Тонкокожие

«Не подавай руки. Лучше вообще не прикасайся ни к кому. С женщинами не связывайся. В лучшем случае отделаешься штрафом, в худшем — от трех до пяти лет и пожизнен…».

Вот уже пятнадцать минут Дэн сидел и тупо пялился в текст сообщения на экране.

Видеосвязь на этой планетке не тянула. Хорошо хоть, на почту сигнала хватало.

От трех до пяти лет и пожизненные… выплаты? Ну не пожизненное же заключение. Что у них за законодательство?! И почему Якоб не написал, в чем дело?

Якоб, бывший коллега по Международной клинической больнице, а теперь начальник в «Сервисе выездных врачей», знал оригинальные обычаи планет Конклава на порядок лучше, чем Дэн. И все равно регулярно вляпывался в неприятности. Еще и шутил, что это часть контракта.

Сам Дэн только первые полгода мотался по галактике, и пока счастливо избегал неожиданностей, но, видимо, удача его подвела. Или нет?

«Не подавай руки». Да как он их осматривать будет? Глазами ощупает?!

С другой стороны, предупреждение он получился. Стоит кинуть ответ, но вряд ли что-то прилетит в уником раньше, чем через месяц. А он через две-три недели уже закроет заказ и улетит.

Потом, у «Сервиса» хорошие юристы. Если дело дойдет до суда, его прикроют. А если не дойдет?

Ну не линчуют же его на месте. Дэн сморщился и закрыл почту.

У «Сервиса» хорошие юристы, но отвратные менеджеры. Вот уж кому религия запрещает нормально заполнять задание на выезд. Они никогда не вникают в особенности местечкового этикета, не предупреждают о вариабельности фенотипа и особенностях местной микробиоты. Ну почему Якоб заочно в курсе, а Сейша, которая выдавала дорожную карту, — ничего не знает?

Микробиота, одернул себя Дэн. Вот с нее-то и надо начать. До приема у него есть сутки, и за это время он хорошо подготовится.

 

Анализ микробиоты принес 0,2% пользы. Местные микроорганизмы отличались некоторой повышенной теплолюбивостью, но в остальном количественный и качественный состав отклонялся от нормы на те самые 0,2%. Эта норма, конечно, была даже не средней по больнице — средним по всем обитаемым системам. Но других ориентиров у Дэна не было.

И как интерпретировать эти данные, он не понимал. «Ложь, большая ложь и статистика» — вспомнил он любимую книгу Тары, жены, и усмехнулся. Уж она бы наехала на головной офис за такие пробелы в данных. 

В среду, в шесть по местному времени, проклиная любителей ранних подъемов, джетлаг и таблетки с мелатонином, которые у Дэна плохо усваивались, он добрался до ратуши. Нужно было познакомиться с мэром и принять аппаратуру.

Мэр города, Джонатан Рассел, судя по имени, был мигрантом в первом-втором поколении. Быстрый, мелкого роста, с рыжими волосами, он придерживался моды материнки и носил подчеркнуто свободного покроя костюмы. Довольно закрытые, впрочем, а еще — перчатки.

Вот перчатки почему-то бросались в глаза, ими пользовались поголовно все — от охранника на входе и ресепшиониста до дамы, которая вместе с мэром встретила врача. Бледная и тоже рыжеволосая, с узорчатым сине-голубым платком на голове, она держала подчеркнутую дистанцию, и Дэна это напрягло.

— Дэн Николь — Зофка Ракса, моя заместительница по социальным вопросам, — уже у себя в кабинете представил ее Рассел. Тщательно следя за собой, Дэн поклонился, спрятав на всякий случай руки за спину.

Слушая объяснения в пол-уха — ему обещали скинуть карту, сделать гостевой доступ во внутреннюю сеть и прислать все инструкции, — Дэн исподтишка приглядывался к управленцам. Ракса сторонилась не только его — она и с мэром держала почтительную дистанцию… или это он с ней?

Сканер. Портативная лаборатория? Нет, у него своя. Диагностический бот, местная разработка — с такими «Сервис» предписывал не связываться, и Дэн с сожалением отказался. Никаких особенных эпидемий.

Здесь Дэн позволил себе прервать Рассела.

— Какие-то генетические склонности, маркеры, о которых мне следует знать?

Он неопределенно поводил рукой в воздухе, и краем глаза заметил, как Ракса нервно следит за ним. Дэн плавно опустил руку.

Мэр вздохнул. Ракса, встретившись с ним взглядом, перехватила разговор:

— Только склонности к болезням кожи. Дерматозы, аллергии, здесь много атопиков.

— Особенности микрофлоры? Я сделал анализ, но…

— Небольшие вариации в индивидуальных микробиомах, ничего критичного. Может, что-то и изменилось за полгода, с тех пор, как у нас были специалисты. Вы ведь в курсе наших традиций?

Она строго посмотрела на его руки и, отведя глаза в сторону, оправила платок на голове.

Дэн заколебался. Ему очень хотелось прямо спросить, какого черта у них нет выделенного врача. Но он чувствовал, что этот вопрос опасно близок к какому-то местному табу, и при этой фарфоровой кукле ему не хотелось говорить прямо.

— Меня предупреждали, — он выдержал долгую паузу, как предписывала методичка по коммуникационной стратегии «Сервиса», и в порыве вдохновения добавил:

— Уверяю вас, все обследования будут проходить исключительно по форме. А инструменты, аппаратура и средства личной защиты у нас на высоте.

Было видно, что Раксе стало легче.

На этом они и расстались.

Еще час Дэн обустраивался в офисном здании по соседству. Стоило признать, они выделили под приемную приличную зону с отдельным входом и шикарным, просторным холлом. Его потолок был сплошь расписан силуэтами людей, круживших будто в хороводе. Все они были тонкие, бледнокожие, в свободных балахонах с капюшонами, делавших их похожими на призраков. В центре потолка флуоресцентным красным светило солнце, выполнявшее роль лампы.

Может, у них склонность к раку кожи, а здесь опасное излучение?..

 

Первая неделя приема оставила Дэна в смутном беспокойстве. Он был хорошим диагностом и уделял много внимания осмотру — и почти столько же наблюдению за пациентами. Контакт с аппаратурой напрягал всех поголовно, даже рослых мужчин. Хотя это было абсолютно безболезненно.

Физический осмотр вызывал почти неприличное смущение.

Он написал пять писем жене, Таре, и отправил только одно. Ей и так не нравилась эта его новая работа с долгими поездками, стоило ли ее пугать тем, сколько психов его окружало? 

Заполняя карты и поглядывая, как пациенты оправляются, прежде чем покинуть кабинет, Дэн замечал множество мелочей. Как они прикрывают глаза, будто желая спрятаться. Как тщательно прикрываются одеждой и натягивают перчатки. Как держат личное пространство, в широченных двойных дверях избегая сталкиваться даже друг с другом.

От природы смуглый, на фоне этих подчеркнуто белокожих призраков он почему-то чувствовал себя грязным.

И пока он осматривал их, они осматривали его.

Отдыхая у себя в домике на окраине города в свой единственный выходной, он выпил белого вина, сел за ноутбук и попытался нащупать в данных хоть какую-то новую нить информации.

Он сидел за столиком на веранде и листал результаты анализов, а перед глазами его вставали картины с приема. Вот пожилой мужчина отчетливо вздрагивает, когда Дэн снимает перчатки, чтобы с помощью отпечатка пальца запустить портативную лабораторию. Вот молодая девушка, бледнея — хотя, казалось бы, куда ей бледнеть? — рефлекторно отступает на шаг, когда Дэн подходит к ней. Или тот мужчина с экземой, редкая для мужчин штука, в общем-то… Дэна передернуло, когда он вспомнил, как тот с некоторым мазохистским удовольствием показывал руки.

Сначала ему казалось, будто они бояться, что он бросится на них. Но к концу шестидневки у него переменилось мнение. Они хорошо относились к нему, ну, насколько могли. А вот сами врачебные манипуляции вызывали у них отвращение.

Может, это религия такая? И их табу – это тело?

Вдруг он вскочил на ноги. Ну, дурак! Отключил мозг. Можно же пошариться по новостным базам. Да, они устарели не на месяц, на два минимум. Но и планетку не вчера заселили. По ней должно быть пару веков истории.

Уже через полчаса Дэн прямо-таки излучал радость. Сошлось, угадал! У местного солнца для местных белокожих и тонкокожих людей действительно слишком сильное излучение. Ага, вот откуда ноги растут у этой одежды!..

Он усмехнулся и налил себе еще вина. И с аллергиями и дерматозами все понятно. Что до их реакций… может быть, из внешних обстоятельств выросла местная религия? 

Через полтора он нашел базу с «историей без купюр» – как дерзко заявлял местный новостной портал. Дэн кинулся скачивать архив. Ага, нужен доступ. А у него есть доступ, зря, что ли, «Сервис» закупает аккаунты на всех значимых инфоресурсах!..

И тут удача его покинула. Пароль не подходил. Он трижды проверил раскладку, прописные буквы, циферки, дурацкие символы. Нет. Наверное, где-то ошиблись. Или базу не выкупали, но это было маловероятно.

Разочарованный, он скоротал остаток вечера в обнимку с планшетом, беспорядочно открывая и закрывая местные сайты.

В голове у него крутились вопросы. Люди-бабочки? Их ритуальные балахоны в росписи чем-то были похожи на крылья. Но тогда у них были бы раны даже от одежды. Никаких особых препаратов они в основном не колют, ну, кроме антигистаминных и редких сахарных помп.

Страшно хотелось позвонить жене.

А может, это неонацизм и борьба за белую кожу? Выросший из болезни физической, ставший болезнью психической…

С этими мыслями Дэн и заснул.

 

На вторую неделю у него слегка поехала крыша.

Плавные движения этих белокожих красавцев и красавиц начали напоминать ему о хищниках, которые собираются бросятся. Это не он их осматривает. Это они приглядываются к его повадкам, следят за руками, отводят глаза, если он ловит их на этом. И выжидают, ждут чего-то.

Чего? Резкого движения, нарушения табу, которое позволит им его атаковать и…

Дальше он одергивал себя. К середине недели он взял три лишних пятнадцатиминутных перерыва. И каждый тратил на то, чтобы как-то сбавить градус собственной паранойи.

Женщины следили за его руками. Мужчины отводили глаза, когда он касался их тел. Жмурились, когда осматривал лицо и руки. Взгляд глаза-в-глаза и у тех, и у других вызывал подспудную дрожь.

Может, и неудивительно, что постоянный врач не хочет здесь работать, подумал Дэн вечером четвертого дня. Но что мешает вырастить местного, собственного врача? Религия запрещает?

В начале третьей неделе Дэн начал колоть себе успокоительное, потому что заметил, что от напряжения на приеме стал делать паузы чаще рекомендуемого. А один раз, когда ему попался особенно нервный и говорливый пациент, у него — у профессионала с десятилетним стажем! — начали трястись руки.

До отъезда оставалось три дня. Поток пациентов иссяк полностью, и Дэн уже было обрадовался, когда к нему в кабинет заглянула молодая девушка.

— Заходите, — молниеносно натянув перчатки, он махнул его на кресло перед собой. Но девушка, покачав головой, встала поодаль, за креслом.

— Мне знакомо ваше лицо. Вы были у меня на этой неделе?

Девушка покачала головой и пискнула:

— Я от господина Рассела.

Дэн выдержал рекомендованную паузу в двойном объеме, дожидаясь продолжения, и был вознагражден. Поклонившись и тщательно пряча лицо, девушка сама подошла к его столу и положила белый конверт.

Что у них, внутренняя почта не работает? Или это такой знак уважения?

Дождавшись ее ухода, Дэн вскрыл конверт, проглядел письмо и выругался.

Рассел хотел, чтобы он съездил к какой-то женщине, живущей за городом. И тон его письма Дэну не понравился. Амелия Лурия, 32 года. Четверо детей. Мэр довольно прозрачно намекал, что Амелии Лурии «с учетом ее особенностей» то ли ограничен, то ли запрещен доступ в город. Нет, никаких проблем со здоровьем нет, но… Но надо осмотреть их всех, и лучше лично.

Если они сами такие странные, то что может напугать их? Женщина, которая бросается на всех и каждого? Не покрывает головы, ходит под солнцем? Может, она другой расы? Жаль, нельзя посоветоваться с Тарой.

 

Накрутив себя донельзя, уже на пороге ее дома Дэн почти развернулся… Но это было бы так непрофессионально. Выдохнув и пообещав себе устроить разборки в офисе, когда он вернется, Дэн позвонил в звонок.

— Как я рада вас видеть!

Госпожа Лурия говорила глубоким, мягким голосом, и Дэн профессионально улыбнулся ее, здороваясь. Руки, впрочем, он прятал уже на автомате.

— Вы меня извините, у меня полон дом детей и всегда такой, — она сделала паузу и подняла на него глаза, — художественный беспорядок. Мы со старшими называем это «chaos». Создаем собственную вселенную, так сказать, из хаоса.

Сидя на роскошной кухне — весь периметр заставлен заманчивыми баночками с вареньями, джемами, овощами и чем-то невообразимым — он кивал и слушал ее, и ему постепенно становилось легче.

Нормальная женщина, видимо, неплохая мать. Никаких особенных жалоб, только иногда бывают мигрени. Но это у нее с психотерапевтом под контролем. Да, психотерапевты здесь есть.

Он позволил себе удивиться. Госпожа Лурия сочувственно улыбнулась.

— Вам, наверное, было тяжело.

Дэн пожал плечами. Признаваться как-то неприлично… спорить — тоже.

— Наше общество очень чувствительно к чужакам, — Лурия с недовольством цокнула. Дэн почувствовал нотку откровенности и рискнул.

— Вы и сами здесь в некотором особенном положении.

— А что делать? По нашим нормам я — бесчувственная социопатка. Но мое судебное дело составили в основном на показании моих мужей… Впрочем, и само наличие нескольких мужей здесь не приветствуется, да и знали бы вы, что такое бывшие супруги. Хуже детей, честное слово.

— Да уж. Эта ваша «религия»…

И взял коронную паузу.

Лурия тяжело вздохнула.

— Вы же в курсе, что здесь за планетарное отклонение?

— Вы про тонкокожесть? — наугад брякнул он и тут же пожалел, что высказался так прямо.

Но Лурия просто кивнула.

— Поэтому вас и пригласили. Касаться друг друга – возбуждающе неловко, это очень деликатная тема, никто среди наши, — она саркастически поджала губы, — не способен заниматься этим на постоянной основе. Нам нужна помощь извне. А я — черная лисица, у меня с этим предметом совсем другие отношения.

Осматривая ее детей, он думал, что эта обаятельная женщина — единственный адекватный человек в этом всем средневековом сумраке телесной культуры. Не удивительно, что она оказалась изгоем.

Дэн настолько расслабился, что на прощание, забывшись, протянул ей руку — уже без перчаток. Лурия с чувством улыбнулась. Ее глаза подернулись легкой дымкой, зрачки слегка расширились.

— Пока ко мне ездят такие врачи, я согласна быть социопаткой, — прошептала она, и даже голос у нее звучал ниже и интимнее.

От ее пожатия у Дэна побежали мурашки. Слегка задержав ее руку в своей, он с сожалением развернулся и ушел.

 

— Но есть среди них и нормальные люди, — Дэн подмигнул изображению в уникоме. Уже по дороге домой он первым делом набрал Якоба. — А что ты писал такое про тюремные сроки? Мне сообщение дошло не полностью. Это связано с их религией или как?

Якоб, черноволосый и хитроглазый, потер коротенькие усы — он только начал их отращивать — и покачал головой.

— Эти тонкокожие через касания могут обмениваться ДНК. Планетарная мутация. Закрепляется через поколение. Слышал про плюрипотентные клетки? Ну вот эти люди как-то внутри откатывают чужой биоматериал. Еще и комбинировать могут, говорят. Но это в последние полвека не принято.

— Через касания? — Дэн изменился в лице.

— Ты ведь не?.. — начал Якоб и сам себя оборвал. — Ну, у тебя есть девять месяцев, чтобы придумать, что ты скажешь Таре.

— По поводу? Девять? Но я же не… Разве им не?..

Якоб ждал.

— Разве им не нужно, эээ, согласие? Как для секса?

Якоб покачал головой. Тихо, как положено доносить до больных диагнозы, он уточнил:

— Протянутая рука – это как поцелуй. Только интимнее. Такая сексуальная девиация. Так что жди теперь, когда у тебя родятся детки. От одного до пяти, сколько там она захочет выносить.