ЛЕНИН

когда улягутся пельмени
в желудках пьяненьких гостей,
передо мной вдруг встанет ленин,
живой, из плоти и костей,
и прошипит, вцепившись в глотку:
когда крестьяне сеют рожь,
ты тут с друзьями глушишь водку,
как не в себя пельмени жрёшь,
сидишь, незваный, как татарин,
развратный, словно инженю,
и по-мещански на гитаре
бренчишь какую-то фигню!
ты так достал, что я покинул,
забыв пиджак, свой постамент,
чтобы сказать тебе: скотина,
асоциальный элемент!
повсюду в бой идут солдаты,
обозы тянут через гать,
а ты паршивые салаты
ленишься в миски настрогать!
ну, никакого разносола —
ни ананасов, ни маслин...
где килька пряного посола?
а где с икрой стерляжьей блин?
где перепёлки? где морошка?
где зельц? где царская уха?
стручки зелёного горошка?
латук? корейка? потроха?
и в тот же миг мне станет стыдно,
и что-то ёкнет вдруг в паху...
и я сблевну, пока не видно,
себе на тапки на меху.
пойму, что я не комсомолец,
не пионер, не активист,
да что там! не народоволец
и ни хрена не декабрист.
что рву из прошлого страницы,
чтоб не топтались по следам,
что я за миску чечевицы
не только родину продам.
что объегорю государство,
как только выдастся момент,
что, даже венчаным на царство
давно пора на монумент.
что я люблю большие груди...
и тая в сумерках кривых,
уйдёт ильич. не врали люди,
что он живее всех живых.