Последнее путешествие

Они гнали по серпантину на ярко-малиновом Мини Купере где-то под 120. За рулём была блондинка в легком бирюзовом платье, эффектно оттеняющим загар. Ее алый шелковый шарф картинно развевался на ветру. На заднем сиденье мерно покачивалась сумка-холодильник с парой бутылок игристого. 

— Дорогая, кажется у меня жажда. Открой пожалуйста попить, — попросила блондинка.

— Господи, когда же я брошу курить? — ответила на просьбу вопросом подруга-брюнетка, сидящая на пассажирском. На ней была короткая белоснежная футболка и рваные узкие джинсы.

— Зачем, дорогая? Тебе же нравится курить? — подняла бровь подруга. 

— Слушай, мне много чего нравится. Но кажется наступило время в чем-то себя ограничить... 

Брюнетка перегнулась через сиденье, чтобы достать из сумки-холодильника ледяную бутылку брюта. 

— Конечно сейчас открою попить. Тебе Асти Мартини или вот просекко? Но, милая, просто хочу напомнить, что ты за рулём. 

— Я тебя умоляю! Бокал игристого ещё никому не навредил. А ты, конечно, можешь себя ограничить, раз стала на этот путь, — заливисто рассмеялась блондинка. 

 

Пузырьки в холодном вине приятно щекотали небо. Мимо проносились пейзажи Тосканы. Красные черепичные крыши, изумрудно-зеленые горные луга и соломенно-желтые поля пшеницы. Дамочки передавали друг другу бутылку с игристым и оживленно беседовали. 

 

— И этот старый пердун говорит: «Душа моя, мне уже скоро шестьдесят. Мне нужно спокойствие. Если ты не прекратишь свои загулы, я запишу дом на семью». Блондинка выразительно посмотрела на собеседницу. — Так и сказал, представляешь — «загулы». Конечно, я не прекратила. Пусть засунет свой дом себе в дряхлый шестидесятилетний зад. Вместе со своей семьей. Давай выпьем, дорогая! 

— Кажется мне надо пи-пи. Давай остановимся...

— Дорогая, сделай пи-пи под себя, — ухмыльнулась подруга и прибавила газу. — Возможно мы обе уже скоро сделаем ка-ка. Мда, так себе шутка. Но если будем так часто останавливаться, не успеем к началу. А ты знаешь, Франческа очень не любит опоздавших. Очень. 

— Можно подумать она вообще кого-то любит. Притормози, у меня сейчас из глаз уже польется. 

 

Блондинка закурила тонкую сигарету с ароматом гвоздики, пока ее попутчица сидела рядом на корточках, спрятавшись непонятно от кого за колесом машины. 

— Хорошо здесь. Ни души. Природа. Воздух. Так бы и смотрела вечно на это всё. 

— Конечно хорошо. Но мы же знаем, что ты и дня так не выдержишь. — Брюнетка встала и подтянула на себе джинсы. — Не твой ритм. 

— Мда... не мой. Это точно. Так что запрыгивай подруга в тачку. У нас ещё есть шанс увидеть Франческу без ее фирменного недовольного нашим опозданием лица. 

 

Подруги хихикая погрузились в Купер, который тут же метеором сорвался с места. 

— Каждый день он меня отчитывает. Говорит: «Как ты себе представляешь свою будущую жизнь?» Да никак я не представляю. Представлялка сломалась. 

Дом арендую в Португалии. Губы буду красить ярко-алым, а волосы — хной. И днями напролёт буду на берегу океана сидеть и курить. А он мне сказал, что я дура. Ну дура. — Пожала плечами блондинка. — Ну и что теперь? Дура, я короче. Но я ни к кому со своими вопросами не лезу. 

— Дорогая, ты далеко не дура! Кандидатскую по экономике сама сделала. 

— Спасибо, конечно, но ты нашла чем ум измерять. Кандидатская. 

— Ну а что? Я-то видела, как ты корпела над ней. Всё сама же. Кажется Асти всё. Вторую открываем? 

— Да открываем. На вечеринку надо приходить подготовленными, чтобы эти кислые мины не вогнали сразу в тоску зелёную. Ты же знаешь, сейчас начнётся. 

— Ага. Криптоинвестирование и Шопенгауэр. 

Подруги переглянулись и засмеялись. Раздался хлопок и в окно Мини вылетела пробка от просекко. 

— А помнишь, как мы подарили Франческе этого ужасного крокодила с огромным пошлым хвостом? И это ведь ты придумала накачать его водкой. А потом заставляла всех пить ее через дырочку. Никогда не забуду лицо твоего благоверного... Никогда. 

— Да помню, конечно. Ну после того как я ему подлила водки в его безалкогольное вино, он стал гораздо приятнее в общении. 

— Да уж. Пока дело не дошло до его анекдотов. 

— Это точно.

— Мы что-то едем в тишине. Включим музыку?

— Конечно. Я тут нашла отличный диско-хаус, кстати.

— Ммм... А давай лучше Кардиганс? 

— Окей, дорогая. Я не против милого старья. 

— And I’m losing my favorite game. You’re losing your mind again, — пропела из динамиков Нина Перссон.

— Кстати, как бы ты хотела умереть? — блондинка перевела взгляд с дороги на соседку. — Раз уж пошла такая пьянка.

— Дорогая, да никак я не хочу умирать. Смотри, пожалуйста, на дорогу... 

Они хохотали и передавали друг другу просекко, делая жадные глотки. Купер мчался всё быстрее по извилистой дороге между живописных деревенек. Алый шарф задорно трепыхался на ветру. Начинало вечереть. 

 

— А теперь все же диско-хаус, — сказала блондинка, переключила трек и вдавила педаль газа в пол. — Держись, дорогая. Кажется мы всё-таки опоздаем на мероприятие. 

 

***

Закатное солнце делало пейзаж странным, незнакомым и почти инопланетным. Редкие деревца отбрасывали кривые ажурные тени, удлиняющиеся с каждой минутой. На обочине, рядом с крутым поворотом, брюхом в небо смотрел перевернутый Мини Купер кислотно-малинового цвета. Рядом с ним на дороге лежали тела двух леди весьма солидного возраста. Их изборожденные морщинами лица были благородны и спокойны. Неестественно вывернутой рукой блондинка крепко сжимала початую бутылку элитного игристого. Легкий вечерний ветер с моря играл с ее красным шелковым шарфом.

— Обнаружены трупы двух пожилых женщин, — сообщил по рации кому-то карабинер. — На вид, кхм... лет восьмидесяти. Визуальных травм нет. Наверное не справились с управлением. Смерть наступила видимо в результате сильного удара. Кажется наши барышни знали толк в развлечениях. 

Он подошел к дамочкам, нашедшим свое последнее пристанище на пыльной деревенской дороге. Поднял за кисть руку блондинки. Алым от закатного солнца сверкнули часы Bvlgari. Рукав платья опустился, обнажив тату: «Надо жить так, чтобы не бояться смерти и не желать её». 

«Вы-то уж точно ее не боялись, — подумал карабинер. — Ты всё ждал знака, Андриано. Так вон он. Завтра ты увольняешься с этой чертовой работы. И уезжаешь в деревню. Достраивать дом. Делать сыр. Жить у моря». Его взгляд упал на лицо брюнетки. На губах у нее застыла едва наметившаяся полуулыбка.