Инга

Она долго смотрела через оптический прицел на приближающиеся фигуры. Но так и не выстрелила. И даже не повернулась, когда Серый испуганно забубнил сбоку:

— Инга? Инга, ты чего, ну? Стреляй!

Она даже не шелохнулась. Опять припала к оптике, и, казалось, даже дышать перестала. Вздохнула и опустила голову, закрыв глаза. Серый не выдержал, подхватился и рванулся по лесенке вниз, к постам. И уже через минуту гулко хлестнуло из бойниц. Крупнокалиберный, отстранённо подумала она. Резко подняла голову, взглянула через прицел напоследок. Пулемётчик выкосил уже половину, остальные продолжали тупо двигаться в сторону форпоста, не обращая внимания на упавших. Один затоптался, правда, на месте, будто раздумывая, но свалился тяжёлым кулем, когда очередь зацепила его в голову. Следом за гулким баханьем хлопнули несколько одиночных выстрелов. И вдруг оглушила тишина.

Когда Серый, вспотевший и запыхавшийся, поднялся обратно в башенку дозорных, то ему предстала совершенно жуткая картина. Инга сидела на грязном ржавом полу, вцепившись зубами в тыльную сторону ладони. И выла. Сквозь сжатые зубы. Сквозь прокушенную кожу. Давясь слезами, пытаясь судорожно вдохнуть; кровь тонкой струйкой текла по запястью, капая на пол. А она продолжала выть, почти беззвучно, на грани слышимости. Серый попятился: настолько страшно это было. Инга, ангел смерти, ангел-хранитель их поселения, которая никогда толком ни с кем не разговаривала больше двух слов, лучший стрелок, которую никогда не видели плачущей — она выла раненой навылет волчицей, глядя помертвевшим взглядом перед собой.

Парень кубарем слетел вниз и спрятался в каморке дозорных.

Хорошо, что никто не видел его бледное лицо…

 

Руководил их небольшим поселением майор Иванцов. Невысокий пузатый крепыш, рано облысевший и носивший одну и ту же застиранную камуфлированную форму. Когда жахнул большой Песец, майор только вышел из длительного запоя, в который радостно завалился после ухода жены. База внутренних войск, стоявшая за городом, была почти пуста. После расформирования там осталась одна рота солдат, охранявшая ангары с продовольствием и оружейные склады, склад с горюче-смазочными материалами, несколько офицеров с семьями и с десяток служебных собак. Через месяц должны были прибыть транспортные грузовики, чтобы забрать всё, но не успели.

Когда хлынули волны беженцев, Иванцов растерялся. Люди ломились в ворота, застревали в колючей проволоке, умоляли, угрожали… И продолжали убегать из города. Солдаты охраны так и не пустили никого. Офицеры пытались наладить внезапно исчезнувшую связь, но безуспешно. Никто не мог понять, что происходит. Бестолковые, горячечные объяснения бегущих дало мало информации. Так и сидели они сутками, пытаясь наладить связь и постреливая над головами беженцев.

Лишь когда прошла основная масса людей, майор сжалился, впустив несколько семей, еле успевших покинуть мёртвый город, но наглухо застрявших по единственной дороге, среди брошенных машин.

За людьми шли мародёры. Бешеные сволочи, как сказал один из мужчин, которого впустили к себе. Грабят, убивают, насилуют, не брезгуют с трупов вещи снимать. Кому война, кому мать родна, горько усмехнулся Иванцов.

И, когда перед воротами части остановилось несколько потрёпанных машин, набитых разномастной компанией, Иванцов сам вышел к ним. Ему, бывшему десантнику, побывавшему много где в этой жизни, эти идиоты были не страшны. Он молча выслушал угрозы, посулы, проклятия и даже деловое предложение, щедро сдобренное матами. Кивнул, повернулся и зашёл за ворота, не сказав ни слова. А потом со всех вышек по машинам ударили крупнокалиберные пулемёты, разметав всю компанию в клочья вместе с машинами. После этого возле части больше почти никто не появлялся. Были, правда, пару раз какие-то залётные, но разговоры всегда были короткие, когда видели, как в их сторону разворачивает башню БТР, дежурящий у ворот.

Одиночек и семьи, пробиравшихся околицей подальше от города, принимали к себе. И со временем небольшая часть стала посёлком. Мужчины несли службу, с женщинами держали хозяйство, растили детей.

Только Иванцова тогда напрягали разговоры о том, что в городе ходят ожившие мертвецы. Зомби, ага. Нелепица какая-то, подумал майор, услышав рассказы. Ладно, в кино вон показывают, комиксы, прочие забавы, но сейчас?.. в городе — зомби? Настоящие?! Увидел несколько роликов, которые ему показали на ещё живых мобильных телефонах. И поверил…

Потом убедился сам, когда несколько ходячих трупов дошло до их части. Долго рассматривал их в бинокль — не врали. Так вот какой звиздец приключился? Хреново…

Майор отдал приказ, мертвецов пристрелили и оттащили подальше к лесу, чтобы не воняли. Потом начали приходить другие. И ещё, и ещё. Но охрана не дремала, патронов хватало. Скупо, но точно отбивались и от зомби, и от крохотных групп мародёров, пытавшихся подобраться к складам.

Потом начали делать вылазки в город. Посёлок рос, стало не хватать медикаментов, одежды и прочей радости быта. Создали несколько мобильных групп, которые на БТРах неторопливо уезжали в город и привозили нужное, разыскивая требуемое в брошенных домах и разграбленных магазинах. Отбивались от мертвецов, уже зная, что только укус опасен. Ну, или попадание крови дохляка на кожу. Потому и экипировались от души, от комбинезонов до бронежилетов.

Так и жили…

 

…Ингу, раненую и без сознания, обнаружили на одной из улиц. Перед тем, как вырубиться, она умудрилась залезть в какое-то бетонное кольцо и свалиться там. Потому и топтались, мыча, вокруг зомби, не могущие дотянуться до тёплого тела. Что-то ворчали, тянули руки, но безрезультатно. Если б не Миха, который со второго этажа увидел какую-то движуху на одном месте, и выглянувший из окна, так и осталась бы там Инга-Ингуля, свернувшаяся калачиком на бетонном крошеве. Миха кинул пару пиропатронов, подальше. Когда вся толпа мертвяков дружно потопала в направлении шума, солдат сноровисто вытянул девушку из ловушки и проулками дотащил до места сбора. Там их медик Славка вколол ей что-то и уложил в БТРе на мобильные носилки. Так Инга попала в их посёлок…

Иванцов так и не смог нормально разговорить эту красивую высокую девушку с короткой стрижкой. С совершенно безжизненными глазами. Она лишь скупо отвечала «да» или «нет», «не знаю». Сказала лишь, что жила в городе. Искала выживших. Никого не нашла. Попала в окружение зомби на улице, убегала, споткнулась и ударилась головой. Только и успела заползти куда-то. Очнулась только тут. Майор пристально смотрел ей в глаза, но не помогло. Инга выдерживала его взгляд, глядя сквозь него. И продолжала молчать…

Помогала она лишь в лазарете, единственное пока, на что пригодилась. Делала перевязки, меняла утки, делала уборку в операционной. Всё это молча, ни с кем особо не разговаривая. И к этому потом привыкли, некоторые даже считали немой. Да и пусть, она лишь пожимала плечами. После смены уходила к себе в каморку, закрывалась и сворачивалась клубочком, поджав колени к животу.

И никто не видел, как она подолгу рассматривает маленькую фотографию, где улыбались трое: высокий красивый парень в полицейской форме, хорошенькая, под стать ему, девушка тоже в полицейской форме, и мальчишка лет пяти, ровно пополам похожий на маму и папу, держащий их за руки…

 

…Инга ошарашила капитана Караваева, инструктора по стрельбе, когда пришла к нему как-то после смены, и попросила пострелять. Да не просто стрелять, а из снайперской винтовки. Капитан, тоже считавший эту красивую девушку немой, аж подпрыгнул, когда её голос услышал. Достал из личных запасов старенькую, но ухоженную винтовку СВД, повёл её в тир. И совсем уже ошалел, когда она влепила все пять выданных патронов в девятку и десятку. Без оптического прицела. Насыпал ей ещё патронов — тот же результат. Вконец растерявшийся капитан уволок её на стрельбище в лесу. Инга молча и с убийственной точностью вкладывала пули в разномастные мишени, вводя Караваева в ступор. Он криво усмехнулся, когда девушка прекратила стрельбу и сказал, что это она должна его обучить стрельбе. Инга молча вернула ему винтовку и ушла.

Капитан рассказал всё Иванцову. Тот похмыкал, уговорил Ингу показать ещё раз. Хмыкнул сильнее и без предисловий предложил ей перейти в мобильные группы для города. Она пожала плечами и кивнула. Майор не стал выпытывать, откуда эта юная девушка знает, как управляться со снайперской винтовкой. Захочет — расскажет, а нет — так нет. Не то время, чтобы в душу лезть. Подписал приказ о выдаче столько боезапаса, сколько она сама потребует. Ну, и всего, что там надо-то…

Инга не подвела ни разу. Сама выбирала точки наблюдения, отстреливая мертвецов на подходе задолго до того, как они засекали живых людей. Неохотно и коротко отзывалась по связи, когда надо было координироваться. И всё так же молча возвращалась к БТРам, когда надо было уезжать.

С ней пытались знакомиться мужчины. Но, наткнувшись на взгляд, ломались как сухие соломинки. Женщины пытались подружиться — тот же результат. Ну, чисто живой мертвец, задумчиво смотрел ей вслед Иванцов. Чуял, ох, чуял майор, что несладко ей в городе пришлось. Что ж там такого стряслось-то, девонька?..

Но Инга была безмолвна.

И ещё напрягало бойцов, которые с ней попадали на караул, что она, прежде, чем начинать отстреливать ходячих мертвяков, надолго припадала к прицелу. Будто изучала каждого. Второй снайпер, высокий рослый Димка Джокер, даже удостоился чести поговорить с ней. Тогда она коротко попросила его позвать её, прежде, чем он начнёт отстрел. Димка впечатлился и кивнул согласно. Зомби редко сюда доходили, но когда на горизонте появлялись одинокие или группки медленно бредущих фигур — сразу сообщали Инге. Она всегда прибегала быстро, взлетала по лесенке, и припадала к оптике. Молча смотрела на мертвяков, и чаще всего просто опускала голову, судорожно вздохнув. Возвращала винтовку снайперам и молча уходила, махнув рукой.

Иванцов лишь хмурился, когда ему докладывали об этом. Но ничего не делал: не за что было ругать… Странная, да. Но службу тащила, как часовой механизм, не опаздывая и выполняя все приказы и просьбы.

Вечером к майору пришел сержант Серый. Хмурый и растерянный. Долго мялся, потом рассказал, что видел. Вот откуда повязка на руке у неё, устало подумал Иванцов, слушая про странности его странной подопечной. Отпустил сержанта. Открыл шкафчик, достал бутылку с разведённым спиртом и от души приложился прямо из горлышка. Сел за стол и задумался крепко, нещадно дымя самокрутками. Лишь под утро устало встал, разминая ноги и руки. И, прежде, чем выйти на проверку постов, позвонил на оружейный склад, с короткой просьбой…

 

Жизнь текла своим чередом. Всё реже проходили измождённые беженцы. Всё чаще стали появляться ходячие трупы, неторопливо бредущие по своим делам. Всё больше приходилось мотаться в город за нужными вещами — посёлок рос, появлялись новые семьи. И ещё больше Инга замыкалась в себе. Теперь вместо «да» или «нет» она просто ограничивалась кивками. Неизменно долго смотрела в оптику, изучая цели, прежде, чем выстрелить. И майор, глядя на неё, смурнел всё больше.

Он стал тоже мотаться с мобильными группами в город. Оставлял посёлок на своего заместителя, с кряхтеньем влезал в БТР, экипированный как анк, и давал отмашку. Но ездил он только тогда, когда в группе была Инга. Иногда даже молча сидел с ней на точке, прерываясь лишь на доклады группы по рации. Инга лежала не шевелясь, лишь каждые три минуты с точностью автомата обшаривая в оптику окрестности…

Так прошло лето.

 К осени и зиме готовились загодя, свозя найденное в часть. Посёлок укрепляли всем миром, поставили дополнительные дозорные башенки. Самую высокую, на ангаре в центре посёлка, сделали специально для Инги, майор самолично проверял работу. Девушка перебралась туда совсем, оборудовав помещение под себя. И практически уже не появлялась, до следующих выездов в  город.

Иванцов каждый раз с тоской смотрел на неподвижную фигурку, застывшую у бойницы. И ждал. Чего — сам не знал. Но чувствовал, что оно придёт скоро…

 

Октябрь захлестнул дождями. Частыми, короткими. Они были готовы, обустроив обветшалые здания и настроив новые. Рейды в город сократили, боясь завязнуть в грязи по дороге. Запасов было достаточно, чтобы модно было не беспокоиться. И люди коротали время, собираясь в большой общей столовой, рассказывая что-нибудь, играя в карты или просто читали книги, найденные в заброшенных домах. Инга не приходила. И как-то в один особенно дождливый день майор не выдержал. Поднялся к ней и осторожно постучав, вошёл.

Инга сидела на стуле, перед зажжённой свечой и тихо что-то напевала. Иванцов оторопел. Она пела! Неразборчиво, но мотив он разобрал…

— С днём рожденья тебя… с днём рожденья тебя… с днём рожденья, мой милый мальчик… с днём рожденья тебя…

Он осторожно кашлянул. Инга замолчала. Бесцветным тихим голосом вдруг произнесла:

— Заходите, майор…

Иванцов аккуратно обошёл её и сел на маленькую лежанку:

— Ты как, Ингуль?

Она криво усмехнулась:

— Ингуля… меня так муж называл. Когда-то.

Майор не стал уточнять. Потому что вдруг увидел маленькую фотографию, стоявшую перед ней, где улыбались трое: высокий красивый парень в полицейской форме, хорошенькая, под стать ему, девушка тоже в полицейской форме, и мальчишка лет пяти, ровно пополам похожий на маму и папу, держащий их за руки…

— Это… они? — враз севшим голосом спросил Иванцов, чувствуя, как заныло сердце.

Она кивнула. Потом почти беззвучно всхлипнула:

— Да. У Владушки сегодня день рождения…

— Сын?

— Да.

Майор неловко кашлянул. Помолчал и спросил:

— А… эээ… они…

— Не знаю. — Инга как-то коротко вздохнула, с всхлипом втянув воздух. — Они ехали из города. Я была на службе, когда всё случилось. Серёжа позвонил, и сказал, что едут за мной. А дальше слышала только удар. В них врезались…

Она закрыла лицо ладонями. Иванцов судорожно сглотнул, но торопить не стал.

— Я искала их. Машину нашла, разбитую, помятую. Их там не было. Их не было нигде. Я обшаривала весь город. Связи нет, ничего нет, трупы. Где искать — не знаю.

— Ну…

— Я обшарила всё, майор. Мне оставался последний район, но меня зажали мертвяки. Я неудачно выпрыгнула из окна, споткнулась и ударилась головой. Очнулась только у вас… — Она вдруг завыла. — Не нашла. Я обещала Владушке, что скоро приеду. Не нашла… не… наш-ла…

Майор собрал в кулак всё самообладание, чтобы не уйти. Настолько страшным был этот вой. Вынимавший душу. И рвущий сердце в клочья…

Он встал. Неловко положил руку на вздрагивающее плечо и тихо сказал:

— Ингуль, мы их найдём. Обязательно.

Она не ответила. Только вдруг положила холодную ладошку ему на руку и затряслась в плаче ещё сильней…

— Я тебе тут принёс подарок маленький, — собравшись с духом, сказал майор. Достал из-за пазухи небольшой тяжёлый сверток и поставил на стол. — На всякий случай.

Инга осторожно развернула его. И, чуть помедлив, кивнула:

— Ты все правильно понял, майор. Спасибо.

Он опять кивнул и ушёл, плотно притворив за собой дверь, из-за которой вновь послышался сдавленный вой…

 

…Иванцов в этот раз лежал в засаде с Джокером. Тот исправно тащил службу, обозревая в бинокль окрестности. Внизу, у маленького разбитого магазинчика суетились бойцы, вынося из вскрытого складика коробки с консервами. Было очень тихо и лишь свинцовые тучи, накрывшие город, навевали тоску.

Иванцов подскочил, когда Джокер вдруг прохрипел рацией и негромко сказал:

— Ингуля, на шесть часов. Два мертвяка.

Майор поднял бинокль и поискал цель. Точно, двое. Один высокий и второй, совсем маленький. Майор протёр оптику и уставился на медленно бредущих зомби. Карлик, что ли? Совсем маленький…

— Бля… — ругнулся зло Димка, снимая винтовку с предохранителя. — Это ребенок.

Теперь и Иванцов увидел. И правда, маленький ребенок. Он с интересом разглядывал идущих. Безжизненные лица, грязная одежда, глаза белые. Высокий весь заляпан чем-то. На его груди майор даже рассмотрел два пулевых отверстия. Перевел взгляд на ребенка. Так и есть, вон как шея прокушена.

Майор смотрел. Пока не почувствовал, как на затылке зашевелились волосы…

— Инга, нет! — заорал он в рацию так, что Джокер подскочил. Нет, дура, нет!

Инга выходила из здания.

Очень медленно, сбрасывая амуницию и оружие прямо на землю… Иванцов выхватил пистолет и кинулся вниз. Джокер ошарашенно посмотрел ему вслед и снова припал к оптике…

 

Она стояла посреди улицы, приложив руку ко рту. Потом резко выхватила пистолет, и, не глядя, навела его на майора, который вылетел на улицу.

— Инга…

— Уйди. — Голос совсем мёртвый. Майор попятился. — Пожалуйста…

И пошла навстречу бредущим, прижимая руку к груди и швырнув пистолет на землю.

Высокий и ребенок остановились. Майор смотрел расширенными от ужаса глазами, как Инга медленно остановилась и опустилась на колени. Протянула руку к ребенку…

Как тот, нерешительно потоптавшись, жадно вцепился зубами в протянутую руку. Как Инга рывком подтащила его к себе и прижалась всем телом, не давая вывернуться. Потом уже подшагнул высокий, протягивая руки…

— Товарищ майор! — заполошно фыркнула рация голосом Джокера. — Я её зацеплю же!

— Не стрелять! — рявкнул Иванцов, уже всё поняв, и отступая. И тише зачем-то добавил: — Не стрелять…

 

Инга рывком встала, держа одной рукой ребенка. Шагнула к высокому и вдруг прижалась к нему. Тот застыл, безвольно опустив руки. Инга достала что-то из-за пазухи, сунула между собой и парнем. И подняла руку вверх. Обернулась к майору. Нашла мокрыми глазами и вдруг широко, ярко улыбнулась:

— Спасибо, майор…

 

Последнее, что увидел Иванцов — на поднятом вверх большом пальце болталась чека противопехотной мины.

Которую он ей подарил в тот тоскливый дождливый день…