Вам это не подходит (Третья часть)
Дождливый город, огней особых нет
Менты с дубинками гоняют детей
Музей музеем, в каком-то смысле — фронт
Ну вот и я в каком-то смысле — трофей
Пусть тесно, хотя меня везет он
Не хозяин мне, он мой ассистент
Привык работать — два выстрела и рвота
Ну какой ты там по счету клиент?
Не помню, не помню
Не помню, не помню
Пистолет
Я пистолет
Я пистолет
Я пистолет
Меня не спросят, меня на месте бросят
Улетят бухать на острове Кипр
Пока не вспомнят, про то, что рыба тонет
И про мой универсальный калибр
Ухожен и промазан, я черен, зол, тяжел
Курок — боек, предохранителя нет
Опять работать — два выстрела и рвота
Ну сколько там тебе было лет?
Максим резко открыл глаза. Что-то толкнуло изнутри, словно тупой брусок. Под горло. Так, он на Малой Балканской. Всё тихо, где-то плачет ребёнок. В наушниках играла «ТекилаJazz». Женя Фёдоров речитативом проговаривал про ствол. Волыну. Подумал про женщину, которая ждёт его послание. Интересно, какая она? Он не видел и не слышал её. Только Whatspp, только Viber. Никакого личного контакта.
Да, музыканты, Женя Фёдоров, потом эти весёлые ребята из «Двух самолётов». Давно это было. Хотя, Максим смотрел на холёные лица стендаперов, не так и давно. Всего-то двадцать шесть лет назад. Время надежд и лёгкости. Сейчас лёгкости не было. Максим прошёл на кухню, достал бутылку воды из холодильника, овощной салат. Правильное питание, никакой мусорной еды. Работа требует здоровья и хорошей формы. Работа, он смотрел на грязный двор. Два мужика, которые выгуливали собачек и пили пиво, теперь сидели около трансформаторной будки на пластиковых ящиках и пили водку. Бутылка бликовала солнцем. Он подумал, что можно сделать хороший кадр. Назвать «Апрель в Купчино», или нет, лучше сделать импрессионистический пейзаж, в стиле Писсаро, например. Улыбнулся, подумав о названии. Например, «Пьющие водку в весеннем пейзаже Малой Балканской».
Максим был почти искусствовед. «Почти» потому, что за полгода до диплома ушёл из Академии художеств. Точнее, ушли. Не надо было ему спасать блондинку около «Приморской» от двух здоровенных негров. Или, как там политкорректнее — африканцев. Не были они африканцами, оказались гражданами США. То есть даже не африканцы, а афроамериканцы. Пьяные и похотливые. И как он тогда неудачно одного ударил. Итог — три месяца в изоляторе, превышение самообороны. Девица ещё ничего не видела и никто её никуда не тащил. В общем, нападение на двух мирных граждан США. И всё, искусствовед из него не получился. Получился рецидивист.
Водки не хотелось, пива тоже. Это хорошо. Максим решил «завязать» полгода назад. Понял, что падает вниз, на дно. Алкоголь оказался не лучшим спутником его жизни. Постоянный спутник, одиночество, ревниво относилось к присутствию алкашки на жизненном пути Максима. Он остался верен ему.
Пора было ехать. Прошёл в прихожую. На ветровку надел видавшие виды синюю спецовку с крупными буквами на спине «ГУП ТЭК». На ноги рабочие ботинки из грубой кожи. Все эти артефакты Максим купил четыре дня назад на блошином рынке около «Удельной» у краснолицего мужика. Посмотрев на продавца спецовки, Максим вздрогнул — казалось, что под каждым его глазом висела маленькая подушечка. Багровое лицо, тремор в руках. Видимо, запой длился не одну неделю.
На плечо надел брезентовую сумку для инструментов, в карманах которой торчали три отвёртки и пара гаечных ключей. Пистолет был подмышкой, под ветровкой. Достать его он мог мгновенно, это было отработано.
Взял дорожную сумку в руки. Возвращаться сюда он больше не будет. Пора.
Тихо, стараясь не шуметь замком, вышел на площадку. Посмотрел в окно на лестнице, аккуратно, издали. «Стоит, стоит машинка. Гангстеры по мою душу, что ли? Типа, пасут, как поеду...» — он смотрел на серый «Пежо», стоявший во дворе. Машина ему не нравилась. Она стояла и вечером. И в ней сидел человек. Теперь сидели двое, в кожанках. «Игнат, похоже, контролирует, дурачок», — Максим стал спускаться вниз, к двери подъезда.
Металлическая решётка в подвал открылась легко, заранее приготовленной стамеской Максим отжал язычок. Четыре ступеньки вниз и направо, к первому подъезду. Дойдя до перегородки, сложенной из газобетонных блоков, лёг на трубы отопления. Пришлось проползти метра три дальше, в другой отсек подвала.
Пахло крысами и сыростью. Он подумал, что это лучше, чем пороховой гарью и мертвечиной. Как тогда, в Грозном. Такой же подвал, перегородка, осыпавшаяся от выстрела из «Мухи». Три бородатых лежали там, видимо, уже несколько дней, начали пованивать.
Тогда ему пришлось проползти по трупам. Неприятно было на верхнем, с развороченным животом. Внутренности здоровяка с чёрной окладистой бородой налипли на броник Максима, позднее он брезгливо откидывал их веткой с себя. Чехол новый он долго искал потом на броник, надоело ходить в кровяных пятнах. Вспомнил, как снял аналогичный жилет с пленного чеха, отодрал с него наклейку «Нохчи рулят», и вперёд, в дело. Точнее, на защиту тела.
Вышел из подвала первого подъезда. Возился с с замком и услышал шаги сверху. По звуку определил, что идёт старушка. Так и есть, пенсионерка. Крупной вязки серый берет, лицо с белой кожей, прозрачные глаза. Отвернулся спиной, копошась во внутренностях сумки.
— А, чой-то здесь? А? Воду, воду опять перекрывать будете, да?
— Не, не будем, — Максим мотнул головой и, не оборачиваясь, быстро вышел на улицу.
Серый «Пежо» так и стоял у третьего подъезда. Максим, завернув за угол, пересёк соседний двор с унылой детской площадкой, быстро вышел к девятиэтажкам. Так, «шестёрка» стояла на месте. Норм. «Форд Фокус», который подогнал ему Игнат, он не станет использовать. Знает он эти темы. Машина может быть с треккером отслеживания, это совсем ему не надо.
«Шестёрка» была угнана в Тосно, номера перевешаны. Максим был в ней уверен.
Сел, включил навигатор «Самсунга». Так, Владимирский проспект... но он будет хитрее. Тачку оставит вот здесь, например, на Кузнечном. Потом быстро вернётся, вот этими дворами... Максим смотрел на планы улиц. Всё. Дело ждёт.
Рустам посмотрел в спину уходящей женщины. Улыбнулся. «Действительно, что ей здесь делать... Шапка такая пенсионерская. Хотя видно, что молодая же баба. Ну, максимум, сорок семь...» — он подошел к держателям на стенде, поправил несколько шляп. «Чпокаются, как говорят в Махачкале, такие тёти иногда очень даже ничего... Надо бы тоже найти такую, ну, от сорока пяти, например. Наверное, лучше брюнетку, чтобы погорячее была... Эти северные, блондинки, такие вялые... хотя, вон Танька была, ничего так пилилась, с остервенением», — Рустам рассматривал зал, — «Ну, вроде всё зе бест, братишка...»
Из подсобки вышла молоденькая блондинка, жуя на ходу бутерброд с красной рыбой.
— Рустам, слышала голоса... покупательница была, да?
— Да, так, и не покупательница ни разу. Просто зашла, жало сунула...
— Ничего не понравилось?
— Да, как сказать... Понравились, конечно, вот эти, — Рустам кивнул на итальянский ряд, — только денег нет. Нищебродка. Хотя, знаешь, проверил на ней метод отрицания...
— Это как?
— Ну, это когда человеку говоришь, что товар дорогой и не его. Не осилит он такую цену. Хотя видно, что осилит. То есть вводишь человечка в состояние азарта, типа, могу же я, не лошара позорный. Тётка заходила. Видно, что не нищенка. Ботинки у неё дорогие, и два кольца на пальцах такие, я вижу сразу... не дешёвые тоже. Руки ухоженные. А вот лицо, конечно, такая печаль-печаль... и настороженность. Словно по минному полю идёт.
Посомтрим, придёт она сегодня. Или завтра. Хотя завтра меня не будет, так что сами здесь с ней разберётесь. Знаешь что, Эля, иди сейчас домой. Я здесь побуду, сам закрою магазин и на сигнализацию поставлю. Давай, пятница сегодня, иди, отдыхай.
Рустам прошёл в кабинет. Точнее, даже не кабинет, а кабинетик. Сел у монитора, Зал хорошо был виден ему в камеры, магазин был небольшой, народу сегодня он не ждал много. Ну, а будет народ, так он справится и один. Несложно.
«Эта сучка будет ждать в десять вечера. Обломается. Рустам всех перехитрит. Такие бабки не каждый день встречаются. Куда она побежит? К браткам своим? Да нет там серъёзных людей, спишет на издержки. Как это... а, да, заложенные потери. Хочешь быть крутой обнальщицей, тётя? Будь готова к неприятностям — Рустам встал, увидев, как в магазин зашли две девицы в светлых весенних пальто, — Пойду, продам красоткам что-нибудь. Напоследок, завтра буду уже далеко».
Марина зашла в «Гостиный двор» с Садовой. «Так, вроде здесь лестница», — остановилась у широкой лестницы, по бокам которой стояли два больших рекламных постера на лёгких аллюминевых треногах. Галерея высокой моды «Гостиного двора приглашает. Лучшие европейские бренды теперь в Петербурге. Вспомнила, как всегда проходила мимо этой лестницы. Стеснялась. Какие бренды, какая высокая мода? Быстро пройти это всё, зайти в «Тамарис» или в «Экко». Там такие практичные ботики и сапоги. На мощной подошве, с кожаным или замшевым верхом скучных цветов. Классика. Неброско, практично, вне времени. Или просто, на соседней улице, на Гашека, такой миленький торговый центр районного масштаба. Нет брендов, есть просто одежда, обувь. Бельё, правда, надо покупать в хороших местах. Типа «Дикая орхидея». Там так нежно, так красиво всё, как в хороших голливудских фильмах. Бельё это отдельная тема, на нём Марина не экономила.
Она поднялась на второй этаж. Немного запыхалась. Вспомнила Максима. Вот он был хороший стилист. Смеялся, что если бы не его профессия, то стал бы крутым имиджмейкером. А кто же он был по профессии? Хм... Марина задумалась. Особо не рассказывал. Говорил, что технарь. В командировки ездил часто, на три-пять дней. Иногда приезжал какой-то огорчённый, смурной. Максим, как она была чувствовала, искренне любил её. И она его. Наверное. Сейчас Марина не была в этом точно уверена. Но то, что сейчас его не хватало, в том она не сомневалась. Посмотрела по сторонам. Прочь сомнения. Надо доказать, доказать всем и, прежде всего самой себе, что ей подходит то, что нравится.
Прошла по коридору. Направо шли торговые залы. На красивых металлических табличках были выгравированы названия брендов. Навстречу прошли две симпатичные моложавые блондинки, Марина постаралась внимательно рассмотреть их. Одна ей очень понравилась. «Наверное, постарше меня... морщинки около глаз выдают... но не накачана сильно... а если и накачана, то очень аккуратно и деликатно... Губы, вроде бы свои... Волосы хорошие. Следит за собой. Крутая. Пальто просто класс. Блин, где покупала-то? Ведь есть чувство стиля, есть! И у меня должно быть. Как Инесса говорила — каждый человек Вселенная, просто надо слышать себя... а вот интересный мужчина какой... куртка у него очень красивая, такой глубокий синий цвет. Явно за шестьдесят, а выгляди стильно. Ух ты, красные ботинки с голубыми джинсами... какой он молодец!»
Навстречу Марине шёл улыбающийся молодой человек в бархатном пиджаке.
— Добрый день! Хотите выбрать что-то для весеннего образа? Подсказать вам что-либо?
Марина заметила его ухоженные руки, тонкие кисти и ногти с маникюром. Тако лак телесного оттенка. «Хм... хоть и гей, похоже, но приятен... И вообще, маникюр нормально же для мужчины...» — марина остановилась. Стало душно. Ей показалось, что выглядит она нелепо в этих интерьерах. Но, прочь! Прочь смущение!
— Здравствуйте! Да! Хочу образ весенний! Чтобы так... весенне и нарядно, вот!
— Так, прекрасное начало! Давайте, пройдём вот сюда... Здесь весенние пальто и плащи, а здесь костюмы. Брючные и с юбками. Что хотите подобрат?.
— Давайте пальто. Такое, не обычное...
— Так, пальто... ммм... пожалуй, — бархатный пиджак посмотрел на фигуру Марины, — пожалуй, к вашему образу подойдёт вот это.
Консультант держал перед Мариной роскошное пальто из тонкой серой шерсти.
— Смотрите, здесь такая интересная фактура... будто трикотаж. На самом деле это очень практичная шерстяная ткань, инновационная структура которой очень прочна и надёжна.
-Да, хорошее... Сколько стоит...
— Сегодня скидки на эти пальто... так, всего двести тысяч рублей. Было триста двадцать.
Марина поджала губы, отвернулась. «Двести... это же... это же так много... хотя это Соня Рикель, дорого...»
И вдруг она увидела его. Пальто мечты. В голове Марины словно что-то щёлкнуло, глаза широко раскрылись. Фуксия. Именно такой цвет был у этого пальто.
— Вот это... есть мой размер?
— Это? Вот это, розовое? Ммм... уважаемая, может быть, вишнёвое?
— Нет! Это мне подходит! Так, где зеркало?
— Восхищён вашим мужеством. Не каждая женщина в вашем... эм... вашего склада, решится на такое. Видно, что вы очень артистичная натура, — бархатный пиджак с интересом рассматривал Марину.
Марина спустилась на первый этаж с двумя огромными пакетами из плотной бумаги. В одном лежало волшебное розовое пальто, в другом льяной летний костюм голубого цвета. Еще два шарфа и изумительные бюстгальтеры.
Марина подумала, что ежемесячный платёж по кредитке будет большой, очень большой. Но всё же, она сделала это.
Остановилась около зеркала в рост. Вздрогнула. На мгновение показалось, что рядом стоит её мама, в своём любимом чёрном плаще. Улыбается и смотрит на Марину. Ободряюще смотрит. Будто говорит — всё хорошо, дочка, всё хорошо. Ты сделала всё правильно.
Рустам посмотрел на экран «Айфона». Так, половина восьмого. Закрыл дверь, повесил табличку «CLOSED». Подошёл к прилавку, вынул всю наличность из кассового короба. Так, около ста двадцати тысяч. Отлично, пригодятся, пока он в России будет.
Засветился экран. Рашид.
— Да, брат, здорова! Ага, всё шоколадно! Да, откроешь утром, торгуй, брат, с удовольствием!
Он был полностью доволен собой. Скоро, совсем скоро будет в Европе. Милан, Дженни. Рустам подумал, что ближайшие пятнадцать лет в Россию он не приедет точно. Хватит, пожил и хватит. Блевотно здесь. Никто его искать из-за такой суммы не будет. Невелика потери для этой козы. Рустам скривился. Наконец-то он не будет видеть эти рожи.
В металлическую дверь со двора настойчиво постучали. Рустам осторожно подошёл, посмотрел в глазок. Мужик в спецовке, тень от бейсболки падает на глаза и часть лица. Открыл.
Перед ним стоял крепкий мужчина, в синей затасканной куртке, над левым карманом был потрескавшаяся от времени белая трафаретная надпись «ГУП ТЭК».
— Добрый вечер, хозяин. Проверка теплосетей. Авария в вашем дворе. Позвольте?
Рустам посторонился, пропуская работягу. Боком протиснулся мимо него в коридорчике.
— Какая авария? У меня нет доступа к подвалу? Батареи вроде не..., — он обернулся. Слово «текут» не успел сказать. На доли секунды Рустам увидел глушитель серого цвета, с мелкими царапинками на корпусе. Через мгновение в его голове с невыносимой болью взорвался огненно-рыжий шар. После него наступила тьма.
