Номер-люкс с видом на коммунизм

Центр Лондона. Отель «Лэнгхэм»

Прошу не путать с плебейской четырехзвездочной ночлежкой Grange Langham Court, что на Лэнгхэм стрит!

Этот, настоящий и единственный, гордо высится на Риджент стрит, неподалеку от головного офиса ВВС.

Один из четырех лондонских отелей, в которых чаще всего останавливаются звёзды мировой величины.

Настоящие селебритиз, а не то что: «...к нам приезжал Жан — Клод Ван Дамм, разбил раковину и два унитаза. Потом прятался от чертей в шкафу. А потом черти его вместе со шкафом в окно выбросили».

Нет, нет! Никаких наркотиков и рок-н-ролла! Все чинно и благородно. Благородно вот до такой вот высочайшей степени: в этом отеле никогда не останавливалась Ирина Аллегрова.

Мой знакомый — Сикимякин, имел с Аллегровой очень странные отношения. Он ее боялся до дрожи. Он из-за неё семь лет не смотрел телевизор и не слушал радио.

Вернулся оттуда, с чужбины, и первым делом спрашивает:

— Аллегрова еще поет?

Я опешил. Вместо: «Здорово дружище, ты так похудел, как дела, когда вернёшь всю сумму?», такой вот непонятный вопрос.

— Да, поёт. Недавно ей очередное звание дали. Трехчасовой концерт по всем каналам.

Сикимякин сразу пригорюнился и тем же рейсом вернулся на малую историческую родину.

Это он однажды аллегровскую песню переслушал. Везде эта песенка назойливо звучала, вот и запала в мозг. А особенно — зловещие слова: «Не вернётся уже назад, кто хоть раз со мной покатается!».

Стали после этого сниться Сикимякину страшные сны:

«...Старуха не говорила ни слова и хватала его руками. Он вскочил на ноги, с намерением бежать, но старуха стала в дверях и вперила на него сверкающие глаза и снова начала подходить к нему. Он слышал только, как билось его сердце; он видел, как старуха подошла к нему... вскочила с быстротою кошки к нему на спину, ударила его метлой по боку, и он, подпрыгивая, как верховой конь, понес ее на плечах своих».

«Если спросят меня — где взяла 
Я такого мальчишку сладкого, 
Я отвечу, что угнала, 
Как чужую машину “девятку” я». 

«Наконец с быстротою молнии выпрыгнул из-под старухи и вскочил... к ней на спину. Старуха мелким, дробным шагом побежала так быстро, что всадник едва мог переводить дух свой. Земля чуть мелькала под ним... Он схватил лежавшее на дороге полено и начал им со всех сил колотить старуху. Дикие вопли издала она...».

«Я ждала тебя, так ждала, 
Ты был мечтою моей хрустальною, 
Угнала тебя, угнала, 
Ну и что же тут криминальнав-А-А-А-А!?».

В финале сна Сикимякин все-таки убивал ведьму, но каждую ночь переживал такие ужасы, 
что просыпался весь мокрый от холодного пота.

Да, да, Николай Васильевич Гоголь, «Вий». Только с участием Сикимякина и Аллегровой. Вот такой любопытный пример лёгкого психоза, навеянного гипертрофированной любовью к творчеству Гоголя и подавленным половым влечением к Ирине Аллегровой.

Каждый раз, когда Сикимякин с трудом выныривал из липкой какофонии кошмарных снов, 
в голове продолжало звучать хриплое контральто:

«Ни за что, ты имей в виду, 
Не верну тебя бывшей владелице». 

Мысли Сикимякина путались и он обалдело размышлял: «Тут же по смыслу больше подходит: “Не верну тебя старой владелице”. А вообще-то правильно! Бывшая была не так уж и стара по сравнению с новой. То есть бывшая старая была моложе новой старой лет на 20».

Чуть с ума не сошел! Психотерапевт посоветовал читать что-нибудь успокаивающее и жизнерадостное, например: «Молот Ведьм». И каждый день слушать мантру в исполнении Иосифа Кобзонa: «Солнечному миру- да, да, да! Ядерному взрыву — нет, нет, нет!».

Не сразу, но помогло.

Вот теперь вы составили некоторое представление о том, насколько аристократичен и престижен Лэнгхэм.

The Langham Hotel — это тот самый отель, в котором люксовый пентхауз «Стерлинг». 450 квадратных метров, 31 735 фунтов стерлингов за ночь. Для постоянных клиентов — 735 фунтов скидка.

Шучу.

Будь ты даже Кришчиану Рональду, будешь в ногах валяться, слезами обливаться, симулируя душевную травму — все равно не скинут ни пенса.

А потому что — старейший и солиднейший гранд-отель в Европе. Положение обязывает.

И если остальные три «топовых» отеля Лондона могут похвастаться целым созвездием знаменитостей, которые в них останавливаются, то The Langham по праву гордится тем, что ему отдает предпочтение одна звезда, зато какая — Анджелина Джоли.

Во всех справочниках, путеводителях и таблоидах так и говорится: «Помимо Энджи (вот так правильно ее называть, если вы в тренде, и не чужды веяниям “хай сосаети”), в Лэнгхэме любит останавливаться Колин Фаррелл».

Информация не секретная, все об этом знали, но ни у кого не хватило смекалки сопоставить очевидные факты.

Бедняга Бред. Ни о чём не догадывался. Да и когда ему было? Пахал, как проклятый. Тащил в семью трудовую копейку. Семь ртов — попробуй прокорми! А с джолининым — так и все восемь.

Благовидный повод, который коварная Анджелина использовала для регулярных встреч с Фареллом, рогатенькому Бреду был изложен так: мол, она этот отель выбирает только потому, что в нём, в отличие от других люксовых лондонских, очень положительное отношение к детям постояльцев.

Всё на благо малюток: миниатюрный спа-салон, целый штат нянечек, бонн и служанок, игровые комнаты в стиле Людовика XIV, все лестницы для безопасности карапузов обиты мягчайшими хорасанскими коврами 17-го века.

Да, действительно, во многих пафосных «пятизвездниках» к детишкам относятся не очень: мол шумные, суету создают, в бассейне плавают не по часовой стрелке. Одно беспокойство для степенных и солидных клиентов.

А самые почетные постояльцы таких отелей, как правило, древнее этих самых хорасанских половиков и детей во всех их проявлениях ненавидят даже яростнее, чем налог на добавленную стоимость. И больше всего на свете (конечно, кроме денег) ценят покой и комфорт. И тишину. Желательно — мёртвую.

Да и как тут будешь к детям хорошо относиться. Порою, встреча с представителем подрастающего поколения может основательно выбить из колеи на всю оставшуюся жизнь.

Или не оставшуюся...

Взять, хотя бы, случай, который произошел недавно с Дэвидом Рокфеллером. В тот день настроение у Рокфеллера было просто превосходное.

Год назад он справил скромный юбилей — свой сотый день рождения. А недавно ему пересадили шестое по счету сердце. В шестой раз сердце ему новое пересадили. На сто первом году жизни.

Ну и денек был такой лучезарный, солнечный. В такой день особенно приятно ощущать себя миллиардером, хозяином жизни, знаменитым отпрыском прославленной династии финансовых столпов общества.

И Дэвид на своей хай-тековской тюнингованной инвалидной колясочке отправился в зимний сад отеля развеяться, выкурить сигару-другую и глотнуть грамм 200-300 хорошего вискаря. Тест-драйв нового сердца провести.

Сидит довольный, попивает, покуривает, к размеренному стуку новоприобретенного органа прислушивается: «Эх, хорошо-то как! Жить хорошо! Хорошо жить долго. Долго и хорошо.

Мне бы еще совсем чуть-чуть. Совсем немного понаслаждаться всем этим. Я у всевышнего много не прошу: еще годков 50-60 и всё. Больше не надо. На большее и не надеюсь.

И ведь не о себе пекусь. Только о миллиардах своих ненаглядных. Ведь я их взрастил с во-от такусеньких, спокойно в одном кармане помещались. Помню, как были совсем крохами — смешными такими малюсенькими миллиончиками. А теперь вон какие вымахали.

Не станет меня, кто их, сладеньких, приумножит? Кто им, родненьким, новых братиков и сестренок понаделает?

Наследнички, шакальё, уже сорок лет слюной капают, ждут не дождутся, когда можно будет любимок моих драгоценных растащить, растранжирить, по ветру пустить. Не дождётесь!».

Смотрит, на журнальном столике какое-то глянцевое издание лежит. Дай, думает, полистаю. Как раз у таблоида и название подходящее: «Власть денег». И статья забавная: «Топ — 25 олигархов: есть ли среди них патриоты». Вчитался... и стакан с коллекционным виски вывалился из его скрюченных падагрой пальцев.

От страшного, нечеловеческого вопля Рокфеллера: «Пинчук! Сука!!!» в зимнем саду умерли от разрыва сердца все двенадцать какаду и два павлина.

А миллиардер в голос рыдает, за сердце хватается.

Тут, как раз, мальчик пробегал. Видит, пожилой человек в инвалидной коляске сильно приуныл. Подошел сочувственно, ну тот ему душу и излил:

«Понимаешь, малой, я охрененно богатый человек. Я — Дэвид Рокфеллер. Мой папа тоже Рокфеллер. И мой дедушка был Рокфеллер. Мне 101 год.

Я даже не пуп рвал, я шесть сердец себе изорвал в клочья.

Потому, что всю свою жизнь посвятил только одному, святому делу: я хапал, и хапал, загребал, подгребал, урывал и все время умножал свой капитал. Я — супер-акула, блядь, капитализма! В третьем поколении! В третьем!

И в результате у меня — три миллиарда долларов. А у Пинчука — три с половиной!».

Мальчик посмотрел на него ясными глазенками и говорит: «Нашел, тоже мне, повод для вселенского горя. Да кто такой этот Пинчук, чтоб из-за него так расстраиваться? Подумаешь — хозяин Никопольского завода ферросплавов. Ну и по мелочи там еще чего-то...

Вот у моего папки 14 миллиардов. Вот это да, это цифра. Ахметовы мы, может слыхал?

Э-э-э, сердешный, чего ты неважно выглядишь.

И это... не горюй ты так сильно! Не убивайся так, не надо.

Послушай меня, старик Рокфеллер, бедным быть не западло.

И даже если тебе не повезло и ты за всю свою столетнюю жизнь ничего толком не добился, это еще не повод вот так синеть, хрипеть, вываливаться из кресла и биться в судорогах. Посмотри, денёк-то какой хороший! Ну ладно, всё, бывай!».

И мальчонка побежал себе дальше играть. На бирже.

Поэтому многодетная мать Анджелина Джоли была очень скована в смысле выбора места проживания в густонаселенном центре Лондона. Единственный вариант — это Лэнгхэм.

А пентхауз «Стерлинг» — единственный гостиничный номер, где будет не так тесно и есть где порезвиться детишкам.

Заходят они в «Стерлинг», Анджелина и весь ее выводок. Открывают дверь и дети восклицают: «Вау! Мама, какое прелестное место для игр и рисования на обоях. Это поможет нам поскорее избавится от тоски по папе. Которого, как сказал дядя Фаррелл, мы еще долго не увидим. Только в кино, когда подрастем. Потому, что папа всегда снимается в фильмах категории 12+. Ах, как жаль! Просто жалко до слез, что здесь только пять ванных комнат».

И один самый резвый мальчуган, весело смеясь, как рванул со всех ног с порога внутрь номера.

И добежал до противоположной стены только к своему совершеннолетию...

Потому что 4844 квадратных фута — это вам не шутка. Это в метрах, может, звучит не так угрожающе. А в английских футах — просто как вся поверхность Луны.

Так, во всяком случае, при первом посещении «Стерлинга», показалось Сикимякину, который всё детство провёл в одиннадцатиметровой квартире «гостинного» типа, то есть, в эти 11 квадратных метров входили еще туалет и кухня.

Историю о том, как Сикимякин купил и лондонский Лэнгхэм и всю сеть «Лэнгхэм Хоспиталити Груп», можно рассказать несколько позже.

A можно и вообще не рассказывать.

Потому, что пока Сикимякин предавался ностальгическим воспоминаниям о своём тяжёлом детстве, Лэнгхэм купили китайцы.

Но так нельзя говорить, это неполиткорректно! Это может сильно оскорбить патриотические чувства англичан: «Да как так-то? Национальную гордость, можно сказать, историческую святыню — отель, который в 1865 году собственноручно открыл наш дрожайший монарх Эдуард VII, первый гранд-отель в Европе, взять и продать проклятым коммунякам!?».

Чтобы не вызывать ненужного шума, не будоражить английское общественной мнение, в котором снобизма и великодержавного шовинизма всегда больше, чем здравого смысла ( Брэкзит — тому подтверждение), наши китайские партнёры провели очень изящную и тонкую комбинацию. Сам Макиавелли аплодировал бы стоя.

В 1996 году лондонский The Langham Hotel был куплен компанией Great Eagle Holding Limited из Гонконга.

Около ста шестидесяти лет назад Великобритания эту часть Китая просто внаглую захватила и сделала колонией. Но, через какое-то время другие мировые державы на такой колониальный беспредел стали посматривать косо, да и местные начали брыкаться.

И вот англичане, чтобы прикрыть свой звериный оскал империализма ветхим рубищем международных правовых норм, взяли Гонконг в аренду. На 99 лет.

В девяносто шестом году Гонконг еще входил в состав так называемых «Британских заморских территорий» и в продаже отеля гонконгской компании даже рьяные патриоты не углядели ничего уязвляющего имперское самолюбие: «Наши подданные купили отель в нашей столице».

Но уже через год срок аренды закончился и китайцы сказали: «Гонконг наш!

И Лэнгхэм уже не ваш. А захотим, вообще в нем выездной съезд Компартии проведём».

Брать в аренду чужие территории — просто замечательная идея! Шведы чего-то не сообразили. Подошли бы к Ивану Грозному и предложили: «А давайте мы вашу Кемску волость в аренду возьмем. Инфраструктуру улучшим, животноводство на ноги поставим. Еще и денег заплатим. А через 99 лет вернем. Чесс слово!».

Поэтому думать, что Китай получил назад Гонконг «автоматом», только потому, что 99 лет прошли и Англия была совершенно не заинтересованна в продлении аренды лет еще этак на тысячу — это глубокое заблуждение.

Попав в лапы Британского Льва, вырваться можно только изодравшись в кровь и откатившись в развитии лет на сто, либо пролить реки крови... и все равно остаться Северной Ирландией, Шотландией, Уэльсом или одним из заморских доминионов Его Величества.

В 1982 году Аргентина вдруг спохватилась: «А чего это Фолклендские острова, которые в наших территориальных водах, от нашего берега всего за 300 километров, и не наши. Только потому, что англичане считают своего пьяного пирата их первооткрывателем?

От Англии они находятся на расстоянии 13 000 километров, но на них аж две британские военные базы. Ну-ка возвернём взад землицу нашу исконно аргентинскую, восстановим историческую справедливость».

И разгорелась настоящая война, в результате которой Аргентине пришлось подписать капитуляцию.

И это за крохотные островочки, население которых даже до трех тысяч не дотягивает.

А Китаю удалось себе Гонконг вернуть — один из ведущих финансовых центров Азии и всего мира. Тихо, чинно, благородно, без шума, пыли и даже без стучания башмаком по трибуне Совета Безопасности ООН.

А легендарный отель стал той самой пресловутой вишенкой на торте: «Мы не только своё вернули, но и кусочек вашего оттяпали. И кусочек-то — лакомый».

Во всех справочниках и путеводителях это величественное здание, гордо расположившееся у самого истока легендарной Риджент стрит, по прежнему значится, как The Langham.

Чтобы богатые туристы продолжали ломиться сюда вкусить истинно английской роскоши, и в надежде хоть одним глазком увидеть ненароком Анджелину Джоли и снующего поблизости стервеца-разрушителя многодетных семей — Колина Фаррелла.

Но на фасаде большими буквами из черного гранита увековечено истинное название, которые дали отелю новые владельцы: «Great Eagle Hotel» — «Отель Великий Орёл».

«Наш Великий Орёл, черной молнии подобный, гордо реет над гнездовьем жирных, жадных буржуинов. И на головы им гадит!».

Нет, конечно нет, китайцы действительно очень вежливые люди и поэтому на самом деле «мэсссэдж», который несёт в себе вся эта история с отелем, читается так:

«Пламенный коммунистический привет от нашего Великого Орла вашей Великой Британии!».

Так что, запомните: Центр Лондона. Риджент стрит. Отель «Грейт Игл». А «Лэнгхэм» — это для лохов.

Эпилог

— Это гордость нашего отеля — люкс-будуар «Мария-Антуанетта». Вся атмосфера той эпохи воссоздана до мельчайших деталей. Великолепная драпировка, гобелены ручной работы, инкрустация и дубовый паркет конца восемнадцатого века.

А вот тут в уголке, обратите внимание, даже установлена прекрасно стилизованная мышеловка-гильотинка!