Две путёвки на двоих (из цикла «Жили-были старик со старухой…»)

— Ну старая, собирай свои монатки и танцуй!
   Старуха вытерла руки о подол и сухо взглянула:
   — Гопака?
   — Чево гопака? — не понял старик.
   — Бес тебя в рёбро приголубил, что ли? — старуха закинула полотенце на плечо. — Знает ведь, что я весь день в огороде спину не разогнумши! Нет, несёт домой шелуху разну! Мозг мне засоряет!
   — Ничаво. Сейчас взбодрисси!  — старик с видом фокусника выудил из-под рубахи два разноцветных листочка и торжественно положил перед старухой на стол.
   — Чево это?
   — Председатель дал! Лично! Дождалися на старости награды! Полвека ж в колхозе!
   — Вот же седло. Чево в награде-то? Бумажки? — старуха взяла листок, близоруко прищурилась.
   — То не бумажки, дуля! Путёвки енто! На море!
   — Куды-ы? — старуха поднесла листок к самым глазам, прочла. — Сана-то-рий. Пицунда… Что за …
   — Нашла награда героев! — Старик выпятил грудь и заулыбался.
   Старуха положила путёвку на стол, неодобрительно глянула на старика:
   — Ну расцвёл нарцисс… А деньги-то где мы возьмём? На море?!
   — Культя! Бесплатно ж!
   Старуха подняла бровь:
   — Да разве ж такое быват?
   — Да ну тя, старая! — старик обиделся. — Ни бельмеса ты в позитив не веришь?! Как живёшь-то?!
   — Нормально живу! И без морю не кашляю! — старуха тоже завелась.
   — Да ты море видала ль когда?! Мы ж с тобой за всю жизнь три раза, поди к снохе твоей и съездили! В этот … как его …?
   — В Схороньке Катерина живёт.
   — Во! Старик хлопнул себя по лбу. — Точно! Схоро …Тьфу! Даже повторять тошно! Там ж речка, да и та говнотечка, — аж в десяти верстах! Ни искупаться, ни рыбу словить! А тут задарма, да на мо-оре!
   Старуха подкинула в подпечек пару поленьев, ухватом протолкнула вглубь горшок с картошкой:
   — Мо-оре! Ты, тока невод с собой не забудь прихватить?
   — А что? И прихвачу!
   — О, Господи… Скажи дурню помолиться, так он и  … — старуха выложила на стол миски с вилками.
   — Я тя чегой-то не пойму никак! — старик сел за стол. — Ужель не хочешь кости свои на пляжу погреть? Я, вона и шмотьё себе уж собрал. — он кивнул на мешок у дверей. — А купальник те сегодня подберём в трикотаже!
   Старуха медленно обернулась:
   — Чево ты мне подобрать собрался?! — она недобро прищурилась. — Да чтоб я на людях срамилась?!
   — Всё всё, чево ты?! Не буянь. — старик примиряюще поднял сухие ладони. — Не хочешь пляжу, в горы слазим!
   — Ой … — старуха от смеха чуть не уронила чугунок и поспешно поставила тот на стол. — Гляньте на него! На печь-то, дай Бог с третьего раза залезает, а тут он в горы собралси!
   Старик обиженно засопел:
   — Напрасно ты, старая мечту мою разоряешь. — он царапнул вилкой стол.
   Старуха села рядом, подпёрла кулаком подбородок, с интересом посмотрела на старика:
   — Что-то не припомню я старый, чтоб ты со мною мечтою такой делился …
   — Вот то-то и оно! — старик поднял палец и постучал себя по плеши — Получается, что я даже и не смел мечту пустить сюды!
   Старуха посмотрела на путёвки. Старик перехватил взгляд и оживился:
   — Ты глянь тока, как красиво! — он взял одну и указал на рекламные картинки. — А ванны там каки грязевые! И тоже ж задарма!
   — Чево ты городишь-то?
   — Да вот же, для таких куриц как ты — нарисовано! Вишь, лежат довольные! Все, как черти! — старик рассмеялся.
   — Ты бы к хряку нашему в загон сходил, он те покажет, где грязь найти. Всяко ближе, чем эта Пицунда.
   — Дура! Это ж лечебная! Вона, спина у тебя… А умоешься и глядишь, станцевала бы!
   — Гопака?
   — Чево?
   Старуха махнула рукой:
   — Ох, да забудь, старче. Как с яблок дым…
   Старик чуть помолчал:
   — А помнишь, в позапрошлом годе Кузьмичу с Зинкой таки же вручили? Так мне потом он рассказывал, как кажный день, спозоранку до базару ходил и черешню покупал!
   — Да ты сам-то веришь в то, что несёшь?! — старуха рассердилась. — Где Кузьмич, а где черешня?!
   — Да что ж ты .?! — старик глянул в окошко. — О! А вот он сам щас.! — он отвернул форточку. — Кузьмич! — он поманил пальцем.
   Кузьмич замер. Потом его словно ветром приподняло и через секунду он уже загремел в сенях. Дверь распахнулась. Увидев старуху, сосед заметно приуныл.
   — Ту то тя за Люсю, Митрич! Зовёшь словно … — он вздохнул. — Ну, чего вам?
   — Ты Кузьмич, что? — старуха искоса наблюдала за стариком. —  и взаправду, когда на море был, по утрам на базаре черешню покупал?
   — Черешню?! — Кузьмич непонимающе уставился на старуху. Потом на старика. — Вот етить –то… А! Так не черешню! То кизил! Вино, раздерить ту черешню! Там же три литра за копейки взять можно!
   — Ах ну как же! — старуха развела руками. — Ясень пень, что черешня и кизил даже на слух схожи! Перепутал просто, старый? — она подмигнула старику.
   Потом обернулась к Кузьмичу:
   — А ты и в горы, поди лазил? Или так? Не выше ближайшей разливухи?
   — Зачем лазил? Там фуникулёра есть. — Кузьмич сел за стол. — Сама подымает!
   — Вот! Слушай, старая!
   — Кабина така… На большой гроб стеклянный похожа.
   Старик замотал головой, бросил недовольно:
   — Не вести тебе новостей, Кузьмич с таким сравнениями.
   — Тю! Сказал! Я, ту то Люсю в погоде запутаюсь, а ты новости… А вот пароходы там плавают, верно! Сядешь, раздудыть тех чаек, на такой и можешь на море смотреть, можешь на берег. Красота!
   — Слыхала, старая? — старик снова воодушевился. — В каку сторону хочешь, туды и смотришь!
   Кузьмич вздохнул:
   — Зинка тока ни куды не смотрела. Всю палубу облевала, корыто сухопутное.
   Старик в сердцах ударил по столу:
   — И чево позвал тя, дурня! Всю сказку набекрень! — Он встал и склонился на старухой.- Ты едешь, нет?!
   — Да куда?! А курей, хряка с коровой мы на кого оставим?! Или те председатель и на курей путёвки вручил?!
   — Погодь, как же это.? — старик явно не понял. — С курями в санаторий?! Да и корова… Она ж всю плацкарту займёт…
   Кузьмич развеселился:
   — Петровна юморит, а тебе, как по наковальне! А давай, я с тобой поеду? Чево путёвке пропадать-то?! Ни мне, ни Люсе! На мне хозяйства хоть нетуть!
   Старик замер. Потом улыбнулся:
   — И то верно! Ступай-ка, Кузьмич до дому, да переоденьси!
   — А чего мне? Я ватник сыму, а ты галстук дай мне!
   — На майку?!
   — Да там жарища така, — трусы потеют! Ты чего?! Едем! Я тама твоим гидом буду!
   Старик взял мешок у дверей и они вышли.

   С минут десять старуха молча сидела за солом и невидящим взглядом смотрела на ходики.
   — Да что ж это я? — тихо шепнула старуха. — Куды разум-то свой подевала? — добавила она громче. — Как же я его отпустила-то, Господи!
    Старуха встала:
   — Да ишо Кузьмич! Гид! В ту то качель! — и она выскочила из избы.
   Во дворе через ограду она приметила Зинку с граблями.
   — И ты что ль, нюх утеряла совсем?! — крикнула старуха. — Твой-то с моим в Пицунду рванумши!
   — Кудыть? — грабли выпали из Зинкиных рук.
   — На моря, кудыть! За кизилом!
   — Ох, батюшки!
   Зинка перелезла через ограду и обе старухи выбежав на пыльную дорогу бросились вслед за стариками.