Греховная страсть

В пятницу мне сказали, что в понедельник я должен быть в Астане. В течение недели я должен присутствовать на выставке рентгеновского оборудования Московского института рентгеновской оптики. Специалист отдела кадров решила, что самолетом лететь не обязательно, поэтому мне предстояло почти двое суток потеть в поезде, чтобы добраться до нашей столицы. Я немного поспорил — мне, как руководителю отдела, полагался билет на самолет. Но, увы... Возможно у девушки были месячные, может её просто давно не трахали, но билета на самолет я так и не добился.

Вечером попрощался с женой. Прощание затянулось почти на сорок минут. Чмокнул в щечку сынулю и сел в папину шестерку. Папа довольно-таки быстро домчал меня до железнодорожного вокзала. Редкие машины. Свет фонарей. Несколько проституток, скучающих вдоль дороги. Перед вагоном папа сунул мне в руки пакет.
— Сынок, я помню себя в твоем возрасте. Вот тебе пара бутылок коньяка. Не скучай. Лады?
— Хорошо, пап! Спасибо!

Билет мне купили в СВ — небольшая компенсация, за поездку на поезде. В купе я переоделся в треники с вытянутыми коленками, футболку и тапочки. Налил в стакан папин коньяк. До отправления поезда оставалось минут десять. Выпил за счастливо начавшуюся дорогу. В купе зашел мужчина — лет пятьдесят, высокий, тёмные с проседью волосы, голубые глаза, очень недешевый красивый костюм, в руках черный кожаный чемодан.
— Здравствуйте. Евгений Александрович, — протянул мне руку попутчик.
— Сергей. До Астаны?
— Да. Вы тоже? Хорошо. Давайте по сто за знакомство, — попутчик достал из чемодана пару металлических стаканчиков и бутылку. «Glenfiddich», — прочитал я на этикетке. Чокнулись. Выпили.
— Я переоденусь? — спросил меня сосед на ближайшие двое суток.
— Без проблем, не стесняйтесь.
Через пять минут мы выпили еще по сто. Потом еще по пятьдесят. Я включил на ноуте негромко музыку моей любимой «Агаты».
— Когда я на почте служил ямщиком,
Ко мне постучался косматый геолог
И глядя на карту на белой стене... — я потихоньку подпевал господину Самойлову.
— Ямщик. Я тоже когда-то был кем-то вроде ямщика, — заговорил вдруг Евгений Александрович. — Сергей, давай еще по сто.
— Давайте.
— Грустно мне. Хочется выговориться. Прости, если я тебе чего-нибудь лишнего наговорю. Хорошо?
— Конечно. За ваше здоровье.
Выпили. Закусили мамиными пирожками с капустой.

Заговорили о политике. Потом о литературе. Я недавно читал Джека Лондона, у Евгения Александровича Джек Лондон был любимым писателем. «Сердца четырех», «Мартин Иден», «Морской волк», «Смок и Малыш» ... Оказалось, что Евгений Александрович пишет стихи. Прочитал мне пару. Сознание сразу же отметило наличие глагольных рифм. «Наверное, херня, а не стихи», — промелькнула мысль.
-Сергей, а я когда-то был простым водителем. Давно хочу рассказать кому-нибудь, как я стал богатым и счастливым. А ты хотел бы стать миллионером, Сергей? Ты бы смог перешагнуть через свои принципы? Идеалы? Ради богатства?
— Не знаю. Не думал об этом. Евгений Саныч, я обожаю сына, обожаю жену. Мне нравится моя работа. Меня всё устраивает.
— Странно. А я всегда хотел. Мне было двадцать пять лет. Я работал водилой и телохранителем у одной богатой дамы. Смотрел на её богатство и хотел, чтобы оно было моим. Я мечтал быть богатым. Смотрел на неё и чувствовал, что никогда не стану достойным её губ, её поцелуев и объятий. Два года я возил её. Я смотрел, как она меняет любовников. Как прожигает жизнь. И мечтал о её теле и деньгах.

Однажды вечером я привез её домой.
— Женя, мне плохо. Проводи меня домой, — шепотом попросила она.
Я зашел. Сварил кофе. Марина сидела на диване и плакала. Я гладил её волосы, что-то шептал.
— Женя, моя бабушка умирает. Женя, помоги мне.
— Как я могу вам помочь, Марина Андреевна?
— Бабушке поставили диагноз — рак. Ей осталось жить максимум пару недель, а она хочет мужчину. Хочет, чтобы её трахнули по-настоящему. Помоги мне! Помоги и я рассчитаюсь с тобой по полной. Что ты хочешь? Я готова на многое...

Мы выпили еще. Сосед по купе грустным взглядом посмотрел на меня.
— Да. Я согласился, пообещал своей начальнице удовлетворить её больную бабушку по полной. Так я стал богаче на пятьдесят тысяч долларов. Через три недели бабушку похоронили. А вскоре Марина назначила меня заместителем финансового директора в своей компании.

— Прошло три года. Я почти забыл о том, как занимался сексом со старческим, пахнущим смертью телом. Я купил квартиру, машину. Научился управлять финансовыми потоками компании. Знаешь, что-такое EBIDTA, Серега? А Income Statement?
— Материться нужно по-русски, Евгений Саныч, — пошутил я в ответ.
— Через три года Марина вызвала меня к себе. Сказала, что её мама умирает. И что она тоже хочет перед смертью почувствовать себя женщиной. Что только я могу ей помочь. Ей и её маме.

Мама Марины была когда-то роскошной женщиной, её разбитое раком тело несло следы былой роскоши, её предсмертная страсть поражала своей мощью.

Шел дождь. Октябрьские тучи заливали мир потоками холодной воды. Могильщики закончили зарывать могилу. На моих руках рыдала прекрасная женщина. Которая ночью наконец-то стала моей. Мы лежали в постели. Луна, скромно заглядывая к нам в окно, освещая наполненное желанием холеное женское тело. Прекрасные белые груди с розовыми торчащими сосками били меня по губам, вульва Марины скользила по моему животу, бедрам в поисках торчащего члена...

Мой собеседник поднял на меня свои грустные глаза:
— Сергей, моя мама очень сильно больна. В Астане ей должны сделать операцию. Врачи сказали мне, что надежды нет. Послушай, ты хочешь стать богаче на пятьдесят тысяч долларов? Моя мама хочет умереть в объятиях молодого мужчины. Сергей, ты можешь полностью изменить свою жизнь. Вчера я уволил технического директора. Одна ночь и это место твое.

***

Пять лет. Прошло уже пять лет. Каждую ночь я испытываю одно и то же желание. Желание, которое разрывает мой мозг и мои тестикулы. Я пытаюсь заглушить его. Я люблю разных женщин. Молодых. И не очень. Нет. Всё не то. Я хочу женщину, которая понимает, что это последний раз в её жизни. Женщину, чей последний вздох сможет охладить мою греховную страсть.

2011