Отель на пустынном пляже

«Современный человеческий род внешне не

имеет изъянов, но внутри он весь в трещинах».

 

Уже третий день после её приезда в отель пляж пустовал. Она терялась в догадках и не могла понять причину. Её охватывало чувство тревоги, когда она смотрела на пляж. Опрокинутые лежаки, зонты от солнца, которые в беспорядке были разбросаны на пляже. Казалось, что отдыхающие в страхе побросали всё и убежали, словно кто-то или что-то преследовало их. Несколько раз она хотела пойти к администратору и расспросить его, но интуиция подсказывала, что этого не стоит делать, потому что ничего хорошего она не услышит.

Океан был спокойным и светился тем ранним светом, который нагоняет поднимающееся солнце. Отель находился на острове. Вокруг была одна водная гладь, замыкавшаяся на горизонте. Остров нравился ей.

Он был, словно заброшен в океанском просторе, раскинувшийся водной поверхностью, на которой не было ничего такого, за что мог уцепиться бы взгляд. Как бывает иногда заброшенным чердак дома, в котором таится загадка, и мальчишка взбирается по шаткой лестнице, толкается в темноте среди различного хлама, но он уверен, что на чердаке есть что-то стоящее, хотя там кроме затхлого воздуха, полосок света, пробивающихся через дыры в крыше, и разбитых хозяйственных вещей ничего нет.

Бесцельно побродив по песчаному берегу, покрытому хлопьями пены, которая доставала до её щиколоток, она дошла до самой высокой скалы, с которой просматривался весь остров, застёгнутый в глухой лесной массив. Он был огромным, чёрным и таким густым, что в нём вязли солнечные лучи, так и не пробившись к земле. В его центре находился отель, похожей на шпилевидный замок Саксонских королей. Она вздрогнула и прикипела к земле, будто её по пояс вогнали в песок, увидев, как водную поверхность разорвал огромный извивающийся водяной столб, похожий на змеевидное тело, наверху которого что-то ярко сверкнуло. Провисев несколько секунд над водной гладью, словно рассматривая свои владения, оно обрушилось вниз, выбив громадную волну, которая бросилась на неё. Сорвавшись с места, она закричала от ужаса: отстань, но что-то липкое, серое и мутное ухватило её за ноги, а потом, отпустив, исчезло, когда волна, уткнувшись в берег, разметалась на крупные водные брызги и пену.

— Чёрт знает, что, — говорила она, еле переводя от страха дыхание, и проскакивая по мраморным ступенькам, по бокам которых росли незнакомые ей высокие, пышные цветы, — в, конце концов, я должна узнать, почему пляж, словно омертвел. Может здесь происходит что-то пугающее. Змеевидные монстры. Акулы? Но зачем в таких случаях строить такой прекрасный отель на острове, вокруг которого снуют прожорливые хищники.

Однажды её чуть не разорвала белая акула, это было в другом месте, но она успела увернуться, стукнув её по носу кулаком. Она навсегда запомнила тот запах, который она почувствовала при нападении акулы. Это был запах человеческого пота.

А, может быть, в отеле происходят убийства, и все держаться вместе, чтобы быть на виду друг друга, но отдыхающих, словно и не было. Она поверила бы в их отсутствие, если бы не ресторанные завтраки, обеды, ужины, танцевальные вечера.

Отдыхающие вваливались в ресторан, будто снежная лавина. Ресторан наполнялся запахом дорогих одеколонов, духов, цветочной воды. Тишина взрывалась стуком ложек, вилок, цоканьем бокалов, но никак не словом. Казалось, что в ресторане и отдыхающих нет, а всё приготовленное на столах поглощается столовыми приборами, которые сами взлетали, звенели и говорили на своём металлическом языке. На танцевальные вечера она не ходила. Там был такой шум и грохот от топота ног и завывающих музыкальных инструментов, что отель била крупная дрожь, и у неё возникало ощущение, что вскоре он рухнет, и она окажется под его обломками. Звуки эстрадного оркестра, словно долетали до звёзд, разбивали их на кометы, которые носились над океаном, будто огненные языки пламени, вылизывая темень. Она выходила с отеля и подолгу слушала, о чём говорил океан. Она была уверена, что знает и понимает его язык и повадки, но то, что дальше случилось, убедило её, что она ошиблась. Она хотела допытаться у океана, почему пустует пляж, но его ответ тонул в шуме набегавших волн.

Администратором был мелкий, лысоватый человек с красной бабочкой, окаймлённой черным бархатом, на мелкоморщинистой багровой вихляющей шее с прогибающейся спиной. Она сгибалась почти до колен, а голова, словно слетала при появлении каждого посетителя и усаживалась на место, когда вокруг администратора образовывалась пустота, из которой он выскакивал, когда холл начинал оживать. Администратор, увидев её, набросил на лицо сухое выражение. Он не мог понять, как и весь обслуживающий персонал, как эта женщина попала в их фешенебельный отель.

— Я видела океанского змея, — сказала она дрогнувшим голосом. — Он гнался за мной.

— По воде или по суше? — ядовито спросил администратор.

— По воде.

— А вы купались?

— Нет, — сердито бросила она.

— У Вас шалит воображение, — мягко натаскивая на лицо насмешку, заметил он.

— Но я ещё не сошла с ума. Он был.

— И у него была золотая корона, — администратор менял свои выражения на лице, словно у него их было несчётное число, он натаскивал их, словно маски. — Это иллюзии, которые рождает океан. Не выдумывайте. Никаких змей здесь нет, — сурово бросил он. — Это прекрасный отель для отдыха.

— А почему никто в таком случае не показывается на пляже, — спросила она, — отель наполнен отдыхающими, а никто не выходит на берег.

— Вы ходите на пляж не в то время, — с улыбкой ответил администратор. — Мне некогда заниматься Вашими шутками. Их здесь так много, что они скоро сведут меня с ума.

На следующий день, едва брызнуло солнце, она вышла на берег и просидела вдали от берега до вечера, не отлучаясь ни на минуту, но никто так и не появился на пляже. Она снова оказалась возле администратора.

— Я пробыла целый день на берегу. Никто. У Вас здесь что? Распорядок по дням, в какой день можно выходить на пляж, а когда нет?

— Никакого распорядка по дням у нас нет. Сейчас на берегу слишком много пены, — бросил администратор, глядя на её простодушное лицо, простенькое платьице в пёстрых цветочках и голубые туфли со стёртыми каблуками и облупившимися носами. — И вообще. Меня больше интересует, как Вы попали сюда?

— Я не знаю. Помню, что был июль, жара.

— Да, — миролюбиво сказал администратор. — В этом году июльская жара необыкновенная. Она забивает память, путает мысли и всё кажется неправдоподобным. — Он слегка усмехнулся. — Поэтому и неудивительно, что ни Вы, ни мы не запомнили, как Вы оказались у нас.

— Но почему никто не выходит на пляж? — повторила она.

— На берегу очень много пены, — раздражено бросил администратор.

— Ну и что, — спросила она, — пена очень красива и узорчатая. Говорят, что она лечебная. С ней можно играть. Взять на ладошку, дунуть и она разлетится хлопьями, словно снег.

— Вы разве не видите, какие отдыхающие живут в отеле?

— Обыкновенные люди. Правда, они одеты лучше, чем я. В этом отеле одежда играет какую-то роль?

Администратор не ответил и тихо засмеялся. В это время в огромном холле, сплошь уставленным зеркалами, появился щупленький старичок, кашлявший во все стороны с такой силой, отчего казалось, что у него со рта бьёт фонтан. Рядом со старичком вышагивала высокая дама в декольтированном чёрном платье. Одной рукой она поддерживала старичка за спину. Во второй руке был огромный платок, которым она постоянно вытерла лоб старичка, с которого сбегали потоки пота. Старичок каждый раз щерился, скулил, показывая подковки золотых зубов, когда дама набрасывала на его лоб платок, и кусал её руку.

— Мы скоро умрём от его пота, — нервно пробормотал администратор, — и сойдём с ума от его игрушек.

Дама была в несколько раз выше старичка. С властным лицом. Поразительными были почти в половину её лица глаза, взгляд которых обжигал отдыхающих, и они старались при её появлении разбежаться, и укрыться. Она усадила старичка в кресло, которое было таким высоким и огромным, что старичок терялся в его просторах. Кроме того, кресло было сплошь усыпано игрушками, в которых исчезал старичок. Он зарывался в них и даме, когда она отворачивалась от него, а потом поворачивалась, приходилось разгребать все игрушки, чтобы выудить его. Иногда старичок семенил ножками и пытался самостоятельно спуститься с кресла, но его ножки не доставали до пола, и он срывался. Дама на лету подхватывала его и усаживала среди игрушек. Лицо старичка багровело, он визжал и замолкал, когда дама успокаивающе гладила его. Лицо администратора злобно морщилось, становилось колючим, когда дама подлавливала старичка. Он оттягивал бабочку, а потом отпускал, которая впивалась в его шею.

— Жара, — администратор сгонял с лица злобу и пристраивал горькую усмешку. — Жара выпаривает кровь. Пейте красное вино, — она не запомнила его название, — оно заменяет кровь. Он играет целыми днями, — с отвращением сказал администратор, — вечером мы выбрасываем все игрушки в океан, там уже порядочное кладбище игрушек, из которых может вырасти какой-нибудь монстр и сожрёт наш остров. В воде всё может вырасти. Она даже корабли превращает в человеческие трупы. — Его лицо снова стало злобным. — Следующим утром мы задыхаемся от гари самолётов, которые привозят новые игрушки. Эта противная гарь убивает нас с каждым днём, но ему нравятся игрушки.

— Ему скучно играть одному, поэтому они надоедают ему. И он их выбрасывает. Я пойду и поиграю с ним.

— Ни в коем случае, — испугано сказал администратор. — Это запрещено.

— Почему?

— Вы любопытны, а здесь любопытство не приветствуется. Это хозяин отеля, — сказал администратор.

Улыбка сорвалась с его лица и понеслась, словно бабочка. Она порхала перед лицом старичка, садилась ему на плечо, заглядывала в глаза, зависала за его спиной. Она кружила над ним, но если кто-то пытался подойти к старичку, улыбка бросалась на него и даже шипела, как змея. Ей казалось, что она даже видит жало. Красная бабочка также пыталась последовать примеру улыбки, но администратор держал её обеими руками, так как это было единственное отличие его, как администратора от отдыхающих.

— Загадочный отель, — сказала она. — В нём могут летать улыбки и шипеть, словно змеи, а старичок ваш, видимо, болен и приехал лечиться к морю. А кто эта дама?

— Никто в отеле не знает. Мы только знаем, что она бескровная. Сколько он её не кусают, мы никогда не видели кровь. На ней всё заживает, как на собаке. Она постоянно находится с ним, и каждый раз появляется в новом платье. Обслуживающему персоналу всё время приходиться приспосабливаться к её новым нарядам. Знаете, — зашептал администратор, — это очень утомительно. Смена цветов болезненно действует на глаза. Мы скоро здесь ослепнем.

— А зачем она постоянно меняет наряды?

— Вы настырно любопытны. Я посоветовал бы Вам быть более внимательными к другому. Иначе Вы попадёте в беду.

— А, — она отмахнулась. — Мне нравится старичок. Он очень симпатичный. Я видела таких старичков в сказках.

— Здесь Вам не сказка. Отель принадлежит ему. Все, кто здесь находится, его гости. Он не любит, когда берег укрыт пеной, и в это время никогда не выходит на пляж

— Из-за пены, — засмеялась она, — но ведь это глупо.

— Тише, тише, — администратор съёжился. — Он не переносит громкий смех, — впрочем, — едва шевеля губами, сказал администратор, — дело даже не в пене и не в смехе. Он живёт в другом времени и пространстве, где не любят ни пену, ни громкий смех.

— Не говорите глупостей, — сказала она. — Время для всех одно. Как и Солнце, которое посылает свет и тепло всем, независимо от их природы.

— Я не говорю глупостей, — огорчённо ответил администратор, — я знаю, что это так. Посмотрите.

Холл стал заполняться гостьями старичка. Они бежали к его креслу, кланялись, некоторые даже целовали его руки и уступали место другим. Очередь растянулась на все этажи и завилась вокруг отеля. Ей было смешно видеть, как кто-то вырывался с очереди и пытался забежать вперёд, но втиснуться в спаянную массу ему не удавалось. Она не имела даже щелей.

— Вот видите, — администратор за всё время разговора довольно улыбнулся. — Я сказал правду.

— И я тоже должна бежать к нему, кланяться и целовать руки? — спросила она, — но я не хочу и никогда этого не сделаю. Я лучше возвращусь домой.

— Это невозможно, — твёрдо ответил администратор. — У нас хорошие пловцы, но они заплывают за буи. Обессиливают и тонут. Я советую Вам занять место в очереди, чтобы...

Не дослушав администратора, она вышла из отеля.

Солнце выкатывалось из горизонта, выбрасывая тусклые утренние лучи, в которых она увидела огромную, откатывающуюся от острова волну. На её гребне находился отель. С него доносилась громоподобная музыка, от которой океан морщился мелким волнами. Она видела ресторанный зал, полностью забитый отдыхающими. Некоторые из них, безмятежно раскинувшись в мягких креслах за белоснежными столами, торопливо поглощали пишу, запивая дорогим вином, тем, о котором говорил администратор, но она никак не могла запомнить его название. Они изредка отставляли бокалы и присасывались к толстым сигарам, наполняя зал пахучим дымом. Другие смеялись, обменивались воздушными поцелуями и улыбками, которые порхали, словно легкокрылые бабочки, как порхали улыбки администратора над старичком. Танцевали в окружении зеркал, в которых отражался бушующий океан, но они не замечали его, а видели только себя, потом забросив танец, спешно убегали в свои комнаты, и, пробыв там несколько минут, задыхающиеся и уставшие возвращались. Они расплёскивали свою жизнь на увеселительный отдых и угодничеству старичку, кланяясь и целуя его руки. Отель был похож на гигантский усыпанный огнями теплоход, который волна, сорвав с берега, уносила в зыбкое марево поднимающегося солнца.

Господи, — сказала она, — они гибнут и не видят этого.

(Продолжение следует)