч. День почти не отличается от ночи.

– У меня все готово,– сообщает Томашек. Его лицо испещренное шрамами от ожогов с выдранной левой бровью светится гордостью. Смотри, Битти, мужчина постарался! Я хмыкаю. Набрал деревянного хламья и кучку бумажного праха. Превосходное достижение. Сегодня мы настреляли с десяток крис, можно набить желудок и останется на продажу.

– Свиньи, – шипит мой спутник с набитым ртом. Патрули он ненавидит. Каждый раз, беззвучно осыпая попешек бранью. Я молча жую, продолжения всех его речей я уже знаю.

 Если бы мы не застеклили этих уродов мазербомбами, то пришлось бы отдать богу душу, Битти!

 Я там так наклал в штаны, что ни разу в жизни так не клал. Это было мегакланье, Битти!

Они выскочили из-под земли и ударили по нам в штыки, Битти!

Томашек неистовый пацифист. В ответ на его нытье я участливо киваю. Не каждому «добровольцу» повезет вернуться обратно и уж не каждому доведется получить подряд на очистку городского парка просто так. Собственно там мы и познакомились. Прямо под безобразной кричащей вывеской «Городской парк», чуть ниже которой светилась надпись: «Проект корпорации «Благоустройство на благо». Тогда я показала ему класс, сбив сразу двух крис одним припасом из его девятимиллиметрового дрянного посоха. С тридцати шагов. В сумерках. Интуитивно уловив движение среди  черных побегов самого отвратительного вида. Этим выстрелом я втайне горжусь. Ва бы меня похвалил. Мой бронированный дракончик всегда меня хвалил. К горлу подкатывает комок.  

 Мимо окон текут серые силуэты местных обитателей. Конечно же, они видят свет нашего костерка, но не обращают никакого внимания. Тут совсем не принято совать нос в чужие дела, если только ты не пьян в дрезину. Пьян – отчего и судорожно смел.