Митинг
Сергей Иванович Маклаков сидел в прекрасном кабинете с видом на цветущий сад и смотрел в окно. За окном бушевал и разливался во все пределы майский полдень, за спиной отчаянно работал кондиционер, на столе остывал кофе. В общем, Сергей Иванович благоденствовал - не только от погоды, но и от осознания собственной значительности. Ему, Сергею Ивановичу Маклакову, кабинет был положен за безупречное служение обществу с двадцати трёх лет, он был важной шишкой и славился как честный человек, прекрасный специалист и принципиальный борец с подкупами и злоупотреблениями.
Он уже думал прогуляться по зданию с видом покровителя и заступника, чтобы ободрить подчинённых, но глянул напоследок в окно, вскинул брови и совсем не начальственно прилип к нему носом.
Зашла секретарша по какому-то мелкому делу, бросила свою папку на стол и тоже подбежала к окну.
- Шеф, - прогудела она в расплющенный нос, - а что происходит?
- Понятия не имею, - тем же тоном ответил Сергей Иванович, - но что-то интересное.
На широкой площади напротив подведомственного Маклакову учреждения, вокруг большого фонтана, который сегодня по случаю поломки не работал, собирались десятки человек. Они выглядели сплочённо и уверенно, лица пылали то ли от жары, то ли от настроя. В толпе видно было и стариков, и женщин, и подростков - в общем, сборище было прямо-таки всенародное. Чтобы совсем добить стороннего зрителя, присутствующие облачились в одинаковую одежду, различную лишь размером и мелкими деталями декора.
- Эт-то что ещё за безобразие и по какому поводу? - взревел Маклаков. Вокруг него уже собралось человек десять сотрудников, восхищённо пялившихся в панорамное окно начальственного кабинета. Кто-то в суете свистнул у Маклакова кофе.
- Чёрт их знает, Серёг Иваныч, - ответил за всех Пётр Петрович Катков, пожилой титан профессии, от непосредственных обязанностей отошедший, но всё ещё пользовавшийся огромным уважением и учивший молодых.
- Да вы окно откройте, - предложил кто-то, - не слышно же ничего!
Окно открыли. Число собравшихся выросло до двух сотен. Маклаков на мгновение зажмурился от удовольствия, когда в лицо ему повеяло свежим ветром, а когда он открыл глаза, на фонтан уже взобрался некий пламенный оратор.
- Итак, - потрясал оратор кулаком, - мы принимаем резолюцию о том, что запрет общественных собраний угнетает нас и давит на свободу нашего самовыражения!
- Да! Да! Верно! - закричали из толпы.
- Далее, мы... - оратор замялся, - ну, мы...
- Чё, словарный запас кончился? - подколол его какой-то подросток нагловатого вида. Толпа засмеялась. Оратора немедленно стащили с фонтана, а его место заняла тучная, раскрасневшаяся женщина. С первого взгляда понятно было, что она полна жизненных сил и готова говорить хоть до вечера.
- А вот что мы далее, - вскинула она кулак, - мы, значит, призываем сатрапов и негодяев, которые нас угнетают, выйти! Дать ответ перед народом за ограничение наших прав!
- Ур-рааа! Верно баба говорит!
И толпа организованно подошла к окну и заорала:
- Вы-хо-ди! Вы-хо-ди!
- Что делать будем, - спросил Маклаков Каткова, - они ж штурмом нас не пойдут брать?
- Не пойдут, - тот улыбнулся в усы, - смотрите и учитесь.
Катков вышел, с юношеской быстротой - грохот разнёсся на всё здание - сбежал вниз по железной аварийной лестнице и появился перед толпой из скрытого в кустах аварийного выхода.
Толпа притихла и встретила его неприязненными взглядами.
- Ну, вот он я, вышел. Дальше что? - громогласно вопросил Катков.
- Ты! - женщина ткнула в него пальцем.
- Я. Катков Пётр Петрович.
- Ты, Петька Петькович, - женщина переврала его голос, - ущемляешь наши законные права! И поплатишься за это!
- Прошу прощения, - поправил очки Катков, - а какое именно из ваших прав я ущемил?
- На эту, как её...
- Свободу собраний! - подсказали из толпы.
- Да, на свободу собраний! - гневно закричала женщина. - Неслыханная тирания, осуждаемая во всём свободном мире!
- Простите ещё раз, - Катков заговорил таким интеллигентным тоном, что мусор под скамейкой собрался в урну, - а каким образом ущемлено ваше право на свободу собраний?
- Ну, вот, мы сейчас собрались! Это запрещено! Сейчас вы начнёте нас...
- Не начну. Не запрещено.
Митингующие и то издали бы менее удивлённый звук, если бы перед ними основы мира пошатнулись.
- А... Э... То есть, как, не запрещено?
- Не запрещено, - легко забрал инициативу Катков, - собирайтесь сколько влезет. Меня одно интересует: вы зачем собрались-то?
- Отстоять право на свободу собраний! - вскрикнул уже упомянутый подросток. Его шумно, но как-то фальшиво поддержали, - обрести его в борьбе!
- В борьбе? А с кем бороться планируете?
- Со всеми, кто нам препятствует! - подросток начал сдавать.
- Так вам никто не препятствует.
Толпа опять ахнула.
- А, в смысле, ну... а зачем мы тогда тут собрались? Ну, раз за право бороться не надо и оно и так есть? - задумчиво протянул подросток.
- Прекрасный вопрос, молодой человек! Я тоже не знаю, зачем вы тут собрались.
Толпа как-то смутилась, затем несколько рассеялась, а через минуту и вовсе исчезла. Несколько последних участников любовались на нерабочий фонтан, как будто и не было никакого митинга.
Весь персонал, которому повезло оказаться в главном здании, встретил Петра Петровича аплодисментами. Сам Сергей Иванович Маклаков, важный начальник, перед которым все ходили по струнке, протиснулся и виновато пожал ему руку.
- Надо же... Я бы так не смог, честное слово! За один разговор...
- Ничего, Серёжа. Мозги у тебя на месте, а психиатрия - в первую очередь - дело опыта и практики! - Катков прищёлкнул языком и заговорщицки улыбнулся, - назначили же тебя главным врачом.
- Только потому, что вы ушли в отставку...
- Вот без этого. Врач ты хороший - и точка. А теперь составь нам отношение в минздрав - пусть вернут нормальные двери, железные, на ключах у санитаров, а то опять дурачки сопрут ключ-карту и устроят ещё какой-нибудь митинг. За всё хорошее против всего плохого.
