Сказки — это не выдумки (ч.1)

Корпус аварийной шлюпки вибрировал от напряжения, особенно когда погрузились в верхние слои атмосферы. Бортовой компьютер вообще начал говорить сам с собой, высчитывая курс посадки...

— Слышь, Железяка?

Я иначе как «железяка» к компьютеру не обращался. Да он и не обижался, в принципе — ему было наплевать.

— А ты точно уверен, что на планете есть нужный уровень кислорода?

Компьютер на секунду смолк, мигнул озадаченно монитором, потом язвительно изрек:

— Не-а, нет там кислорода! Мне кислородное голодание не грозит, а вот тебе, амиго...

Пришла моя очередь поперхнуться. Я чуть не стукнул по панели ногой и заорал:

— Не понял! Ты сажаешь шлюпку с живым пилотом на борту на планету, с непригодным для дыхания воздухом?! Да я... да ты... — задохнулся я от возмущения.

— А ты уволь меня! — почти по-человечески хихикнул Железяка, потом вдруг рявкнул: — Не мешай мне! Шучу я, есть там кислород! Помолчи, мне надо посадить нормально шлюпку, да чтобы еще и тебя, неженку, не угробить!

— Сам ты неженка! — огрызнулся я, но послушно замолк.

Нет, вы только не подумайте ничего такого, на самом деле мы с Железякой очень дружны. Только иногда он становится невыносимым. Особенно, когда начинает шутить. А шутки у него плоские, скажу я вам. Что поделаешь, пошла один раз мода на ограниченно интеллектуальные бортовые компьютеры — так все и начали заказывать такие, а то, говорят, полностью интеллектуальные так голову морочат, что самое время застрелиться. Или шагнуть в открытый космос.

Но я все равно заказал себе «полный набор», в смысле, что Железяка вполне самостоятелен и в поступках и в действиях. И вполне по-людски обижался, когда пробовал развлекать меня чтением книг, а я упорно отказывался. Потому что никак не мог сообразить, кто такой Джеффри Даррес, и чего такого умного написал этот писатель. Или Дмитрий Козявин, интеллигент-одиночка. А вот Железяка не мог сообразить, что я не понимаю. Мы начинали спорить, хоть как-то скрашивая мое время в полете. И мне развлечение, и он не расслабляется...

Да, забыл сказать. Я работаю Доставщиком. Что это такое? Представьте, что вам надо срочно отправить посылку, предположим, с Альфоса на Рецилла-216. Простой почтовой доставкой ценную посылку не хотите отправлять, боясь, что она затеряется где-то на далеких космических трассах, правильно? А наша цивилизация, к сожалению, так и не научилась телепортировать предметы... И вот для этих целей я и существую. В смысле, не совсем я, а фирма в которой я работаю, «Доставос», в смысле — мы доставляем особо ценные посылки туда, куда надо.

В принципе — работка не пыльная, только нервы нужны, чтоб в одиночестве болтаться по космосу. Поэтому, когда я получил фирменный катер, и мой шеф спросил, какая модель бортового компьютера предпочтительна — я, не колеблясь ни секунды, заказал «с полным интеллектуальным набором». Сам же и настроил Железяку на свое усмотрение. На самом деле, весь компьютер представлял из себя небольшую увесистую металлическую коробку, куда был помещен его «мозг». Теперь он стоял в специальном гнезде, весь опутанный проводками, идущими от него ко всем системам катера. В случае необходимости я мог выдернуть его из гнезда и забрать с собой...

Сдружиться сразу не получилось. Своенравный «интеллектуальник» сразу начал качать права, доказывая, что призван не только рассчитывать векторы трассы, но и полноценно обогатить мою духовную жизнь. Выдумщик, блин! И понеслось... Какие-то сверхзаумные рассказы, какие-то философские трактаты... Возмущался, что на какой-то особенно проникновенной цитате великого Птицерона я попросту засыпал.

Но, потом, как-то так незаметно, наши беседы потихоньку стали перерастать на беседы «за жизнь». Создатели модели IntREks-11СЕ действительно не пожалели себя, вложив несметное количество информации в электронный мозг компьютера. Поэтому, когда иногда в сердцах я материл Железяку, он мог в ответ выдать еще более заковыристый мат. Это потом только я прочел в инструкции, что в него вложили более семисот слов почти забытого, едва не утерянного в веках, русского мата, считавшегося среди профессионалов наиболее крутым. Так что с моим бортовым компьютером мы потом все же подружились...

А теперь мы падали. Ага, по-настоящему.

И все благодаря мне, взявшему управление катера на себя, вручную. За что и поплатился, залетев в метеоритный поток. Сначала-то было весело, когда я уворачивался от метеоритов размером с небольшой дом, но, как-то прозевав особенно кучный поток, с разгону встретился лоб в лоб с приличным куском... Сразу взвыла автоматика, замигали индикаторы аварийной системы. Железяка холодным голосом попросил отсоединить его от системы катера и подсоединить в аварийной шлюпке. И немедленно. Что, я спорить с ним буду что ли? Я моментально выдернул все штекера из системы, схватил увесистую коробку, свой ранец с мелким барахлом, и смылся в аварийку.

В маленькой шлюпке было места, конечно, маловато. Но мне ведь не надо было брать пассажиров, поэтому я вполне шустро и комфортно разместился на борту крошечного кораблика, быстренько сунув в разъемы для компьютера Железяку. Тихо что-то загудело, потом мигнул монитор, и вкрадчивый голос моего компьютера спросил:

— Ну что, бродяга, допрыгался?

Я потупил глаза. Нет, мне как бы было стыдно, не скрою, ну а что теперь поделать? Катер все равно застрахован.

— Что уставился на пол, балбес? — продолжал измываться Железяка. — Вот сиди и думай теперь, как ты мог такое допустить! Вот говорил же тебе — давай обойдем этот метеоритоопасный район, а ты что?

Он замолк, и я услышал, как загудел его системный блок. Он рассчитывал курс до ближайшей планеты, с пригодным для дыхания воздухом, и минимальными условиями к жизнедеятельности. Это тоже было заложено в его памяти — спасение человека в экстремальной ситуации. Законы робототехники, сами понимаете...

Железяка нашел какую-то маленькую планетку, дал мне полюбоваться на нее на мониторе, и принялся прокладывать курс. Я не спорил. Туда — так туда, все равно при посадке шлюпка начнет подавать сигнал бедствия, так что я вполне рассчитывал, что меня услышат. Благо, что планета находилась на оживленной магистрали последние года три-четыре. Запасов еды хватит на месяцев шесть, так что я сильно не переживал.

— Ты готов к посадке? — неожиданно рявкнул над головой динамик.

Я вздрогнул:

— Чего орешь?! Готов, конечно! Или тебе письменное разрешение дать в трех экземплярах?

— Обойдусь! — лениво отозвался компьютер. — А ты бы вот пристегнулся, что ли...

Я торопливо щелкнул пряжкой страховочного ремня.

 

*******

 

Вначале мешанина из сизых с белым облаков не давала рассмотреть землю внизу. Потом, неожиданно, мы выпрыгнули из них, и шлюпка резко накренилась. Я сполз вбок, несмотря на ремень, и пребольно треснулся башкой об стойку. Ругнулся, но шлюпка осталась в таком же положении.

— Эй, пилот, а нельзя ли как-нибудь выровнять шлюпку? — крикнул я, пытаясь сесть прямо.

Ответ не заставил себя долго ждать:

— Нет... не могу удержать... все... отказ двигателей произойдет через... произойдет... сейчас... прощай... амиго...

— Чего?! — оторопел я. — Как это — «прощай»?!

И двигатели вдруг смолкли.

Я почувствовал, как по спине тут же побежала липкая струйка холодного пота. Все, мне конец...

— Что, испугался? — вдруг спокойно спросил меня Железяка. — Не бойся, я пошутил.

Гулко, с надрывом, взвыли турбины, и шлюпка резко прыгнула вперед. Теперь я уже приложился затылком к твердому подголовнику. Клацнули зубы, и я снова от души выматерился. Помогло. А Железяка невозмутимо повел шлюпку на посадку...

— Ну ты и гад! — смачно сплюнул я. — И шуточки у тебя плоские!

— А ты лучше что ли? — огрызнулся компьютер. Может, и он бы презрительно сплюнул, но только несподручно было монитором плеваться. — Кто тебя просил брать управление на себя? «Кто тут хозяин?!» — поддразнил он гнусавым голосом.

— Ну... это... ну, чего ты завелся? — тут же примирительно спросил я.

— Да ничего! Спасай теперь тебя... — Язвительный тон Железяки тем не менее не перерос в глубокий сарказм, как любил делать он. И на этом спасибо... — Держись крепко! — скомандовал он. — Будем в лесу садиться!

Я судорожно вцепился в подлокотники:

— К-как в лесу?! А что, поровнее ничего там нет?

— Держи карман шире! Почти всё здесь — лесистая местность! — Железяка помолчал, потом спокойно произнес. — Да не бойся, постараюсь помягче сесть...

— А я и не боюсь! — произнес я как можно безразличнее. — Ты же у нас голова — тебе и карты в руки.

— Ладно, держись только, амиго!

Интересно, а где откопали это слово создатели? И что это такое, я попросту постеснялся спросить, боясь ударить в грязь лицом. А то совсем невеждой считать начнут. Надеюсь, что хоть что-то хорошее это слово обозначает...

Шлюпку опять тряхнуло. Она дернулась, притормаживая, и я услышал, как взвыли дюзы передних тормозных сопел. А потом началась свистопляска...

Меня швыряло, бросало, Железяка что-то бормотал в своем полупроводниковом мире. И вскоре я услышал частые удары по прозрачному носовому корпусу шлюпки. Ветки. Значит, мы почти на земле...

Пару раз шлюпку развернуло, потом она странно ткнулась во что-то, накренилась, и ухнула куда-то вниз. Раздался громкий стук, потом хруст ломающихся ветвей, и мы наконец-то благополучно шлепнулись на землю. Я медленно пошевелился, проверяя, насколько пострадал. Да нет, вроде живой. Только болели ушибы, которые я получил в процессе.

— Амиго, ты жив? — раздался участливый голос Железяки. — Хотя, можешь и не отвечать, вижу что живой.

— А мог бы и пожалеть, зараза такая! — проворчал я, пытаясь выползти из-под кучи всякого хлама, который неведомо откуда посыпался на меня, всякие ящички, пишущие электронные ручки, стаканчики... Да еще и ремень безопасности никак не хотел расстегиваться.

— Вот если бы кто-то не выпендрился — через два дня были бы уже дома! — опять съязвил компьютер. — Скажи спасибо, что еще спросил о самочувствии, а мог бы просто проигнорировать!

— Спасибо тебе, добрый ты мой... — Я еле вылез из кресла, и пополз к люку. — Будь добр, открой люк, мне выйти надо!

Люк загудел, и пополз вбок.

— Кстати, а что это за планета такая? Информация хоть есть? — Я свесил ноги за борт, и осторожно вдыхал свежий воздух. Да нет, нормально вроде все, и голова не кружится.

— Ага, есть... — отозвался мой электронный друг. — Так... Планета Сигинда, созвездие Змееносца, открыта в 2439 году исследователем Крипсом... так... формы жизни очень примитивные...

— Это как?

Где-то у меня в ранце должны быть еще три сигары. Жутко дорогие, я их купил у одного таможенника на Церса-Си, и теперь изредка позволял себе подымить дорогой табак с Земли. Я вытащил из-под сиденья ранец, и начал там копаться, выискивая курево.

— Да очень просто! Когда открыли планету, то выяснилось, что уровень жизни обитателей планеты близок к уровню самых первых доисторических живых организмов Земли, то есть еще амебы там ползают. При благоприятных стечениях обстоятельств, примерно через пару миллиардов лет на планете сама собой произойдет эволюция, опять-таки очень схожая с эволюцией Земли...

— А нам-то от этого что? — спросил я, обрезая кончик сигары своим боевым лазерным ножом, потом подкрутил регулятор на рукояти и раскурил сигару от лезвия.

— Как что? — удивился компьютер. — А то, что ты можешь не опасаться каких-нибудь опасных представителей фауны!

— А-а-а... если только это... Ладно, Железяка, ты тут поскучай пока, а я пройдусь немного! — Я посмотрел вниз, на высокую шелковистую траву.

— Погоди, амиго! Ты что, так и пойдешь, один?!

— Ну пошли со мной, если хочешь! — усмехнулся я. — Только как ты себе это представляешь?

— Вот, справа, видишь ящичек, с надписью? — развернулся глазок телекамеры вбок. — Залезь туда!

Я поднялся, подошел к ящичку с надписью «Только для персонала» и сдернул пломбу. Внутри обнаружилась маленькая телекамера, несколько длинных соединительных проводов и запасные батареи.

— Сейчас надень телекамеру на голову, вот этот маленький наушник — в ухо себе, потом отсоединишь меня и подключишь к этим проводкам. Сам блок можешь положить в ранец, и тогда я буду с тобой, ты можешь меня слышать, а через камеру могу видеть. Как тебе такой вариант?

Я хмыкнул, но сделал все, что он попросил.

— Ну, как? Ты меня слышишь? — раздался голос Железяки в ухе.

— Ага. Тяжеловат ты, правда... Ну да ладно, что не сделаешь ради друга! — Я надел ранец поудобнее, застегивая все лямки.

— Спасибо, амиго! — Или мне показалось, или в его голосе мне послышались нотки умиления...

— Да не за что! Все, пошли?

Еды я взял совсем немного, надеясь ограничиться разведочной вылазкой максимум на километр от шлюпки. Спрыгнул вниз.

— Пошли! Ты, кстати, утюг выключил?

Я в панике метнулся обратно, и остановился, когда услышал хихиканье в ухе.

— Гад! Как вот оставлю тебя здесь — будешь знать, как шутить!

Железяка перестал хихикать:

— Ну, извини, ладно? Это я просто спросил, пошутил я.

— Шутник! Все, помолчи, дай мне оглядеться!

— Ладно, больше не буду! Камеру-то включи, дай я тоже полюбуюсь на местность!

Я щелкнул кнопкой, еще раз проверил, все ли на месте и тронулся в сторону невысокого холма, поросшего густым лесом...

 

А ничего так, симпатичная эта Сигинда. Планета, судя по всему, не очень большая, два солнца, одно белое, другое с легким голубоватым отливом, стояли в небе недалеко друг от друга, заливая все ярким светом. Легкий ветерок тормошил траву, и приятно овевал лицо. Хорошо все-таки, после двух-трех месяцев в космосе выйти где-нибудь в таком тихом месте, пройтись по травке, подышать свежим, незагазованным воздухом, не то, что в больших колониях, где до сих пор иногда используют двигатели машин на бензине.

— Хорошо тут, правда? — спросил я Железяку.

— А я откуда знаю? — отозвался он. — Мои датчики показывают, что для тебя здесь нормальная погода, тепло, так что я рад, что ты себя нормально чувствуешь.

— А ты?

— А что я? — Он немного помолчал. — Мне главное, чтоб я не ржавел, а то мало приятного заржаветь где-нибудь на краю Галактики.

Я спросил заинтересованно:

— И что, такая возможность есть? В смысле — заржаветь?

— Да есть вроде, — неопределенно отозвался компьютер. — Если ты бросишь меня где-нибудь в реке или океане — то я могу и погибнуть. Хотя и разработчики меня сделали почти неуязвимым. — Он горделиво звякнул.

— Это как?

— Полимерный титановый корпус полностью герметичен, запас батареи почти неограничен, я их сам могу иногда подзаряжать, и могу закрыть все соединительные отверстия полностью и моментально...

Я помолчал, потом спросил:

— А если тебя хорошенько треснуть, нарушив герметичность, и бросить в реку?

— Да ты что садист-то такой?! — возмутился Железяка. — А если тебя треснуть?

— Извини, я всего лишь спросил.

— Корпус у меня крепкий, но... Ты же не будешь его на прочность проверять? — В голосе послышалась плохо прикрытая надежда.

— Не, не буду, успокойся! — Я улыбнулся. — Живого человека ты, конечно, не заменишь. Но как собеседник — очень даже хорош!

— Спасибо, амиго! — с чувством произнес компьютер, чуть не всхлипнув. — Я никогда этого не забуду!

— Платок дать? А то разревешься еще...

— Нет, не нужно. Ладно, давай посмотрим, что еще есть на этой Сигинде...

Я уже взобрался на холм, и теперь стоял, уткнувшись в бинокль, разглядывая местность.

Вдалеке виднелась невысокая горная цепь, у подножия которой раскинулось довольно крупное озеро. К нему с двух сторон, как бы снизу поднимались две лесистых гряды, заканчиваясь где-то вдалеке, в легкой туманной дымке. Я подкрутил резкость, пристально оглядывая мелкие детали. Хорошо, наверное, жить здесь... А что? Ни тебе ужасных хищников, ни тебе неблагоприятных по социальному строю мегаполисов. Лишь тишина, легкие облачка, деревья вокруг, вон одинокий всадник неспешно едет на коне куда-то...

Всадник?!

Я оторопело уставился на линзы бинокля, слегка протер их, но всадник не исчез.

-Ты его видишь? — тихо спросил я Железяку.

— Кого?! — заволновался тот, и камера зажужжала, поворачиваясь из стороны в сторону на пластиковом кольце, опоясавшем мою голову.

— Всадника! — заорал я, и понесся вниз с холма, навстречу едущему человеку.

— П-подожд-ди! — завопил Железяка, стараясь говорить внятнее, но мой бег не давал ему это сделать. — Я-я... ни-ни-чего не-не... ви-вижу!

— Потом посмотришь! — бросил я, на бегу уворачиваясь от веток, и стараясь не терять из виду место, где увидел всадника.

Через минут десять бешеного бега я вылетел на небольшую поляну, в окружении высоких деревьев, со странными резными листьями. Но никого не увидел. Постоял, приводя дыхание в норму. Странно! По моим подсчетам я должен был встретиться со всадником здесь.

— Где он? — азартно завертел камерой Железяка.

— Чтоб я знал! — растерянно ответил я, оглядываясь.

И тут же услышал скрипучий голос за спиной:

— А ну, не двигайся, чужеземец! Не то мне придется проткнуть тебя своим верным мечом!

— Ой... — тихо сказал Железяка, и замолчал.

Я медленно обернулся.

Позади меня стоял... рыцарь. Самый настоящий!

Я таких в старых исторических стереофильмах видел! В сверкающих латах, в ярком плаще-накидке, и пытался вытащить несуразно длинный двуручный меч. Но мешал ему в этом плащ, за который зацепилась металлическая перчатка.

— Ну вот... — заметно расстроился рыцарь. — Не приходилось протыкать врагов мечом, так и опыта никакого нет. Сейчас... прости великодушно...

Я остолбенел, не понимая, в чем дело. А рыцарь тем временем бросил бесполезное вытаскивание меча, развернулся, и пошел к своему коню, который неподвижно стоял в зарослях. Вытащил небольшое копье, и снова зашагал ко мне:

— Извини, чужеземец, не получилось с мечом, я тогда копьем тебя проткну, ладно?

Но я с легкостью поймал копье за древко, и с разгона ударил рыцаря ногой. Тот неуклюже отшатнулся и сел на землю. И запричитал:

— Да что же это такое? Я ж не собирался тебя по-настоящему убивать... Я ж только напугать тебя хотел, а ты... дерешься!

Я осторожно подошел к нему, и приподнял забрало. Лицо как лицо. Мужчина, лет сорока, с очень правильными чертами лица. Я опустился на землю рядом с ним, и ободряюще похлопал по плечу:

— Да ладно тебе! Я только защищался. Не каждый день на тебя ведь доблестные рыцари нападают, верно? А ты чего на меня наехал-то? Я что-то не так сделал?

Рыцарь помолчал, разглядывая меня, потом вздохнул:

— Да ведь положено рыцарю с чужеземцами драться, правильно? Ну, ты и оказался тут, а раз земли неведомые, значит ты — чужеземец. Я бы все равно тебя не убил бы, а ты меня ударил!

Ничего не понимаю, хоть тресни...

— Так... Не совсем понятно, ну да ладно! Меня Владимир зовут, можешь просто Вовкой называть, не обижусь! А тебя как зовут? — протянул я ему руку.

Он удивленно уставился на протянутую ладонь, несмело протянул руку и пожал ее. И все равно я чуть не вскрикнул, в металлической перчатке пожатие было неслабым.

— Меня зовут барон Блюмен фон Шпильденбругге, герцог Краввалийский.

Я икнул и уставился на него.

— Но можешь меня звать просто Блю!

— Ясно... Ну что ж, Блю, очень приятно!

— И мне, чужезем... то есть, Вовка! — Блю с легким изумлением рассматривал меня, а потом совсем неожиданно спросил: — А ты человек?

— А что, похож на Чужих? — удивился я. — Ты вроде как бы тоже человек?

— А... ну да... как бы. Вообще-то, я — славный рыцарь Блюмен фон...

— Блю, может, без титулов обойдемся, а? Ты мне лучше скажи, ты куда направлялся? А то по каталогу планета необитаема. И вдруг ты, в совершенно древнем костюме!

— И ничего он не древний! — обиделся рыцарь. — Я совсем недавно его сделал!

«Не врет! Я его тихонько просканировал — латы совсем новые!» — раздался у меня в ухе шепот Железяки.

— А ты чего спрятался? — спросил я свой компьютер.

— Это ты кому? — подозрительно спросил Блю.

— Да Железяке, — ответил я. — Это мой бортовой компьютер, просто мы тут аварию потерпели, так я его с собой взял. Да ты, наверное, и не знаешь, что такое «компьютер»?

— Еще как знаю! — снова обиделся Блю. — Не совсем уж мы тут дремучие, чтоб не знать, что это такое!

— Да ладно, не обижайся! — улыбнулся я, и до меня дошло. — «Мы»?!

— Ну да! Я же не один здесь. — Блю встал и гордо выпятил грудь. — А я иду принцессу спасать! Пойдешь со мной? Как верный... как его... срарацин?

— Сарацин, — машинально поправил я его. — Стоп! Какую еще принцессу?

— А какую аварию вы потерпели? — удивился в ответ Блю. — Компьютер-то зачем забрал?

— Тьфу ты! — Я в изнеможении сел на трухлявое бревно, и достал окурок сигары, и снова разжег. — Блю, давай так. Мы с тобой сейчас посидим, и расскажем друг другу — кто из нас кто, и что он делает здесь, хорошо?

— А давай! — легко согласился рыцарь. — Все равно спешить некуда...