Ф — это фуфло, а не феминизм

Слово «феминистка» — ругательное. Хуже только «фашистка». Моя бабушка так называла соседку, которая каждый раз, когда заходила к нам домой, забирала с забора поллитровые банки, надетые на штакетины для просушки. Когда я в обществе мужчин упоминаю о своих феминистских взглядах, отношение ко мне обычно резко меняется в худшую сторону. Более того, я сразу как будто перестаю быть в их глазах женщиной и становлюсь кастрированным мужчиной, с которым можно не церемониться. Ниже в иерархии только животные, причем не все, а преимущественно черви и клопы. Слова обладают магической силой: они способны соединять и разъединять людей. Мы приписываем себе имена, идентичности, стараясь включиться в высокостатусные группы. Когда же феминизм, бывший, в сущности, хорошей идеей, стал носителем всего отрицательного? 

Конечно, отчасти виноваты вокальные персонажи: феминистки-амазонки, которые хотят перебить всех мужиков, отнять у них деньги, а немногочисленных оставшихся сделать донорами спермы для ИИ. Таких немного, зато их видно и слышно. Давайте не будем обсуждать действия душевнобольных. К феминизму они имеют такое же отношение, как, скажем, к освоению космоса. Какими бы лозунгами ни прикрывалась инфантильность, она плоха, потому что предлагает решать вопросы в пользу одной конкретной обиженной личности, которая не способна иначе выжить в мире. Толпы обиженных слоняются по интернету, ища, кем бы закусить. По сути, они зомби, утерявшие когнитивные способности, алчная ротожопа. Феминизм, до вокализации, был, несомненно, содержательным.

Кратко скажу про три волны феминизма: первая волна боролась за право на труд и право избирать и быть избранной. Получили, всем спасибо, разошлись. Вторая волна боролась против стигматизации женскости (женское тело как источник греха, менструация, родовая деятельность как нечто стыдное). В СССР второй волны не было, обсуждать тут нечего. Мы до сих пор прокладки заворачиваем в три слоя бумаги, чтобы муж не испугался, увидев в мусорном ведре что-то не то. Третья волна стала бороться против любого гендерного неравенства, потому что оно амбивалентно: бьет и по мужчинам, и по женщинам. Про четвертую волну я пока ничего не поняла. На мой взгляд, ее нет.

Феминизм третьей волны заговорил о катастрофе, к которой привело не до конца реализованное равенство, и имя катастрофе — дефицит теплоты. Женщина, занимавшая раньше только домом и детьми, не отрабатывала смены на заводе и не читала по шесть лекций в день. Она много вкладывалась в заботу: поддерживала старшее поколение, читала сказки малышам, жалела усталого мужа. У нее было на это время и силы. Как только женщина стала частью трудового коллектива, сил на что-то еще, кроме как по-быстрому пожарить котлет, у нее не осталось. Заботы и теплоты стало не хватать, образовался новый свирепый голод похуже африканского. И пострадавшими здесь оказались не только мужчины, которые, приходя домой, ласкового взгляда не дождутся. Все общество становится обездоленным и агрессивным, потому что никто не исполняет функции Матери. Государству это не под силу, женщины погружены в работу, мужчины берут на себя материнские функции осторожно и неохотно. 

У социальных приматов существует совместная опека над потомством. Самка выбирает крупного, здорового, агрессивного самца, который позаботится о ней и детенышах в период уязвимости (беременность, роды, младенчество). Дальше пара может распасться, самец свободен, самка подращивает потомство, и цикл повторяется. Что имеет с этого самец? Его гены передаются потомству, которое с более высокой вероятностью выживает, и в качестве бонуса он получает доступ к сексу. Вернемся к людям. Картина та же, только на нее накинута романтическая вуаль. Мужчина и женщина заключают контракт (брак), по которому мужчина носит домой зарплату и продукты, а также защищает семью при необходимости, а женщина заботится о потомстве и мужчине: готовит еду, чистит одежду и помещение, дает детям первичное образование. 

В индустриальном и тем более постиндустриальном обществе экономика устроена так, что работников надо много, одними мужчинами не обойдешься. А если к этому прибавить военные конфликты с убылью мужского населения, получается, что женщины должны работать. И они пошли. Получили двойной рабочий день, чем справедливо возмущаются. Те семьи, где домашний труд распределен равномерно, реже докатываются до развода. Как справедливо писал исследователь вопроса Г. Х. Я., холодильник начинает и выигрывает.

Наличие средств к существованию и самостоятельности в финансовом вопросе заставили женщину задуматься о том, стоит ли терпеть кордебалет в браке, как завещали мудрые предки. И если мужчина капризен, ленив, аддтиктивен, угрожает ей или детям, ухудшает положение семьи или просто не нравится (да, и так тоже!), она инициирует развод и растит потомство уже одна. Это стало возможно. Вот настоящая революция, незаметная, но радикальная! Будут ли заключаться браки, если женщины смогут обеспечивать себя и детей на сто процентов? Думаю, да, но половой отбор станет битвой компетенций. Боюсь, это никому не принесет большого удовольствия, особенно поначалу.

В России вопрос о феминизме не стоит так остро — но обязательно встанет позже. И тут очень интересно посмотреть, что говорят западные аналитики, психологи, социологи и антропологи о происходящих процессах в постиндустриальном обществе. Если вы не слышали лекции Джордана Питерсона, канадского психолога и звезды Youtube, рекомендую! Он спорит и с феминистками, и с левыми. И мне, левой и феминистке, он очень нравится. Тот критический взгляд, который он дает, помогает скорректировать оптику. 

Питерсон говорит, что человек никогда не будет удовлетворен своим статусом, потому что ориентируется на ближайшее окружение. Как только ты поднимаешься вверх на ступень, ты сравниваешь себя не с теми, кто ниже, а с теми, кто выше и рядом. Поэтому, чтобы ты ни делал, ты несчастен. Феминистки будут недовольны, даже если их осыпать золотом. Их несчастье не снаружи, а внутри. Равно как и левые. Одно дело — бороться против общих проблем, другое дело — агрессивно ныть, требуя куска пожирнее за просто так. Протестантская этика, ратующая за тщательную работу над собой, вытачку себя из бруска необработанного дерева, позволяет Питерсону безопасно критиковать радикалов. Он возражает против студенческих бунтов, против слепой уравниловки. Вот и в чем он не прав?!

Если феминизм — это унижение мужчин, такой феминизм вреден и не нужен. Он зло. Если феминизм — про гуманность и гармонию, про то, как решить проблемы компромиссно, тогда ему суждено стать подлинной новой этикой. В молодости я была уверена, что отнять и поделить — отличная идея. Забрать у богатых свиней власть и деньги, отдать все женщинам — чего же проще-то! Но это напоминает эксперименты в тюрьмах, где от матерых зэков попытались отселить униженных и оскорбленных в другую зону. Получилось отвратительно. Униженные и оскорбленные не зажили счастливо, а устроили резню и установили такую жесткую иерархию, которая не снилась ни одной черной колонии. Для власти нужен опыт власти и сила ее удержать. Нувориши, получившие богатство, кидаются скупать золотые унитазы. Женщины, получив всю полноту власти, тоже, вероятнее всего, не создадут ничего хорошего. По крайней мере, сразу. Начнется лютый кошмар.

Поэтому феминизм, как я его понимаю, это путь маленьких шагов в горизонтальной плоскости. Не трясти государство за глотку (дай пособия! мужиков в тюрьму! кастрировать поголовно!), не орать что-то с броневика. Это позорно и неэффективно. Будет работать только то, что во благо большинству. Во благо — чаще решать вопрос в пользу отцов при определении места жительства ребенка, настаивать на том, чтобы мужчины брали отпуск по уходу за ребенком, когда тому исполняется год, и ходили на больничные. Вовлеченное отцовство — панацея для израненного и весьма похолодавшего общества, от этого выиграют все. Дети получат настоящих отцов, матери — разгрузку, общество — стабильную семью.

И напоследок вернусь к мысли Питерсона. В споре на BBC с ведущей-феминисткой он упомянул, что разница в зарплатах и позициях на работе сложнее, чем нам кажется. Допустим, в Великобритании зарплата мужчин больше, чем зарплата женщин, на 9%. В России точных цифр не знаю, думаю, в разы больше. Если видеть в этом ТОЛЬКО несправедливость, получится, что у нас есть угнетенные и угнетатели. Женщины бьются в стеклянный потолок, им не дают ни постов, ни зарплат. На деле все сложнее. Конкуренция за материальные ресурсы всегда идет жестко, и просоциальным женщинам неприятно, больно и некомфортно пихаться локтями, идти по головам, драться за место под солнцем. Они говорят себе: а смысл? Я хочу быть счастливой и готова пожертвовать ради этого карьерным успехом. Часть видимой «несправедливости» связана с тем, что не делать карьеру — свободный выбор женщин. И его надо уважать. То же по поводу зарплаты. Перерабатывать, браться за шабашки хотят не все. Некоторые выбирают проводить больше времени с семьей, иметь хобби. По большому счету, хобби — невероятная роскошь! Мне очень дорога мысль, что я могу позволить себе уволиться в любой момент, не терпеть. Работа — мой выбор, а не вынуждение. Я не одна в этом мире, у меня есть поддержка. И тем не менее я много работаю, потому что люблю работать, обожаю делать подарки, осуществлять свои мечты и мечты близких.

Возможно, стоит назвать взвешенный феминизм каким-то иным словом, чтобы уйти от ярлыка и стигмы. Обществу важны качества, которые женщины эволюционно развивали: уступчивость, добросовестность, лабильность, просоциальность. Без этого всем конец, я не преувеличиваю. Но и без мужчин, с их открытостью новому, компетентностью, настойчивостью и бесстрашием, жизни не будет. Новый брак — союз сильных, способных ценить друг в друге инаковость.

Есть известный стишок-пирожок:

Оксана, сев за руль, узнала
От незнакомых ей мужчин,
Что у овцы глаза на жопе
И что в дурдоме выходной.

Российское общество все еще патриархально. У нас есть сферы, где женщины нежелательны — например, вождение. Дело не в том, что женщины плохо водят — статистика показывает, что в авариях они участвуют реже мужчин (в абсолютных и относительных цифрах). Но агрессия к ним значительна. В чем дело? Дело в том, что российский менталитет радикален: русские мужчины невероятно галантны, когда хотят понравиться женщине, и фантастически грубы, когда видят в женщине недомужчину. В коробушке автомобиля сидит не красавица, а сумасшедший, непредсказуемый кастрат, который зарвался и претендует на равенство. На него можно и нужно кричать, чтобы поставить на место. Так что дорога — показатель того, что с нами происходит. Успокоятся водители, значит, нравы смягчились.

И последнее. Разговаривая с близкими мне мужчинами, я видела, что они, будучи феминистами по натуре, нередко на сам феминизм реагируют остро. Поинтересовалась, в чем дело. И услышала вот что: «Меня обвиняют в том, что я мужчина. Но я таким родился, не выбирал пол. Что я могу исправить? Зарезаться, чтобы не занимать ничье место? Жить на помойке, чтобы не нервировать никого своим успехом? Отрезать член?» Звучит ужасно. Разве этого мы добивались, прося равенства? Кажется, вместе с водой мы выплеснули ребенка. Пока не сложится понимания, что ценен каждый, независимо от пола, возраста, особенностей тела, мир продолжит агрессивно бурлить. Я феминистка и я этого не хочу.

#creativemarket #феминизм #феминистки #гендерное_равенство