Ночное дежурство

 

Бывают такие сны, в которых хочется задержаться как можно дольше. Сон во сне. Будто кто-то очень родной обнимает тебя, целует… А ты спишь, укутанная теплом, нежностью и безграничной любовью. Такой, наверное, и не бывает в реальности. И самое странное, что это тепло из сна потом ещё долго греет словно нежная накидка.

Удивительно, что настигнуть такие сны, могут в совершенно неподходящий момент. Дежурная медсестра отделения нефрологии Ирина Михайловна буквально на час перед рассветом смежила веки. Из сна вывел телефонный звонок. Звонила бывшая однокурсница и коллега, медсестра хирургического отделения Наташка.

- Ирка, привет! Как ночь прошла? У нас сущий кошмар, пятеро поступивших за одну ночь. Ненавижу праздники, вот сколько не говори людям не объедайтесь, и тем более не упивайтесь. Два панкреонекроза, три травмы, - тараторила она.

- А я спала, представляешь, чудо какое?

- Везёт вам, - ответила Наташка и без перехода продолжила - тебя подвезти сегодня или муж заберёт?

Услышав согласие, Наташка повесила трубку. У Ирины же все пошло по плану. Ничего экстраординарного к счастью не случилось, поэтому по окончанию смены, встретившись с Наташкой, она по-прежнему находилась на позитивной волне.

- Какая-то ты чудная сегодня - удивилась, Наташка и пошутила, - влюбилась что ли?

- Да нет, просто сон приснился хороший.  

- Про любовь? – улыбнулась Наташка.

- Почти, ты разбудила.

- Слушай, а давай посмотрю, что у тебя по гороскопу? -  оживилась Наташка.

Астрология  была её давним и любимым хобби.  И между прочим приносило дополнительный доход.  Ирина знала, спорить с Наташкой бесполезно.

- Смотри уж, неугомонная, - рассмеялась она. - Только быстрее спать охота и домой. Надо же Наташка всю ночь не спала, а силы остались.

- Скучная ты, - сказала, Наташка, открывая астрологическую программу в смартфоне.

 - А между прочим у тебя тут, - она секунд на двадцать замолчала. -  Что-то волшебное и романтическое намечается. Точно тебе говорю! Прям вот ух! И мужчину встретить интересного можешь, с перспективой брака, между прочим.  

- Я уже в нём, и потом Наташ, вот нам с тобой сколько лет? - вздохнула Ирина.

- Ну сорок четыре, а что? Вся жизнь впереди, - резюмировала Наташка, поправляя причёску. - И то что ты замужем ни о чём не говорит. Хотя может муж побалует к 8-му марта. Но вообще мужчину можно встретить везде.

- Ага особенно у нас тут, романтичнее некуда, что и говорить. Вспомни вон своих травматиков и панкреатитчиков. Работа, дом, работа. Самый тот маршрут. Хотя в душе, Ирина признала, что выглядят они еще с Наташкой по девичьи стройными и вполне симпатичными.

- Скучная ты, - ещё раз заключила Наташка, - увидишь, я не ошибаюсь.

***

Выспалась, Ирина только ближе к вечеру. С лёгкой завистью вспомнив неугомонную Наташку. Но всё же ночные дежурства сейчас давались совсем не так как тогда, когда они вышли на работу сразу после колледжа. Тогда можно было прикорнуть на пару часов и полететь делать дела, не вспоминая, что всю ночь не спала. Сейчас же голова буквально раскалывалась. А надо было еще готовить ужин, делать уроки с Сашкой, немножко прибраться.

Уроки Сашка, расслабившись за праздники делать естественно не хотел. Что вызвало бурю негодования у мужа, который и до того злился и обижался, что в праздник всех защитников она оказалась на дежурстве. В итоге разгорелся закономерный скандал.

- Детьми надо заниматься! – кричал, заводя сам себя муж, - Сашка лентяй, ты должна приучать к труду! Всё равно с твоей работы никакого толку, тем более финансового. Это даже не слёзы!

Муж всегда знал, где ударить побольнее, между тем свою работу Ирина действительно любила.

- Чтобы вы без меня делали! Сдохли бы с голоду, как не на что неспособные! Совсем от рук отбились. Катька шляется где попало!

- Я не шлялась, я гуляла с другом, с праздником его поздравила. - встряла в скандал шестнадцатилетняя Катька. - Я маме написала.

Последнее замечание вызвало лишь новый виток.

- Это ты, ты всё ей позволяешь, - плевался ядом супруг, - и даже не соизволила меня в известность поставить! Небось, уколы на работе вовремя ставить не забываешь, а на нас тебе плевать! Дома, свинарник, никогда вовремя не уберёшь! У тебя и в процедурке так? Ещё и книги кругом, дышать от них дома нечем!

Супруг смахнул со стола книгу, которую Ирина читала перед сном. Опять же знал, куда бить, книги всегда были отдушиной.

 

Претензии лились как из рога изобилия, так что Ирина от них просто отключилась. Вот тебе и романтика, вспомнила она некстати Наташкин гороскоп. Она не сомневалась, муж в итоге остынет. Только вот от всего этого наваливалась буквально глухая тоска. Ибо ссоры повторялись с завидной регулярностью. И причин особых для них супруг не искал.

Их пара считалась вполне себе идеальной и благополучной, больше двадцати лет вместе, дочь и сын, своя новая трёхкомнатная квартира, хорошая машина. Муж не пьёт и даже не курит, не изменяет. Оба спортивные, здоровые, симпатичные. Работают. Дети тоже не доставляли каких-то уж особенных хлопот. Дочка даже скорее всего вытянет школу с золотой медалью.

Только чем дальше, тем чаще Ирине казалось, что такая жизнь редкая бессмысленность. Что их связывает с мужем? Дети? Но они растут. Ирина представляла такие претензии, когда дети разлетятся из дома и становилось еще тягомотнее.

Хороший секс? Когда-то их буквально бросила к друг другу химия молодых тел. Страсть их была яркой и по своему красивой. Разгоряченные они находили для любви самые разные места и получали от этого лишь дополнительную волну адреналина и удовольствия. Однажды им даже пришло в голову, что лучшее место для ласк гигантское колесо обозрения в парке. Двойной полет так сказать, улыбнулась, вспомнив Ирина. Надо признать и сейчас спустя много лет с интимной стороной брака не было никаких проблем. Ирина удивлялась. Если бы в восемнадцать лет, ей кто-то рассказал, что удовольствие от секса с годами может стать ярче как хорошее вино, то она бы, наверное, не поверила. Тогда люди за сорок ей казались старыми и не думающими ни о чём таком.  Возможно поэтому их союз и просуществовал так долго. Но об экстремальных годах юности супруги вспоминали нередко. Это сейчас везде камеры и народ с мобильниками, а вот тогда…

Только все равно соприкасаясь в быту и постели они сосуществовали с мужем будто на разных планетах, настолько разными оказались.

Любовь? Наташка всё-таки романтик, как ей это удаётся? Ведь она же день за днём наблюдает по сути тоже что и я. И наблюдения эти совсем не радужные. За все годы работы Ирина видела очень мало по-настоящему любящих пар. Тех, где есть понимание, бережность и не уходящая с годами трепетность к друг другу.  Как там клянутся? В болезни и здравии. Как бы не так! Скандалы, измены, обиды, и еще меньше тех, кто вдохновится ухаживать за тяжелобольным. Подрабатывала Ирина и тем что ходила, выполняя те или иные процедуры по домам. И часто видела плохо скрываемую брезгливость…

Из задумчивости вывел телефонный звонок. Коллега Ольга слёзно просила выйти завтра вместо неё на сутки, поскольку заболели и мама, и дети. Ольга была хорошей женщиной и на самом деле тоже никогда не отказывалась подменить, если Ирине было это нужно. Заранее предвкушая новый виток скандала, без которого разумеется не обошлось, Ирина согласилась.

- Идиотка, - буквально вскипел муж, -  ты же в отпуск выходишь, могла бы с Сашкой позаниматься!

Находиться в такой атмосфере было невыносимо душно…

***

Рабочий день вышел скомканным, потому что привели студентов. Необходимо было подумать, какую работу им поручить. В конце концов решили, что они будут выполнять внутримышечные инъекции. Задав студенткам вопросы, о том, умеют ли они вообще делать уколы, Ирина мысленно поделила их на тех кому это предстоит сразу и кому попозже. Так в сопровождении целой группы, и с манипуляционном столиком, на котором тщательно студентами было разложено все необходимое, они и вошли в первую палату. Мужскую.

- Здравствуйте, - обратилась к мужчинам Ирина, -  я тут подмогу привела, все согласны, что девушки уколы сделают?

Мужчины, которых в палате было пятеро в возрасте от тридцати до семидесяти зашумели, в голосах появились радостные нотки. Да и не удивительно. Молодые студентки смотрелись в царстве болячек как яркие птички, даже несмотря на строгое требование старшей быть без вызывающего макияжа, духов и накрашенных ногтей. «Вот и хорошо, что повеселели», - подумала Ирина, - «всё на пользу лечебному процессу». 

Отметив про себя, что лежащий у двери мужчина новый пациент, она повернулась к нему с дежурным приветствием. Мужчина как мужчина, что-то около пятидесяти, встретишь на улице не обратишь внимания. Среднего телосложения (вес по карте в норме). Виски уже тронула седина, улыбка теплая, глаза внимательные и…

В голове молнией мелькнула фраза: «я знала тебя всегда». Ирина вздрогнула, с трудом отведя взгляд. И попутно сыронизировав про себя над голосом: «еще скажи с начала времен…».

Она в отличие от Наташки не особо верила ни в мистику, ни в гороскопы, ни в прочую эзотерику. Но годы работы в медицине заставили её обратить внимание на этот иногда звучащий в важные моменты жизни голос. Была ли это интуиция или что-то иное? Но не ошибался этот голос никогда. Ирину очень ценили в отделении. Она замечала многое, что было дано не каждому врачу. Понимала, когда врач ошибается. Когда тот или иной препарат надо сменить. Она просто слушала себя и внутренний голос.

Но никогда более чем за двадцать лет работы она не оказывалась в такой нелепой ситуации. Еще студенткой она видела мужчин при различных манипуляциях. Где-то отмечала красивый внешний вид, где-то ум, где-то чувство юмора, стойкость, или напротив какие-то отталкивающие моменты. Порой в голове всплывали диагнозы. Но никогда не возникало подобных странных мыслей.

- Я дежурная медсестра отделения нефрологии Павлова Ирина Михайловна, - выпалила от растерянности текст, который зубрили для аккредитации, но фактически не применяли на практике. - Представьтесь, пожалуйста.

- Валера, - мужчина замялся. -  Валерий Петрович Сидоренко.

- Пациент идентифицирован.

Она всё-таки взяла себя в руки, и обратилась к студенткам:

 - Что надо спросить дальше?

Те загомонили, добавляя вопросы об аллергических реакциях и согласии на проведении манипуляции.

- Вы еще забыли объяснить пациенту, как, куда и зачем будете делать инъекцию. Мужчины на соседних кроватях засмеялись.

- Итак, инъекция верхний наружный квадрант ягодицы.

Она повернулась к Валерию и увидев, что он неотрывно смотрит на неё, смутилась ещё больше. Казалась странной, неправильной сама ситуация. Хорошо, что в конце концов он подбадриваемый смешками с соседних кроватей перевернулся на живот. Студентка благополучно сделала укол. И даже нигде не ошиблась. Вдохновленные успехом первой девушки, остальные четверо, тоже успешно выполнили манипуляцию.

Мужчины шутливо жаловались, кто-то благодарил, кто-то приглашал студенток придти ещё. Ирина же неотрывно чувствовала спиной взгляд. Но обернуться так и не смогла.

Только выйдя из палаты, она немного пришла в себя. Мысль о странном пациенте не отпускала ее. Хотя по сути ничего странного в нём не было. Она даже перечитала его карту. Тяжёлая ангина, как следствие серьёзные осложнения на почки. Удивило лишь, что по профессии врач.

День завертелся своим чередом. Да и студентки требовали много внимания. Им всё было интересно. И это отвлекало от мыслей, точнее от одной мысли, пришедшей в голову так некстати. Только ближе к вечеру, когда студентки отправились по домам, она осознала, что сейчас ей ещё придется придти в первую палату с капельницами. «Ну и что?»- рассуждала она. – «Подумаешь глупость какая-то, показалось».

После пяти вечера к пациентам потянулись родные. Отметив в коридоре, резкий запах духов, Ирина попросила младшую медсестру Елену провести проветривание. В пятой палате пациентка с отеками Квинке в анамнезе. Не дай Бог прореагирует. Сама же шмыгнула в подсобку, которая граничила с лифтами. Хотелось хоть немного перевести дух от этого суматошного дня и прийти наконец в себя.

И тут же услышала, голос, а судя по запаху, это и была обладательница резких духов. Сейчас она, думая, что в коридоре одна не стеснялась в выражениях. Да тонкую дверку и не замечал никто из пациентов, а тем более посетителей.

 

- Как мне надоел этот идиот Валера, ты не представляешь, - возмущалась она, -  Даже палату себе отдельную не мог попросить!  Мол, тут хороший персонал, а стены не главное. А ведь главврач, дружок его когда-то закадычный. И по итогу Славка главврач. И зачем я его отшила? А мой придурок так и возится с этими своими психами! Имбецил! Я ему места подыскиваю, договариваюсь! А он? Нравится ему понимаешь эта психическая богадельня!

Голос женщины буквально звенел от злости.

- Теперь ещё и болезнь эта. И что он получит в итоге с этого больничного? Это меньше чем слёзы!  Врач говорит, в худшем случае до инвалидности дойдёт…

«Не дойдёт», -  вклинился в голову Ирине настойчивый голос

- И знаешь, что он меня попросил? Книги из пункта выдачи забрать и принести! Книги! Крёз нашелся! Каждая книжка под тысячу рублей! И из Машки делает рохлю, книги дарит! Ненавижу!

Женщина вошла в лифт.

Монолог откликнулся знакомой болью. Работа не та, увлечения не те, подумаешь книги какие-то. Чужая боль, а вдруг как своя. Ирина повела плечами, словно стряхнув с себя боль, и пошла готовить капельницы.

 

За целый день она почти убедила себя, что ничего особенного не произошло. Ну подумаешь пришла в голову мысль и что с того? И до Валерия этого и до его жены нет никакого дела, своих проблем хватает. Главное сейчас сделать капельницы, а там ночь, конец смены и долгожданный отпуск.

 

Оказавшись в первой палате с капельницей, Ирина осознала, что испытывает двойственные чувства. С одной стороны, она вообще не хотела ставить Валерию капельницу. Почему-то было страшно. Память словно вернула её на студенческую практику, когда поставить капельницу казалось запредельным мастерством. С другой стороны, что-то внутри будто подталкивало, желало этих прикосновений. Не впадая в разговоры, свыше положенных этикой и деонтологией (надо же за что-то спрятаться), она осмотрела руки, пропальпировала вену.

Никогда не было так сложно. Казалось пальцы буквально горят огнём. И даже притягиваются магнитом. Совсем лёгкие касания, невесомые, но кровь закипала. Как воспоминания о чём-то неумолимом, вечном и до сих пор живом.

 - Жарко очень, - только и сказал Валерий.

- Это препарат такой, ничего страшного, - смогла выдавить из себя Ирина. Хотя озвученного эффекта препарат не мог иметь. «Сочтёт ещё и неграмотной», - подумала она про себя. Врачи всегда ориентируются в том, что им ставят.

- Ну глупость же! - уверяла себя Ирина, таки поставив несчастную капельницу, и уже сидя в процедурной. - Не бывает так! Сейчас бы Наташка, наверное, сказала на эту тему что-нибудь заумно эзотерическое. Но рассказывать Наташке ни о чём не хотелось. Да и что говорить? Что хочется обнять человека, которого видит сегодня первый раз в жизни, ну ладно второй?  Вполне себе заурядного мужчину, встретишь и не заметишь на улице. Бред же! Но и хорошо, что в первой палате сейчас все стабильны и больше никому ничего не нужно. Скоро тихий час. Отделение затихало…

***

В одиннадцать вечера неожиданно позвонила Ольга, с просьбой проверить холодильник для пациентов на запрещёнку, мол завтра проверку обещают. Ирине не хотелось выходить из процедурной. Как будто она осталась островком надёжности и безопасности. Зачем-то посмотрев в зеркало, машинально отметив, какие же усталые глаза, она отправилась разбирать холодильник.

Эта часть отделения всегда нравилась ей, почти как комната. Тем более что за годы работы благодаря и ей самой там стало довольно уютно. В углу у окна столик с книгой благодарности, рядом два удобных кресла. Над столом особая радость полочка с книгами. Цветы, бывшие когда-то крошечными, разрослись. В стороне располагался холодильник, рядом на листочке Ольгиным красивым почерком старательно был выведен список запрещённого к передачам. Почти как дома, если б не инвалидные коляски напротив, можно было бы не думать, что это отделение больницы. Место само по себе было не проходное. В часы приёма родственников оно было нарасхват.

Ирина почти закончила разбор холодильника, когда услышала шаги. И ещё не глядя осознала. Валерий.

- Нарушаете режим, Валерий Петрович, – сказала она, взяв себя в руки.

- Нарушаю, - легко согласился он, - не спится совсем. Хорошо у вас, уютно, - и добавил, подойдя к книжной полке. – Никогда не видел столько интересных книг в больнице.

- Это мои в основном, - неожиданно откликнулась она. – из дома принесла.

- Ирина… Михайловна, - казалось отчество далось ему с трудом, - а посидите со мной? Была в этой просьбе и скрытая нежность и боль, и что-то ещё. Ирина, не стала спорить, просто опустилась в кресло.

Во время работы она часто выслушивала пациентов, утешала, поддерживала, подбадривала. И надо сказать, ей немало помогло в этом увлечение психологией. Но этот разговор вышел ни на что непохожим.

Словно бы говорили родные люди, которые просто на долгое время расстались. И если сначала где-то осторожно подбирались слова, через пару часов разговор полился свободной рекой.

И этот тихий шёпот в ночном полумраке завораживал обоих. Казалось, вся больница замерла. Спала младшая медсестра Леночка, не забежал  дежурный врач, и даже пациентка палаты номер пять Анна Леонидовна, не просила как обычно среди ночи померить давление. А за окном мела февральская вьюга. Снежинки крупными хлопьями ложились на стекло. Но говорящие не замечали их. Будто вокруг них образовалось своё пространство. Где лишь руки позволили себе слегка соприкоснуться, где через пальцы переливалась нежность.

Они говорили о годах учёбы. Она в колледже, он в колледже, а потом ВУЗе. Рассказал, что именно поступление в медицинский стало тем фактором, что он не попал под чеченскую компанию. А вот лучший друг оказался в самом пекле. Именно поэтому стремясь затем помочь ему и его семье, он и выбрал психиатрию.

Говорили о работе, о детях. Она о Катьке и Сашке, он о восьмилетней непоседе Машке. В этих словах сквозила любовь и нежность. Говорили о книгах и фильмах, о мечтах и планах. Она открылась вдруг, что с юности пишет стихи, но никому не показывает их.

- И я пишу, - откликнулся он и слегка сжал её пальцы, – а давай я напишу тебе, ты ведь ответишь, правда?

На часах было пять утра. Больница просыпалась… Начали стучать двери палат, проснулась Леночка. Растерявшись от разрушившего атмосферу шума, Ирина даже не запомнила кивнула ли она или что-то сказала в ответ. Лишь быстро написала на листочке номер телефона.

***

Телефон пискнул полученным сообщением, когда уже в полусне ехала домой. Валерий. Как ощущение поцелуя на губах. Или почудилось.

 

Ты знаешь, родная, не верю в любовь,

Любовь - это нервы, любовь - это боль,

Она вихри страсти и ветры пустынь,

Уходит и ты остаешься один,

Один жарким солнцем и ветром томим.

Один в пустоте горьких слов и витрин…

 

От этой боли, ей захотелось закрыть, защитить, укрыть нежностью, сами собой складывались слова:

 

Ты знаешь, родной, я поверю в любовь,

Она - это нежность и сладкая боль,

Она нет не страсть, а бальзам для души,

Она тишина, где ручей лишь звучит.

Поток бесконечный, текущий сквозь путь,

Любовь -  это ты, это я, жизни суть…

 

Хотелось отправить сразу. Но чем ближе к дому, тем больше прошедшая ночь казалась чем-то иллюзорным. Она искала какие-то разумные объяснения. Ну бывает же эффект попутчика? А может это вообще какой-то психологический приём? Помрачнение? Отправить стихи? И что выйдет из этого?

 

- Мама пришла, - обрадовался Сашка, услышав хлопнувшую дверь. Катька, что-то напевала в гардеробе, собираясь на дополнительные занятия…

- Мама, где моя расческа, - вопросила она, через минуту. - Я уже опаздываю, ну где же она?!

- А я борщ сварил, вкусный, будешь? – улыбался муж, словно и не было ссоры. И ещё я тут билеты купил, в театр, что-то романтическое как ты любишь. Как раз 8 марта получится.

 

И только сообщение молча ждало своего «отправить».