Репетитор для папы

Сегодня мама, посмотрев мой дневник, посетила группу в контакте.

А после того, прочитав в комментах моей классной учительницы, закатила папе целый скандал.

Я уже лёг, когда скрипнула дверь и свет из коридора сквозь приоткрытую дверь осветил моё лицо. Я тут же закрыл глаза и стал тихо и сладко посапывать.

— Спит уже. — она осторожно закрыла дверь, но та предательски громко заскрипела.

— Ну вот, — услышал я уже из кухни, — смазать никак не можешь.

— Некогда все. Потом сделаю.

Это любимый папин ответ на все мамины претензии.

Кто бы сомневался. В этот раз это же сказал.

— Потом сделаю. А что случилось-то?

— Ах, ты не знаешь, что твой сын...

И понеслось.

Очередной скандал.

Папа скандалов не любит.

Он у меня серьёзный. И мама всегда говорит, что у него нет чувства юмора.

А я папу люблю. Мне кажется, он просто такой солидный у меня.

Мой папа слесарь. Он работает на заводе. Так я писал в сочинении в пятом классе. За три года ничего не изменилось. Правда, сейчас у него уже пятый разряд.

Я папой горжусь.

А вот мама нет. И когда они в чем-то по семейным вопросам не найдут общего языка, она всегда вспоминает железнодорожное училище, которое папа закончил перед армией, и называет папу «работягой».

Папа не обижается.

Он даже мне сказал, что на женщин нельзя обижаться. Они особенные.

Про «нельзя обижаться» мне понятно. Надо быть великодушным.

А вот про «особенные» — не совсем. У нас в Ганино больница есть. Там «особенные» лечатся.

Но там наша мама не лежала.

И что «особенного» в женщинах я ещё не знаю. Но раз папа сказал, так значит и есть.

Наши девчонки тоже не такие как мы, странные, тоже, наверное, «особенные».

На этом я и уснул.

И чем там закончился очередной семейный скандал я не знаю.

Но на следующий день вечером стук в дверь. Я быстренько выключил «Фортнайт».

— Да, да.

Дверь скрипнула и медленно открылась.

— К тебе можно?

Я все время удивляюсь папиной привычке спрашивать можно ли войти, причём уже в то время, как дверь широко распахнута, одна нога ещё за порогом, но другая уже у меня в комнате.

Зачем спрашивать, если ты уже вошёл.

Но папа у меня вежливый.

Кашлянул и робко так спрашивает:

— Чем занят?

Я пожал плечами.

Что за вопрос. Конечно, я учу уроки.

А сам джойстик незаметно так за монитор и отодвинул.

— Мы вчера с мамой, — робко начинает он, усаживаясь в кресло.

— Да, знаю. — поморщился я. — Слышал ваш скандал.

— Да не скандалили мы.

Папа всегда такие громкие скандалы называет «обмен мнениями».

Вежливый он у меня.

— Ну и? — развернулся я на своём крутом игровом кресле, — что решили?

Папа вздохнул. И продолжая барабанить по краю стола сообщил, как большую секретную новость:

— Решили тебе репетитора найти.

— И что?

— А то, что дорого это. Сам знаешь, Мама уже два года не работает. С братиком сидит. Водится. Не хватит у нас денег на репетитора.

— И что?

— Решили, что репетитором буду я!

То, что он сказал до меня не сразу дошло. А когда дошло, никак не могло в голове уложиться.

У моей мамы два высших образования. Она сидит дома. Она не работает. Она растит братика.

Папа работает на двух работах. Он, как говорит мама, простой «работяга». У него из образования всего 8 классов и ж\д училище.

— И?

-Что и? — папа пожимает плечами, — я и попробую. Завтра и начнём.

Он как-то грустно на меня посмотрел.

Тяжело вздохнул.

Понимает, какую нелёгкую и непосильную задачу ему мама поставила.

И вышел.

У порога оглянулся.

— Это, ты, если можешь, ты как бы дал бы ты мне учебник какой для начала.

Я, ничего не соображая, схватил первый попавшийся и бросил ему.

Поймал.

Улыбнулся.

Помахал рукой.

— Спокойной ночи.

И закрыл резко заскрипевшую дверь.

Я долго не мог уснуть.

Ворочался.

Мне было жалко папу. Куда лезет. Я понимаю, это перед мамой в пылу «обмена мнениями» он мог такое ляпнуть. И теперь ему некуда деваться.

Как говорится, «назвался груздем».

Но как это так он будет совмещать всё? Мама не умеет готовить. Папа это магазин, это чистка картошки, это запуск робота пылесоса. Папа это мытье посуды. Наконец папа — это работа на заводе.

А репетитор — это ведь совсем другое. Это чел, который целый час сидит рядом с учеником и вместе с ним выполняет домашнее задание.

Папа человек деловой, сказал — сделал.

Ну, папа, конечно треугольник от четырёхугольника отличит, а вот четырёхугольник от параллелепипеда, вряд ли.

Долго я ворочался.

А когда уснул, приснилось мне что мама выгоняет папу на улицу и кричит вслед: «Ничего ты не умеешь, работяга, ухожу от тебя!»

А мне не хотелось, чтобы папу выгоняли или чтобы мама от нас уходила.

Расстроился я. Утром чуть школу не опоздал.

В первый вечер взялись мы за алгебру.

Я человек не ехидный.

Но после того, как я назвал тему завтрашнего урока, и увидя печальные папины глаза, я понял, что алгебраические дроби, числителем и знаменателем которых являются алгебраические выражения, а тем более действия с ними это для него далёкий космос.

Пришлось мне приземляться, да не просто приземлиться, а прямо в пятый класс.

— Услышав от меня про обыкновенные дроби, папа спросил тихим голосом, так чтоб мама не слышала:

— А что, есть ещё и необыкновенные?

После того, как я ему объяснил и папа радостный и довольный сидел с учебником для пятого класса в руках, пронзительно скинула дверь.

Показалась ехидная мамина улыбка.

Но, увидев строго папу, сидящего с учебником в кресле и меня, активно размахивающего руками и что-то папе объясняющего с помощью жестов в воздухе (а это я популярно папе объяснял правила деления обыкновенных дробей) стыдливо скрипнула дверью и ретировалась.

Потом мы занялись физикой. Физика папе ближе. Он так увлёкся чтением учебника по теме «Энергия топлива» что забыл даже меня спрашивать. Каждая новая страница, каждый новый параграф, видимо, были для него настоящим открытием.

— Посмотри-ка, как интересно, — непроизвольно вырвалось у него, когда он открыл параграф «Откуда берётся энергия у топлива».

А когда узнал, удельную теплоту сгорания этилового спирта, крикнул маме:

— Лен, ты слышишь, знаешь почему Васька такой толстый?

Мама, услышав рассуждения папы, удивилась, что он такие слова знает, как джоуль на килограмм.

И даже зауважала его.

А я радовался в душе.

Смотри-ка, Какая польза от репетиторства — мама папу зауважала.

Видя, что папе нравятся мои занятия с ним. я записался на бесплатный вебинар для начинающих репетиторов и тщательно законспектировал основные принципы общения с неудачным учеником.

Там много советов. Не буду вам повторять. Но мне понравился последний, что репетитор — это друг и помощник. Это больше, чем учитель. Репетитору можно пожаловаться, поплакаться, попросить поддержки, совета.

Вот когда мы с ним, проходили «Ромео и Джульетту» Шекспира, папа все время вздыхал.

А когда я закончил пересказ. И на руках показал финальную сцену, у него на глазах выступили слезы.

— Это надо же, какая любовь. Какая любовь. Вот это да!

Папа футбольный болельщик. И всегда, когда приходит с очередного матча восхищается:

— Это надо же, какая игра была. Вот это да.

Эта последняя фраза «Вот это да!» означала высшую степень папиной похвалы.

А я рад, что мой подшефный ученик высоко оценил мой урок по литературе.

Оживляется папа и на уроках географии.

Я даже пятёрку получил за ответ по событиям в Северной Осетии.

— И откуда ты это, Петров, знаешь? Молодец. Пять.

Короче!

Как-то незаметно и обстановка у нас в семье изменилась.

Мама перестала папу называть «работягой».

Зауважала она его.

Потому что он стал постоянно удивлять ее такими терминами, какие она со своими двумя высшими образованиями (бухгалтерия и менеджмент в экономике) и на слыхала даже.

Уже много месяцев мама с папой не скандалят, то есть, извините за неточность, не «обменивались мнениями» по моей персоне, по моему заводскому или институтскому будущему.

Как-то незаметно для меня репетиторско-менторский тон стал проявляться и в моих ответах у доски.

Да так, что однажды даже Марья Ивановна не выдержала и, добродушно улыбаясь, вопросила:

— Ты что, Петров, не меня ли ещё собрался учить?

Куда уж мне, начинающему репетитору, Марию Ивановну учить!

Мне бы папу к ВПР подготовить.