Жизнь после смерти

63-летняя французская писательница Ясмина Реза, которую многие принимают за арабку, имеет русские корни: её отец родился в Москве, в 1918 году, его фамилия — Резаев, а мать его, бабушка Ясмины, родом из бухарских евреев. 

Реза пробовала себя в актерстве, говорят, потерпела фиаско. Зато как драматург снискала и всемирную славу, и престижные литературные премии, и коммерческий успех. Коллеги ей завидуют. Но она патологически амбициозна и всерьез считает, что её недооценивают. 

В нашей стране лучше всего известны две пьесы Ясмины — «Арт» (иногда название переводят как «Искусство») и «Бог резни». 

«Арт» (1994), на минуточку, поставили на 35 языках и он, наряду с сочинениями Флориана Зеллера, стал визитной карточкой современной французской драматургии. Это история про трех закадычных друзей, один из которых эстет, а по профессии врач-дерматолог, приобрел за бешеные деньги работу художника-авангардиста. Пьеса как раз и начинается с этого факта: «Мой друг Серж купил картину, полотно метр шестьдесят на метр двадцать. Картина белая. Но если присмотреться, на белом фоне видны белые поперечные полосы...» 

Друзья Сержа пришли посмотреть приобретение, и спор о художественных вкусах, о шарлатанской живописи, ожидаемо переходит на другие стороны жизни, ставя под угрозу их дружбу. 

Вот уже тридцать лет «Арт» с успехом играют по всему миру. К примеру, в Москве в этом сезоне пьесу вдруг поставили в театре «Современник». Я этот спектакль не смотрел (да и не собираюсь), однако хорошо помню первую русскую версию, где одного из персонажей с блеском играл вальяжный Игорь Костолевский. 

Пьесы, где Реза с сарказмом и остроумием препарирует буржуазию, сравнивают с интеллектуальной карточной игрой, с теннисной партией. Их считают «актерскими», поскольку роли выписаны хорошо, по сути каждая — бенефисная, лицедеи с удовольствием произносят реплики и монологи. И при этом тот же хитовый «Арт» критика называла «довольно заурядной радиопьесой», где «характеры не содержат неожиданностей и раскрываются с первых же реплик». 

Жанр своих сочинений Реза называет «забавными трагедиями». Она умеет заставить смеяться. Иногда до слез. Иногда сквозь слезы. 

А еще одна причина мега-востребованности сочинений француженки (особенно, на Западе, где почти нет репертуарных театров) — её пьесы никак нельзя назвать густонаселенными и они сопряжены «с низкими эксплуатационными расходами», поскольку автор помещает всё действие, как правило, в одну декорацию. 

Вспомнить про Ясмину я решил, поскольку только что московский независимый LA’Tеатр представил премьеру её дебютной пьесы — «Разговоры после погребения» (1987). Неплохое название, правда? 

До этого я не знал ни LA’Tеатр, существующий в антрепризном формате с 2002 года (хотя, конечно, о нем слышал), ни эту пьесу, отмеченную во Франции премией Мольера. Оказывается, это уже не первая её российская постановка: были, но шли по разным причинам недолго, спектакли в Театре на Малой Бронной и в «Табакерке». Чтобы не отпугнуть публику, в первом случае зрелище назвали «Разговоры после прощания», а во втором вообще постно — «Разговоры после...» (мол, что хочешь, зритель, то и думай). 

Да, это, действительно, разговоры. Французская публика наряду с хорошо сделанными бульварными комедиями положений любит и умные разговорные пьесы, где почти ничего не происходит. Почти как у Чехова: «Люди едят, пьют чай, носят свои пиджаки, а в это время рушатся их судьбы». 

У Ясмины Реза — разговоры на грани нервного срыва. Важные и необязательные. Обо всем и ни о чем. То и дело буксующие. Ну а что скажешь в такой ситуации... Похоронив отца семейства, его взрослые дети — Натан (Евгений Дятлов), Эдит (Нелли Уварова) и Алекс (Алексей Вертков) не то, чтобы выясняют отношения, собравшись в старом деревенском доме, или достают из шкафов пресловутые скелеты, но не понимают, что делать в новых жизненных обстоятельствах, когда можно уже не прятать истинные чувства и не врать друг другу. 

В пьесе есть еще три важных персонажа — брат отца Пьер (Валентин Смирнитский) со своей странной женой (Роза Хайруллина) и любовница братьев Элиза (Татьяна Казючиц), которая сперва предпочитала Алекса, а теперь вот выбрала Натана. 

Два с половиной часа (без антракта!) они чистят овощи, готовят жаркое, курят, смотрят телевизор... И слушают дождь, который живым потоком падает на сцену, где главное место занимает сухое мертвое дерево. И, кажется, начинают слышать друг друга. 

Поставил эту психологическую драму, содержание которой сложно, да и не нужно пересказывать, основатель и худрук LA’Театра Вадим Дубровицкий. И для меня «Разговоры после погребения» неожиданно оказались одним из лучших спектаклей сезона.

#новые_критики #театр #театральный_обзор #la_театр #разговоры_после_погребения #ясмина_реза