Подстрелыш

Он бродил беспризорно. Был вечно хмельным, больным. Его звали Подстрелышем — старый любой и млад.
Одинокий осенний сорвавшийся лист — и с ним, по дороженьке скользкой не терся ни брат, ни сват.
Он в запой уходил регулярно, стабильно — в долг. А потом залипал и угрюмо глядел в стакан.
Часто был неугоден и бит — то под дых, то в рог. Но иные жалели, давали на жизнь слегка.

Но всегда возвращалась задрочка платить должок. Он карман выворачивал дырами напоказ.
А ему говорили, что так не пойдет, дружок. И тогда фиолетом густым округлялся глаз.
Он бродил по дорогам и весям — в пыли босой, заложив сапожища добротные в полцены.
Не побитой собакой, не старой больной лисой — шел, как будто и не был недавно совсем больным.

Заходил на базар, у старух покупал цветы. За копейки, на выпивку было в достатке чтоб.
А потом, захмелев, через парк из дерев густых — выходил к божьей нивке и думал, где взять бы гроб?
Приходил на могилку и падал устало ниц. Гладил долго и тщательно старый облезлый крест,
Целовал ее образ портретный, из сотен лиц — самый нежный и добрый, который на свете есть!

Все шептал, что он здесь, что он к ней как всегда пришел. Что он скоро, возможно и летом, придет совсем.
Что он всех обманул, скоро будет все хорошо. Что он это увидел недавно в сивушном сне.
А потом он заплакал, цветы разложил в ногах. Прочитал ей стихи, что на свадьбу дарил тогда.
Что ж ты, милая, выбраться — выжить-то не смогла? Что ж заставила с пулей в груди столько лет страдать...