КРОВЬКИШКИ (СЕМЬЯ)

Данное произведение публикуется по наущению редакции сайта и отдельных читателей.

Евгений Петропавловский 17:55

prosto_chitatel 

Во-о-от, например, произведение чтоб сплошь из матюгов. Тут как раз, может, самые спящие олды проснутся и подтянутся))

prosto_chitatel 17:57

Евгений Петропавловский кровькишки назвать 

Смеркалось. Вечер не предвещал неожиданностей. Все как всегда... Бабуля в ванной толкла в ржавом тазу куриное говно и бодяжила им самогон. Заскорузлые пальцы, обезображенные артритом, цепко, на манер птичьей лапки, обхватывали здоровенный мосол, на котором ещё лохматились кое-где ошмётки догнивающей плоти. От ударов жирные черви выпадали в таз. Костяная толкушка выбрызгивала из них жёлтую слизь на битые стенки посудины.

— Зять! Хер с тебя взять! — бабуля обтёрла дерьмо краем рваного платка, заменявшего ей юбку. — Ты тару несёшь уже, торчок грёбаный?

— Не сквернохульничайте помногу, мама! — сиплым голосом отозвался из кухни папа. Оттуда резко несло неизвестными реактивами и никакая сила не могла оторвать его от процесса.

— Слышь, химик долбанутый! Синька ждать не будет, — тряси мудями побыстрей! — Бабуля воткнула чинарик в спину жирному таракану, провернула и стряхнула в таз.

— И что ж ты на мусорке не околел младенчиком, выблядок херов? — я полгода всему отделению языком шлифовала, лишь бы дело не заводили...

— Да заткнитесь вы, суки! Дайте хоть на приходе побыть, как человеку! — моя двоюродная сестра Светка закинулась колесами, и лежала на балконе в куче ссаных тряпок со спущенными грязными трусами. По небритой Светкиной промежности ползали жирные мясные мухи, вычмокивая хоботками остатки папиной спермы с рыжего лобка, — папа воспользовался тем, что мама отошла к соседу-инвалиду Лёне, отсосать за соточку, и успел присунуть старшекласснице. В общем-то, Светку охаживали все, кому не лень, но мама настаивала на соблюдении хоть какой-то меры, -раздолбите девке дырку, а я её на трассе как целку выставляю!

Мама знала, о чём говорит, — отвисев пару раз по клофелину, она совмещала утоление похоти с небольшим, но верным приработком на дороге. Слушая краем уха привычную перебранку, я безрезультатно дрочил в открытую створку окна, наблюдая как солнце уходит в густое марево дыма заводских труб. Вторая створка была заколочена куском рекламного щита с пошарпанным изображением полуголой женщины. Я думал, что это Жанна Фриске, и наяривал всё сильнее, гоняя воспалённую шкурку по ещё неокрепшему члену. Кончить мне ещё ни разу не удавалось-то ли мал, то ли наследственность никудышная. Генетический мусор! — так назвал меня однажды папа, прочитав стыренную в подъезде газету, прежде чем сел с ней срать в лифт.

Хуле, унитаз дед пропил ещё до того, как мы въехали, а труба уже давно напрочь забитатряпками, которыми бабуля затыкает свою старую лохань. Хлипкая входная дверь затряслась под тяжёлыми ударами, с потолка мне за шиворот упал разбуженный клоп.

— Дед пришёл! Откройте, мать вашу, пока он дверь не вынес! — завопила из ванной бабуля. Я сдавил с конца пару капель мутных гнойных выделений, — зря всё-таки после папы на Светку лазил, все одно не вышло ничего, засунул зудящий член под растянутую резинку трусов и пошёл открывать. — Здоров, внучок! — дед был сильно пьян, но ещё вполне различал, кто перед ним.

— Хер тебе в очок! — бойко поприветствовал я старого подонка.

— Ай, малацца! Весь в меня, гадёныш! -дед ввалился в квартиру с грязным мешком в котором что-то шевелилось.

— А чой-та кормильца никто не встречает? — прорычал дед, повесил на кривой гвоздь вермахтовскую пилотку и беззлобно отвесил мне пинка, от которого я влетел прямиком в ванную, где застигнутая врасплох бабуля наладилась срать в картонную коробку из- под водки.

— Дед хавку вроде принёс, — иди, принимай!

— Ох, ебта, а я припоносила не ко времени! — бабуля сверзилась с коробки и наспех подтёрлась платком. Неконтролируемая струйка прорвалась на синюшные цыплячьи ноги старушки и по спирали стекла на обезображенные грибком кривые ногти. Размазывая на ходу дерьмо, бабуля поковыляла навстречу деду. — Приканал, таки, старый блядоход! И где тебя целый день носило?

— Цветы для тебя искал! На могилку, нах, — настроение у деда ничё так.

— Закопай сначала, мечтатель херов! — срезонировала бабуля, — что приволок-то?

— Ассорти, млядь, по-французски! С трюфелями! — загоготал дед и врезал кованым рантом говнодава по шевелящемуся мешку. Там что-то мявкнуло и затихло. На загаженный линолеум коридора из мешка сцедилась лужица кровяной юшки. — Обана! Здорова, батя! — из кухни вывалился папа со стеклянным взглядом и попытался пройти к деду сквозь бабулю.

— И тебе не хворать, чорт наркотский! — рявкнул дед, разрывая тесёмку на горловине мешка и вытрясая на пол ворох кошачьих тел с сизыми вкраплениями голубиных тушек.

— Ну и фигли вылупились? Свежуйте, давайте! Неделю, как без горячего, — распорядился дед и почёсывая яйца направился на балкон к Светке. — Чё встал, выпердок свинячий? — бабуля толкнула папу обратно в сторону кухни.

— Э-э-э, у меня там реактивы на плите и вообще... — папа явно был не здесь.

— Вот ведь муфлон! — бабуля отодвинула папу, нашарила в химических парах тесак и принялась рубить дичь прямо в коридоре, брызгая на стены и сваливая порционные куски в пустое помойное ведро. Несколько перьев прилипло к её вспотевшему лицу, и бабуля стала похожа на индейского вождя из кино.

— Всё стоишь, как уши у осла? Иди хоть духовку распали, — снова наехала на папу бабуля — будет вам сегодня жарено-пряжено, а то зверьми уже смотрите, — нажрётесь впрок мясца! На площадке глухо ухнул лифт, и что-то звякнуло стеклом.

— Одна звенеть не будет, а две звенят не так! — настроение у бабули улучшалось с каждой минутой. Она бросила в угол бурый от крови комок кошачьей кожи с налипшими перьями и открыла дверь. В дверях стояла мама с двумя сумками, плотно забитыми бутылками с дешёвой водкой. Лицо её было разбито, один глаз совсем заплыл, зато второй блестел весёлым огоньком.

— Всё, кабздец! Сдох Лёнька, отмучился, болезный, — мама бросила в угол пустую упаковку от таблеток.

— Где ж ты насосала столько-то? — завистливо залебезила бабуля.

— А тебя колышет, хрычовка старая? — мама вошла в квартиру, отодвинув ногой ведро с полуфабрикатами.

— Доча! Да с гостинцами! — в дальнем конце коридора выросла фигура деда, — это ты очень кстати, а то тут такое дело... Помянуть, короче надо.. Дед за ногу выволок в коридор Светкино тело. Я к ней как к человеку, по-родственному, так сказать... Уважить, говорю, возраст-то надо, — убудет от мохнатки, что ли.. Отдыхает она, понимаешь... Побрезговала дедом родным, сука. Дал я ей раза, видно не рассчитал с обиды...

Дед выпустил Светкину ногу, и та гулко стукнула в холодный пол грязной пяткой. — Тоже мне печаль! Бросай эту куклу, мой руки и за стол, достала всех эта сучка капризами! Дочка! Иди за мясом присмотри, да химию эту прибери, а я пока Светку оприходую, пока не заколела, — кликнула бабуля, уверенно отрубая голову сестры тесаком. — Внучок! Принеси-ка мешок с балкона, да тряпок прихвати — замоем тут, а то совсем как свиньи в берлоге живём!

Я притащил мешок с тряпками и немногие оставшиеся Светкины шмотки.

— Бабуль! А можно я плеер себе оставлю?

— Да бери, конечно! Не выбрасывать же вещь — люди старались, делали, — а мы на помойку, как богачи какие...

Плеер давно не работал, но всё равно прикольно было бы выйти с ним во двор. Семья тем временем собралась на кухне. Посреди стола стоял отмытый от куриного дерьма тазик с дымящимся мясом. Взрослые разлили водку, а мне сунули банку просроченного пива.

— Ну, за помин души! — поднял первый тост дед и опрокинул в пасть содержимое стакана.

— Вот и славно, одним ртом меньше, — поддержала бабуля, выцеживая беззубым ртом водку из майонезной банки.

— Даже блядь из неё никудышная, молодая, а сгнила уже вся! — Мама потёрла заплывший глаз и отпила из кружки с надписью на боку — «Светлана»

— А что у нас случилось? — спросил папа, отхлёбывая из разных химических пузырьков.

— Пей, как приличный человек! Дед налил в свой стакан и протянул папе. Тот выпил, и его тут же стошнило на плечо мамы желчью с кровяными прожилками.

— Завязывал бы ты с этой наукой, — сказала мама, обтирая рукав о бабулину спину.

— Давайте за нас, за семью! — снова накатил дед.

Так они пили и закусывали ещё с полчаса, а потом все умерли. Дольше всех не мог умереть папа, видно его организм был лучше подготовлен.

Мама не соврала — хорошие таблетки она дала соседу Лёне. Я прошарил карманы покойников, ничего особенного не нашёл, не спеша допил кислое пиво, вытащил изо рта мёртвого деда сигарету и закурил. Жизнь налаживалась.

Мне ведь в этом году в школу идти, в первый класс, десятый год как-никак пошёл. А какая тут учёба с этими упырями... Я выпустил в потолок последнее колечко дыма и бросил окурок в Светкину кружку с отломанной ручкой.