Троллейбус идет на Юго-Восток (из альбома «Песни Льда и Ветра»)

привет, я Онн, и меня зовут Орки

я кручу твой голос у себбя в подкорке

твой троллейбус в парк, ну а хуле толку

ты там, а я здесь...

в городе орков

Орки из города роз ..

эльф туда вымостит лаз 

эльф туда вылисстит мост 

(вместо пролога и эпилога)

Как ты и сказал, вышла куда глаза глядят (чуть не ляпнула «в чем мать родила»), на лету куртка, сумочка, ключи, в голове пиздец и летучие мыши, запутавшиеся в розовых кустах, над головой ветер, и вот мои ватные ноги – ты видишь? – уже туда, туда, плету узоры на снегу, у Мартика по пути абхазских лимонов, банан, зажигалкой щелк – и дым, благословенная прелесть, неубивающая меня радость.. что? Нет, опять не начала, но представилла, - ты слышишь мой серебряный смех? Щас тут кафешечка, подожди, - бармен! мне как всегда, да, дай, мятный ройбуш, - итак, я сейчас съем банан, и буду трещать с тобой до упаду, будто и вправду. Знаешь, мне уже не нужен компас, куда бы я ни шла, я всегда иду на Юго-Восток, странно, скажи? Может, это мои «мартинсы» сошли с ума? Может, я их неправильно ношу? Да перестань, чувак, с тобой и пошутить нельзя. Что? Бес? Тебе в рифму? Нет, спасибо, что ты можешь прислать. Чего? Ты псих, зачем мне горшок с геранью? Гитарой?  блять, он же поет в неё, как можно.  Слушай, ты такой мерзкий, почти мерзавец. Но только почти, только почти... да, да, я тоже, любимый. Бес_паники и бес пределла. Без западного окна. Я не могу, это было бы слишком бесчеловечно, даже для меня. Знаешь, иногда мне снится, что он держит меня за ноги над пропастью, чтобы научить летать. И чем сильнее его любовь, тем слабее хватка. Он верит, как дурак, что рано или поздно я научусь, а я просыпаюсь, и не знаю как сказать ему, что уже давно... а, ладно, забей. Что еще рассказать? На мне? Твои любимые, те. Да...да... да, любимый, о, да. Ты же видел пальчики. Знаешь, банан просто отличный. Прикинь, тут сидит девчушка, малая такая, кудряшка Сью такая, она на меня так смотрит. Ну не начинай, скажи еще про всех мужчин. Да, это все он, нимб. А может крылья. 

..когда мне дала Далла

я забыл про свои дела

Ты заметил, я не спрашиваю, как у тебя дела. У тебя ведь нет делл? Есть? Но я же не спрашиваю. Да, но плевать. Мне похуй на твои дела, любимый. Когда мне надо будет знать про твои дела, я просто зайду в твои сны; помнишь, в «Интерстеллар», когда он двигал из черной дыры книги в книжном шкафу, чтобы послать дочери знак? Я принесу в твой сон знак – один из этих лимонов,  или лимонку. Что выберешь? Кислая, но жизнь, или быстрая, но смерть? 

На работе все чотко, щас перерыв закончится, и я улечу. Я вообще уже могу, хотя он думает, что мне надо преподать еще парочку уроков. Вообще не сегодня-завтра, он разожмет руки, и тогда уже мне решать – туда, или сюда. А я могу. Хочешь, к тебе? А мы проверим. Нет, ну чего она так смотрит? На троллейбусе? Ну ты же знаешь, это долго, я своим ходом. Прямо сейчас? Но я не допила кофе.. Я еще не испилла свой лунго-арабьятный ройбуш.. Нет, лимон для тебя, ты добавишь к нему текилы, и мы будем сидеть рядышком, свесив ноги с карниза, будем пялиться на море, как те два типа на пороге смерти, будем просто трещать о всякой фигне, о волнах, океанах, о белых китах, будем удивляться ветру – зачем надувать паруса, если можно дунуть?  мимо боли, крови, мимо войны, я буду улыбаться тебе, ты – мне, а можно просто молчать, слушать как текила что-то сочиняет в мозгу о кактусах, пейоте, донхуане... 

Ну так что, к тебе? Тогда лови.

Знаешь, Онн, она меня и вправду видит.

Будто бы это я.

Будто бы здесь.