Бес Подобный

Дом № 5 по Луговой в провинциальном городишке Чумовске это, конечно, не 302-бис на Большой Садовой в Москве. Не настолько гнусное жилище, но историю имел интересную. И весьма. Стояло данное чудо архитектуры недалеко от парка, в свое время, бывшим настоящим украшением города, благодаря ухоженности и правильным геометрическим формам аллей. Столетние дубы и тополя много чего успели увидеть, пока вся эта красота постепенно не превратилась в дремучие, почти непролазные дебри. Заросли диких побегов, кучи мусора, поваленные деревья, разрушенные скульптуры эпохи НЭПа и отсутствие хоть какого-нибудь освещения, окончательно перевели некогда шедевр садово — паркового искусства в разряд обычной заросшей помойки.

Сам дом представлял собой двухэтажное детище не самых великих зодчих того времени. Обошлось без могучих колонн, восхитительных арок, изящных пилястр и жутко мускулистых атлантов. Как говорили вожди того времени, без «художественных излишеств». Строили подобные сооружения в основном пленные немцы. Народ, как известно, педантичный. Что, собственно, и объясняло, почему они до сих пор не развалились.

Дом № 5, несмотря на облезший фасад, собирался простоять еще пару -тройку десятков лет, не похоронив под собой его обитателей. К слову, их было немного. Но один персонаж со своей невероятной историей заметно выделялся из этого тревожного коллектива.

— Сука, Бес, я тебя тоже выпить не налью в минуты отчаяния и пустоты!! Козёл безногий и враг народа! — раздался отчаянный возглас из подъезда № 1.

— Сам ты козёл народа,- не менее громогласно послышалась в ответ.

Бес, так соседи звали Адольфа Петровича Сукинбесова, выпрыгнул из подъезда на детородном органе. Ног у гражданина Сукинбесова и не было вовсе. Почти неделю. На вопрос соседей, как же он так умеет без ног передвигаться, Бес отвечал:

— Я и не то могу. Сами знаете, я и Шекспира всего знаю. Наизусть.

И ведь, правда, знал. Выучил он Шекспира в тюрьме, где сидел за кражу пяти железных унитазов из Клуба им. Культуры и Отдыха трудящийся молодежи.

Присел за эту невинную шалость Бес по молодости, когда еще был при всех членах и полном здоровье. Впрочем, и не сильно он его потерял. За три года. Зато впечатлений и навыков различных набрался достаточно. А стихам научился благодаря единственной книге в тюремной библиотеке — «Сонеты». У. Шекспира он до того времени не знал, но быстро проникся и выучил все книгу наизусть.

Откинувшись, Бес поражал немолодых особ сладострастными вечерними чтениями. Прямо во дворе дома № 5. Надо сказать, что народу собиралось немало. Концерты обычно давались по пятницам и проходили на «ура». Заканчивались представления обычно массовой дракой, коллективной пьянкой, свальным грехом и прочими безобразиями. В общем, ярко.

А начиналось все прекрасно. С жарких оваций и призыве побыстрей начать выступление.

— Адольф, а можно начать со сто тридцатого, — в восторге кричала из толпы Зиночка.

Кстати, тайная любовь и главная собутыльница Беса. К сожалению, рожей она не вышла, но имела прекрасную душу и луженую глотку. Чем и заслужила благосклонность Адольфа Петровича.

— Конечно, дорогая!! — восклицал Бес, и, закатив глаза, исполнял с выражением:

«Ее глаза на звезды не похожи

Нельзя уста кораллами назвать

Не белоснежна плеч открытых кожа,

И черной проволокой вьется прядь....»

 

 

— Какая еще блядь вьется? Шестьдесят шестой давай!!

— И сто двадцать третий не забудь, Адольфушка!

— Читай пятьдесят третий, милый Бес!

По заказам очарованных зрительниц Бес заплетающимся языком окунал опытных работниц текстильной мануфактуры и завода «Красный Болт» в творчество величайшего драматурга мира. Многие после концертов брали автографы у мастера сцены. Не обходилось без пузыря и непристойных предложений. И все у Беса складывалось расчудесно. Спирт, закуска, слава, и любовные утехи. Начиная от железнозубых прядильщиц, толстых, дурно пахнущих формовщиц, и заканчивая директрисой керосиновой лавки. Не жизнь, а мечта. Хотя со временем интерес к мероприятиям угасал. Народ все прослушал по пятьдесят раз и заскучал. И уже появлялись призывы отмудохать Беса и сжечь.

Все неумолимо шло к физической расправе над чтецом, но вмешался случай.

В один из погожих осенних деньков из городского парка выбежала, невесть взявшаяся откуда, красивая белая лошадь. На своем пути она немедленно обнаружила лежащего в траве Беса. Тот накануне неподражаемый убился банкой самогона, и культурно отдыхал, неподалеку от своего дома.

Лошадь неодобрительно посмотрела на это пьяное гавно, и немного подумав, откусила ему обе ноги под корень. Затем она сплюнула ему на харю, и грациозной иноходью продолжила свой путь. Ноги остались лежать рядом с Адольфом Петровичем. Тот мирно спал и не подозревал, что чудесным образом его балда стала длинней ног на пару десятков сантиметров. Но пролежать ногам долго возле хозяина не удалось.

К несчастью в ста метрах от дислокации Беса находилась начальная средняя школа для дебилов с высшим образованием. Два пионера из этой прекрасной школы Матвей и Егор решили искупаться в канализации. Жара стояла неимоверная. Освежиться ребятам явно не помешало бы.

Путь к очистным шел аккурат через кусты, рядом с которым лежали Бес и его ноги.

Ребята сначала испугались, прижались к друг другу и задрожали от страха. Потом стали дико ржать, схватили ноги, и побежали дальше по дороге, фехтуя ими, как мушкетеры.

Дальнейшая судьба ног Адольфа Петровича Сукинобесова неизвестна. Но старики поговаривали, что видели, как две ноги шли строевым шагом в сторону райкома партии, где и скрылись навсегда за массивной дубовой дверью. Опять же, по темным слухам, председателя райкома партии внезапно перевели в Москву.

Стремительный рост по партийной лестнице был связан с тем, что председатель ни с того, ни с сего стал о четырех ногах, и очень быстро передвигался по кабинетам начальства. Кроме всего прочего, личный автомобиль и водителя не просил, за ненадобностью. Бегал быстрей Роллс-Ройса по проблемным в городе Москве местам. И решал, сто самое главное, любые вопросы.

Адольф Петрович, конечно, очень расстроился, когда проснулся, но виду не подал. И даже дал соседу Льву Геннадьевичу 5 рубчиков. — Лева, сходи принеси выпить. Видишь у меня ноги исчезли. Уважь новоиспеченного инвалида.

Лева с трудом оторвался от любимого занятия — остервенелой дрочки на молодых девушек, гуляющими по запущенным аллеям парка. С нескрываемой досадой он схватил «пятерку»:

— Притомил ты Бес, уже. Чтоб у тебя и руки пропали!!! Стакан чтобы нечем было поднять!

Но все оказалось не так просто. Потеряв нижние конечности, Бес чудесным образом внезапно, резко и стремительно приобрел новые навыки. Детородный орган его вдруг стал выполнять не свойственные ему доселе функции.

Адольф сначала слегка им пошевелил. Все работало. Потом Бес сам того не ожидая встал на него. Ого!!! Неплохо.

— А может я и ходить могу на нем? — Закралась подлая мыслишка у Беса.

И гляди, пошел, вернее запрыгал.

Потом Бес сделал заднее сальто. И удачно приземлился.

— Вот это да! Да и ноги мне уже не нужны совсем. Чудо, да и только!! — радостно воскликнул новоиспеченный инвалид и быстро ускакал в сторону дома.

Лев Геннадьевич пришел на место дислокации со слегка опустошенным пузырем, но Адольфа не обнаружил. Зато он обнаружил везде истыканную землю.

— Вот гнида! — с грустью произнес Лев, и разом допил «Пшеничную». — И вообще, скоро тебя грохнут, оратор недоделанный.

А у Беса началась новая жизнь. Как бы сказал старик Дарвин: «Эволюция это, батенька, эволюция». С потерей нижних конечностей, Адольф Петрович пережил мощнейший духовный подъем. Шекспир ушел на второй план. Тем паче, зрителей на концертах становилось все меньше. А те, кто приходили, имели на Беса нескрываемую агрессию и наточенный зубец. В последнее время пьяные бабы вместо оваций, забрасывали чтеца навозом и грязно ругались. Про подарки и говорить не стоит.

Требовалось что-то новое и дерзкое. А что может быть интересней выступления акробата без ног, но с очень ловкой балдой, управляемой невероятными усилиями мозга? Концерт с элементами высший акробатики и гимнастических чудес был назначен на пятницу. Афиши бычком на газетах нарисовала Роза Францевна из подъезда № 2.

Пробежавшись по району, она наклеила их на видных местах, включая общественный сортир и баню. «Адские номера безногого гимнаста Адольфа Сукинбесова. Головокружительные упражнения с применением полового члена!», — возвещали афиши.

На сортире афиша не продержалась и минуты, что было естественно. В других местах собирались небольшие кучки людей. Имело место и жаркое обсуждение предстоящего фестиваля:

-А не пиздеж ли это очередной, или провокация?

— Да! А где ноги его? Еще недавно ходил вполне уверенно.

— Похоже на наебалово!!

— Да жулик, Бес этот. Сам ноги и отпили. Думает, приедет на коляске и все ему скинутся. На бухло и колбасу.

Тем временем на полуразрушенной летней эстраде парка Адольф Петрович отрабатывал номера, включая сложнейший тройной кульбит с горизонтальным вертолетным приземлением.

Все было прекрасно. Программа включала в себя множество сложнейших трюков и Бес мысленно уже слышал нескончаемые аплодисменты и крики «Браво!! Бис!!» «Я хочу тебя Адольф!!!» «Похмелись, родной!!» А после оглушительного финала, в виде двадцатиметрового янтарного фонтана, которым бес обольет самый высокий тополь в парке, его просто будут носить на руках до утра.

В четверг вечером Бес нажрался до чертей. Предстартовое волнение все же сказывалось. Затем он прошелся вокруг дома. Несмотря на то, что голова не соображала, держался он уверенно и даже не шатался. Еще один несомненный плюс чудесного преобразования.

Автоматика вестибулярного аппарата. Вот, оно как!

Затем он прилег в те самые кусты и крепко уснул. Рано утром возвращаясь в парк, мимо него пробегала та самая белая лошадь. Она снова посмотрело на все то же пьяное гавно, но по -другому. Ласково. Всхрапнув и ударив пару раз копытом оземь, она быстренько обоссала Беса, лизнула его в лоб и убежала. И у Беса немедленно выросли ноги. Как и прежде, только прямые и красивые. Естественно все навыки, связанные с половым хуем, пропали. Но Адольф Петрович еще это не знал и преспокойно хрючил под кустами сирени.

Разбудил его жесткий удар сапогом в морду. Сторож завода «Красный болт» Иннокентьевич не стал сдерживать себя в эмоциональном плане: — Ах ты, ирод!!! Безногий он, акробат!! Так и знал, что фуфло это галимое!

Бес, естественно, проснулся от такой утренней разминки, силой мысли попытался встать на то, что его неделю уже носило, но вдруг обнаружил у себя ноги. Иннокентьевич не унимался. И Адольф Петрович, вскочив как в добрые времена на ноги, и зарядил ему в будку. Дед в корчах забился на сырой вонючей земле.

«Вот это номер! Как же так? Что я теперь людям скажу. Опять Шекспир? Нет, это утопия и самоубийство! Бежать, и только бежать немедля». Наскоро схватив дома документы, всю наличность и бутылку водки, Адольф Петрович спринтерским бегом рванул до железнодорожного вокзала и прямо на ходу прыгнул в вагон № 5 паровоза Москва- Ташкент.

По дороге пришлось увернуться от трех кирпичей, перепрыгнуть, пытавшуюся его заблокировать полуторку с разгневанными горожанами. Затем кто-то стрелял в спину из охотничьего ружья, но благо не попал.

Гастроли чтеца и эквилибриста Сукинбесова в городе Чумовске закончились полным непониманием и фиаско.

— Ничего, ничего. Вы обо мне еще услышите, бездари деревенские. Я еще выступлю на лучших сценах мира! — возмущался Бес, болтаясь в прокуренном тамбуре вагона. — Услышите!

Но никто в городе Чумовске больше никогда об Адольфе Петровиче Сукинбесове так и не услышал, и не прочитал. Словно сгинул человек совсем. Но чуда народ не отрицал. Да, пропали ноги и появились. А может трюк такой. Хитрый. Объяснить этого явления даже в горкоме партии не смогли. Да только на всякий случай квартиру в доме № 5, где проживал артист, сожгли и заколотили. От греха.

А через месяц сгорел и весь дом № 5. Дотла. Будто и не было его. Розалия Францевна, перед уходом в мир иной, призналась, что видела, как дом поливал керосином из канистры человек без ног. Но лица поджигателя не разглядела. Потому, что он очень быстро убежал. 

Через годы, на месте этого самого дома построили цирк, где выступали артисты всех мастей. В том числе и без ног. А некоторые вообще и без головы. И эти представления посещали высокие чины из Москвы и Европы. И даже из Африки чины приезжали. И все дружно аплодировали и кричали «Бесподобно!!! Бесподобно!!!» А цирк этот, так впоследствии и назвали — «Бесподобный».