жатва

жертва глоткой рваной 
поутру зияла
солнце стало глупо захудало ярче
потраченного зелья оставалось мало
гроб с магнитофона прыг-да-скок хуячил
и тогда я 
закатал рукава
пусть кто старший простучит магистраль
где-то есть и правда правда в благих словах
где-то есть и под шконками святая мораль
слепой видел больше 
чем немой сказал
а зрячий наступил умышленно на горло
как дружными рядами целым лесом – за!
так память стала четче
нихуя не стерлось

прыг-скок —
на голову короче
ему так будет легче на майских буйных травах
да лишь не обесценить бы – 
лишь не назвали б сволочь
левое — наше
коричневое —
справа

узловатою рукой шерудили по карманам
по двухсотым по трехсотым а потом уже по крышам
по домам где раздирали по живому свежи раны
по глазам сидящих рядом по диванам ссаным мышам

а оттуда всё смотрели осуждающие взгляды
под свинцом тяжелых капель их слова наветом стали
их слова пустыми стали, непорочными как бляди
собирались люди в кучу, собирались гневно в стаи

затянулась эта жатва
только падали плодами
переспевшими гнилыми
в сапогах да под крестами