ПЯТЬЮ СЕМЬ…

Знакомьтесь: Гриша Пятак, от роду пятьдесят пять лет, (на день и час создания означенного произведения) особо опасный рецидивист. Вы не поверите, но все-таки я расскажу вам историю его жизни. Расскажу без комментариев, а вы уж, уважаемые читатели, комментируйте сами, коли нужда такая возникнет...

Ходка первая

Гриша родился 1 мая и, конечно, ему-то, салаге, именно в сей двойной праздник солидарности с разными трудящимися всего мира выпало дежурить на хлебоприемном пункте, где он уже третий год обретался слесарем-шорником по ремонту транспортерных лент. Коллектив предприятия, слегка поддатый и от того радостно-возбужденный, разобрал бумажные гвоздики — «спутницы тревог» величиной с кастрюлю, флаги и транспаранты, построился кое-как в колонну и бодрым шагом подался в центр города на главную улицу имени основоположника нашего Карла Маркса принимать активное участие в праздничной демонстрации.

Гришке же и двум его напарникам по несчастью — электрику Петюне и сторожу Кондратьичу — ничего не светило кроме двойной оплаты за праздничный день. Но это когда еще будет-то?.. А по сему мужики и решили отметить Гришкино восемнадцатилетние, не откладывая в долгий ящик. Короче, сразу, как только хвост колонны счастливчиков скрылся за углом. Благо, у Кондратьича в будке под полом постоянно хранилась молочная фляга емкостью в сорок литров с пшеничной брагой. Здорово дед наловчился бражку затирать из охраняемого зернеца...

Гришка поставил на асфальтовой площадке ловушку — трехметровой ширины и в два метра высотой деревянную раму с натянутым бросовым бреднем, закрепил ее под углом палкой с привязанной к ней длинной веревкой, насыпал на асфальт зерна. Немудреная конструкция, а голубей на закуску исправно ловила. Начальство, к слову, не возражало, ибо борьба с птицами-расхитителями народного добра на хлебоприемном пункте велась неустанно и даже поощрялась.

Охота с первого захода оказалась удачной. Они ведь на халяву жадные до безобразия, птицы мира... Десятку сизарей мужики мигом скрутили головы, ощипали, выпотрошили и кинули в артельный бельевой бак с кипятком. Остальных, штук с полсотни, Гришка посадил в большую плетушку, накрытую мешковиной. Пойдут на обед трудовому коллективу после праздника...

Бражкой накачались, можно смело сказать, до бровей и восхотелость вдруг Гришке настоящего праздника. Ну, такого, как у всех трудовых пролетариев земного шара. Петюня с дедом Кондратьичем повалились спать, а Гришка доплелся, спотыкаясь, до плетушки, навязал голубям на лапки разноцветных ленточек из обтирочных концов и выпустил всю стаю на волю. Ошалевшие птицы гамузом ломанулись в небо и понеслись к центру города, прямо над головами марширующих демонстрантов.

Статья 206, часть 2 УК РСФСР. Хулиганство.

Следователь пытался подогнать дело Григория Николаевича Пушкова под политическую статью, но таковых, кроме шпионажа, в УК РСФСР уже не оказалось и пришлось добра молодца судить по «хулиганке». Дали на полную катушку: пять лет!

Ходка вторая

Оттрубил Гришка от звонка до звонка и вышел за ворота зоны со справкой об освобождении и с тремя сотнями рублей в кармане. Невелик навар за пять лет, коли учесть примерное поведение и ударный труд «мужика» Григория, то бишь, не блатного, а обычного зонного пахаря. Но и три сотни хрущевскими «фантиками» на дороге не валялись, тем более, когда бутылка «Московской» стоила два рубля восемьдесят семь копеек, а буханка хлеба от двенадцати до восемнадцати копеек!

В общем, Гришка радовался жизни. Он прекрасно знал, что государство умыкнуло у него девяносто девять процентов заработанного, но, как всякий советский человек, даже зек, понимал: мировому империализму надобно давать отпор в его милитаристских притязаниях, а это значит: дурят тебя партия и родное правительство, а ты не обижайся, ибо для твоего же блага дурят. Как в той, издавна широко известной на кухнях рядовых советских граждан частушке: «С неба звездочка упала, прямо к милому в штаны. Пусть сгорит там что попало, лишь бы не было войны!»..

Поезд в провинциальный Гришкин городок прибыл точно по расписанию — в двадцать один сорок. В Туле на вокзале Гришка принял на грудь бутылку портвейна, с непривычки окосел и проспал всю дорогу, поэтому и решил поправить голову на своем родном вокзале, где буфет с разливухой работал до часу ночи.

К себе на Паниковку — нижнюю часть города — Гришка так и не дошел. Он подобрал валявшийся у какого-то дома в песочнице раздолбанный подростковый велосипед «Орленок», попытался на нем поехать, но напротив райкома партии не справился с управлением и врезался в постамент, на котором красовался бюст вождя мирового пролетариата (прежде там стоял усатый вождь всех народов, но скинули, как партия велела, и отволокли в яму под речкой). Тут угонщика и заметили бдительные стражи порядка, забредшие в скверик по малой нужде.

Статья 144 УК РСФСР. Кража с целью завладения личным имуществом граждан.

Гришке «прицепили на хвост» опять пятерик! Хотя, ежели следовать букве закона, полагалось ему всего два года по этой статье. На закон — сами знаете...

Ходка третья

Отсидев свою «пятилетку», или «пять пасох», как принято считать на зонах, Гришка на этот раз до родного дома все-таки добрался. Мало того, устроился в ДРСУ (дорожно-ремонтный строительный участок) разнорабочим. Целых два месяца трудился на благо социализма и совсем уж было вознамерился строить коммунизм, да вот незадача — подоспела в районе уборочная страда. Пошли из колхозов и совхозов на хлебоприемный пункт грузовики и самосвалы с зерном нового урожая. И почали сыпать, как водится, это зерно по обочинам и колдобинам сельских дорог. Гришка глядел-глядел на такой пердюмонокль и вдруг оформилась у него в голове мысль: чего ж добру пропадать, коли у матери в хозяйстве десяток кур имеется. Короче, намел метелочкой бывший зек Григорий полмешка пшенички с мусором пополам, взвалил на спину и понес после окончания ударного трудового дня домой. Тут его, татя, и взяли!

Статья 89 УК РСФСР. Кража с целью завладения государственным или общественным имуществом.

Понятное дело, Гришке впаяли по заведенному распорядку снова пятерик! И повезли его на этот раз по этапу в далекую Сибирь, на зону строгого режима, уже как особо опасного рецидивиста. По прибытии на место Гришку подвели к смотрящему, который долго хохотал, узнав причины его отсидок, затем нарек «особняку» кликуху — Пятак и определил его в «придурки». На общепонятном языке это в Гришкином случае означало — заведовать колонийской каптеркой. Уважил блатной мир «мужика» Григория.

Ходка четвертая

Откинулся Гришка снова по звонку. Перед освобождением со скуки наколол крохотными буковками на лбу под отросшими волосами: «Раб КПСС». Такая наглая антисоветская примочка категорически не понравилась замполиту райотдела внутренних дел и он приказал неусыпно следить за «диссидентом» Гришкой, дабы при малейшем поводе изловить его и упрятать подальше.

Повод Григорий дал. Правда, не сразу, а так, примерно, через полгода. Приметил он на неогороженной территории за ближним от собственного дома магазином на Улановой горе рассохшуюся бочку из-под кильки и втемяшилось ему врыть эту парашу под водосточной трубой, дабы, значит, огородец потом поливать дождевой водичкой. Взгромоздил он бочку на горб, протащил маленько по улице, а тут его и повязали!

Статья 89 УК РСФСР. Да, та самая, что и по третьей ходке. И верьте, не верьте — Гришке снова влепили пять лет строгого режима! Кстати сказать, он особо-то и не расстраивался. Привык уже к этапам, пересылкам, знал, какая доска на каких нарах в какой из тюрем каким своим особым скрипом скрипит либо пищит. На его глазах бывшие рядовые надзиратели взрослели, старели, карабкались по служебной скользкой лестнице, некоторые становились начальниками следственных изоляторов, исправительно-трудовых колоний, поднимались даже в республиканский управленческий аппарат. И Гришу Пятака, между прочим, знали почти все сотрудники пенитенциарной системы. Удивлялись: вот, мол, судьба у мужика — не позавидуешь...

Ходка пятая

Началась перестройка с гласностью и с ускорением, покуда Гриша доматывал свой очередной пятерик. Кое-какие послабления в режиме отбывания наказаний начали проникать на зоны, но Грише, понятное дело, ничего такого, вроде условно-досрочного освобождения или, на худой конец, амнистии, помилования, не светило. Особо опасный рецидивист, одним словом (то есть тремя словами).

Срок закончился в 10 часов утра. За ворота колонии Гришку проводил сам хозяин, полковник Устинов. Это была уже особая честь, ценимая в воровской иерархии.

До родного заштатного городка Григорий не доехал. Его сняли с поезда где-то на Урале, аккурат рядышком с географической границей Европы и Азии. За что? Проводник задумал отселить свободного гражданина Григория Пятака с нижней полки вагона на верхнюю. Гриша, конечно бы, не стал возникать, будь то какая-нибудь старушка или беременная насквозь женщина. Старушек и женщин он уважал. А тут, как на грех, случился перед ним мордоворот при шляпе и галстуке, а также при огромном желто-кожаном портфеле с ремешками-застежками. Ну прямо точь в точь председатель районного нарсуда, четырежды наградивший Гришку пятериками. В общем, газеты на зоне Григорий почитывал, про демократию, свободу слова и права человека кое-что уяснил, а потому и послал подальше шестерку-проводника и начальственного мордоворота-пассажира.

Статья 206 УК РСФСР. (Читайте «ходка первая». — В. К.)

Естественно, Григорию Николаевичу Пушкову дали пять лет. И на этот раз уже особо строгого режима, то есть, с отбыванием половины срока в тюремной камере, а оставшейся половины на зоне. Планида такая...

Ходка шестая

Зеки необъятной тогда еще страны Советов слагали легенды о Гришке Пятаке. Ему приписывали такие ужасные преступления, что и Джек Потрошитель позавидовал бы. А Гриша на самом деле тихо и мирно отбывал свой очередной строк, никому не мешая и никого не напрягая.

Наконец и этот срок подошел к завершению. Держава усохла едва ли не наполовину, местные вожди и прочие секретари поголовно ударились в бизнес, а Гришка вернулся домой. И... попал в наркодилеры! По статье 224/2 все того же УК РСФСР. (Союз, если помните, скончался в августе 1991 года, а новый УК РФ был введен в действие с 1 января 1997 года. — Авт.) Гришку взяли за «...посев или выращивание опийного мака, индийской, южной маньчжурской и южной чуйской конопли и др.»

А было так. Мать Гришкина, к тому времени уже покойница, пока сын докручивал свою последнюю отсидку, завела птичек певчих, дабы хоть какая живая душа в доме чирикала. А птичек тех надо было кормить конопелькой, как это издревле принято на Руси. Съездила Гришкина мама в Болоховский район Орловской области и привезла маленько семян посадочных. Там, на Орловщине, все колхозы специализировались на выращивании конопли. Почитай, в каждой деревне имелся свой заводик по производству конопляного масла и изготовлению пеньковых канатов. Потом оказалось вдруг — наркотик! Уничтожили тысячи и тысячи гектаров одной из важнейших российских сельхозкультур. Начали проводить рейды по садам и огородам граждан. Бац!, — а у Гришки-то плантация наркосодержащего растения! Целых пять кустов одичавшей конопли! Гришка, между нами говоря, и не ведал о ней. Ну, растет какая-то хреновина с метелками наверху в самом заду сада-огорода, ну и пусть себе растет. Думал, сорняк какой мутированный вымахал после Чернобыльской катастрофы... Дали пять лет!

Ходка седьмая

В седьмой раз Гриша угодил на зону уже по новом Уголовному Кодексу. Облегченному, так сказать, в соответствии с принципами демократии и человеколюбия. Статья 163 УК РФ гласит: «Вымогательство, то есть требование передачи чужого имущества или права на имущество...» Короче, часть вторая этой статьи предусматривает для особо опасных рецидивистов наказание в виде лишения свободы на срок от трех до семи лет.

Суть такова. Гришу элементарно «обули», пока он находился в местах не столь отдаленных. Соседка, после смерти Гришиной матери державшая дом под приглядом, сама померла в одночасье года за полтора до очередного Гришкиного освобождения и бесхозный дом быстренько «прихватизировали» совершенно незнакомые Григорию люди. Освободившись, Пятак остался без крыши над головой. И хоть он был по жизни человеком бесконфликтным, спокойным, однако здесь попытался добиться правды и справедливости. Когда переговоры с новыми хозяевами Гришкиного поместья зашли в тупик, он в сердцах крикнул: «Сожгу!» Этого оказалось достаточно для новой, седьмой по счету «пятилетки».

Выпустили Гришку опять-таки «по звонку» 1 января 2003 года. Приехал он на родину, с неделю ночевал где придется. Потом милиционер выгнал его с вокзала. И ранним утречком продрогший до нутра Пятак забрел в кладбищенскую Святотроицкую церковь. Согрелся, упал на колени перед иконой Николая Угодника и впервые в жизни зарыдал в голос от отчаяния и безысходности.

Постскриптум. Я познакомился с Гришей накануне Страстной недели в одном из восстановленных монастырей. Приходской священник благословил бедолагу сюда. Послушник Григорий ныне счастлив. Вот и все.