Одинокий

Вьюга над городом реет, как будто стерх.

Спрячься в квартире и к холоду привыкай.

Снегом укрыло дорожки и всё, что сверх.

Это выходит на промысел мёртвый Кай.

 

Был он обычным, пока не замёрз в лесу,

Где, заблудившись, неделю почти плутал.

Герда, увидев, как труп его к ней несут,

Похолодела, как камень или металл.

 

Он же пытался отдать ей своё тепло,

И приходил к ней ночами в кошмарных снах,

Но не хватало тепла его, как назло,

Прикосновенья внушали девчонке страх.

 

Он и при жизни, по сути, был интроверт,

Став нелюдимей ещё, перейдя черту.

Ищет в метель он теперь прототипы Герд,

Только никак не отыщет — из детства, ту.

 

Вздрогнет бродяга, от холода околев,

Заиндевело замрёт вдалеке от всех.

Мёртвый прислужник заснеженных королев

Тронет его, и бродяга осядет в снег.

 

Кай же по снегу пойдёт и найдёт её,

Свяжет, и в рот затолкает ей снежный кляп,

И принесёт эту жертву в своё жильё.

"Мальчик, не надо! Прошу, развяжи хотя б!"

 

Мальчик, давай, королеву свою зови!

Кожу придуманной Герды ножом ласкай!

Хоррор-историю бывшей своей любви

Красным по белому пишет остывший Кай.

 

Утром во двор её вынесет, в сад камней,

И закопает её под одним из них.

К ночи уже совершенно забыв о ней,

Выйдет на промысел мёртвый и злой жених.

 

Жертвы на вьюгу, как мошки на свет, летят,

И без остатка сгорают в её огне.

Утром булыжник ещё один ляжет в ряд,

Новой жилицей пополнится сад камней.

 

Только ведь разве же этого ты хотел? —

Взвоет метель, перейдя на собачий лай.

Стоя в саду над коллекцией стылых тел,

Плачет кристаллами льда одинокий Кай