Русский рок как я его понимаю. Глава 01. Intro. Начало

«Легенду о забытом рок-н-рольщике» я узнал лет в четырнадцать. Разумеется, тогда она не имела такого фэнтазийного названия — она вообще никак не называлась, но это нисколько не помешало ей засесть в моём мятежном сознании и остаться в нём осколком какой-то психоделической войны, который давал о себе знать, как только я слышал звуки электрогитары. Это название я придумал гораздо позже, чтобы доходчиво и кратко обозначить скрывавшуюся за ним историю в пространных разговорах с самим собой.

Смысл легенды состоял в том, что где-то на необъятной территории великой северной страны, носящей гордое название Россия, жил человек. Он был поэтом и музыкантом, а точнее — рок-поэтом и рок-музыкантом. Время и бесконечные пересказы о его гениальности бесследно стёрли его имя. Записанных на плёнку или в цифре песен, как водится, тоже не сохранилось. А очень жаль... Его песни были совершенны и чисты как первый снег, как линия жизни на руке новорожденного, как тишина, что слышал Бог перед Сотворением мира. Слова песен проникали под кожу и беспрепятственно добирались до самого сердца. Аккорды же не казались банальными, а пробуждали что-то светлое даже у самых грубых мужчин и вызывали дикое желание отдаться даже у самых застенчивых и закрытых женщин. Но никто не помнил этих песен... ни названия, ни мотива, ни текста. Строчки вертелись на языке, но будучи навсегда забытыми, обрывались и падали в пропасть безвременья. Но если кому-то удавалось услышать хоть что-то похожее на них, то этот кто-то тут же наполнялся каким-то подростковым воодушевлением, вспоминая о чем-то по-настоящему важном, первобытном, первопричинном. Ему уже не хотелось ничего никому объяснять и что-то доказывать. Даже Артемий Троицкий вряд ли бы смог что-то написать об этих песнях. Иногда чистый лист под пером критика и есть настоящее признание, не требующее того чтобы его пачкали в похвальном словесном мусоре. Говорили, что этот человек умер в двадцать семь, как и положено любой порядочной звезде рок-н-ролла. Он был похоронен в полу собственного особняка, вместе с текстами своих песен, а может быть и с артефактами в виде аудиозаписей. Этот факт почему-то особенно меня впечатлил, поэтому в будущем свою группу я решил назвать «Сальвадор Дали» — у знаменитого каталонца после смерти случилась похожая ситуация.

Ну разве не потрясающе?

Вот и в моём отроческом мироощущении эта байка стала чем-то вроде религиозных притч для тех, кто верит в религиозные притчи. Я решил погрузится в рок со всей его святостью и грязью. Благо атмосфера и происходящие в мире и в музыке события откровенно располагали к творчеству. Это потом я начну спиваться, несколько раз загляну в глаза смерти, встречу около десятка достойных людей, а также буду отравлен и пошло обманут всей классической литературой. А пока... я живу в маленьком городе, читаю глупые книги про паранормальные явления, смотрю мультфильмы по телевизору и наблюдаю, как заканчиваются противоречивые и безбашенные, но всё-таки прекрасные 90-е.

Что я помню из того времени? Жан-Мишель Жарр дал потрясающий концерт на юбилее Москвы. Британцы клонировали овечку Долли и убили принцессу Диану, хотя могли бы сделать наоборот. Боксёр Тайсон откусил немного уха от другого боксёра. Россия подхватила мировую тенденцию на захламление планеты одноразовой посудой, канцелярией, упаковкой и принадлежностями для бритья. Мы одевались в поддельные бренды и искали счастье в шмотках из секонд-хендов. Девушки мастурбировали на постеры молодого ДиКаприо, а женщины постарше смеялись над шутками про адюльтер американского президента Клинтона. Двадцатилетние пытались вникнуть в прозу Пелевина и угорали с тупости Бивиса и Баттхеда. Мужчины придирчиво пробовали заграничное спиртное и смотрели «Улицы разбитых фонарей». Клубная жизнь перестала быть экзотикой. Какой-то перспективный мужчина пообещал всем мочить террористов в сортирах. «The Rolling Stones» выступили в Москве. О войне в Чечне стали говорить значительно меньше. Моя любимая футбольная команда «Манчестер Юнайтед» за две последние минуты матча выиграла финал Лиги чемпионов у мюнхенской «Баварии». «Санта-Барбара» так и не закончилась, а «Наше радио» начало своё вещание. Не то чтобы я ностальгирую по тому времени, но мне кажется, что тогда все было как-то по-другому, честнее что ли. Но это, наверное, потому что и я был тогда гораздо честнее, и с собой и с другими.

Поразительно, но я прекрасно помню тот день, когда впервые услышал ту самую легенду о забытом рок-н-рольщике. Взяв пару бутылок псковского портвейна, я пошёл к лучшему и тогда единственному другу — Косте по кличке Иа-Иа. Он получил её за феерическое портретное сходство с осликом из советского мультика про медведя Винни-Пуха и других говорящих животных. Костя импонировал мне своей рассудительностью и иногда забавлял своей заторможенностью в самых отвествненных моментах. Когда нам было по двенадцать, он подарил мне настольную игру го, в которую мы, не разобравшись в правилах, так толком и не сыграли. После — добрая половина чёрных и белых фишек растерялась, а мой неожиданно включившейся перфекционизм, заставил меня окончательно забросить попытки постичь логическую игру древних китайцев. 
В тот вечер мы втихаря пили портвейн в его комнате, смотрели КВН, иногда смеялись над шутками. Я довольно рано понял, что жизнь так быстротечна и коротка, что её едва хватает на то, чтобы хотя бы однажды действительно хорошо пошутить... И действительно хорошо посмеяться. Желательно не над своей же шуткой.
После телесеанса выхолощенного вялой цензурой 90-х юмора, мы как всегда заговорили о музыке. О рок-группах, которых просто обожали. О своих шестиструнных божках на алтаре доверчивой юности. Названия и громкие имена тянулись вереницей, попадая через уши прямо в мозг. Глаза смотрели редкие клипы, видеоряд которых запоминался почти покадрово. Руки хотели подбирать на гитаре песни тех, кто был героем наших разговоров и статей молодёжных журналов.

AC/DC. Pink Floyd. ZZ Top. Queen. Depeche Mode. Ария. АлисА. Агата Кристи. Nautilus Pompilius. The Beatles. Metallica. Стинг. Коррозия металла. Крематорий. ДДТ. The Rolling Stones. Bon Jovi. Аквариум. Кино. The Doors. Чайф. Элвис Пресли. Гарик Сукачёв. Scorpions. Константин Никольский. ONYX. Воскресенье. Nirvana. Машина времени. Sepultura. Монгол шуудан. Мастер. The Prodigy. The Exploited. Ноль. Ва-банкЪ. Iron Maiden. Motörhead. Led Zeppelin. Мумий Тролль. Чиж и Со. Сплин. The Offspring. Элис Купер. Oasis. Ляпис Трубецкой. Crematory. Маша и медведи. Тараканы. Green Day. Ингви Мальмстин. Immortal. Сектор газа. Рондо. Кирпичи. Sex Pistols. Megadeth. Eminem. Kiss.
СерьГа. Гражданская оборона. Tequilajazzz. Ногу свело! Rage Against the Machine. Helloween. Marilyn Manson. King Diamond. Свинцовый туман. IFK. Манго-манго. Линда. Cannibal Corpse. Наив. Björk. Linkin Park. Вопли Видоплясова. Король и Шут. Михей и Джуманджи. Slayer. Guano Apes. Дэвид Боуи. Aerosmith. Крис Ри. Deep Purple. Би-2. Найк Борзов. Океан Эльзи. Korn. Zdob Si Zdub. Танцы минус. Radiohead. АукцЫон. Пикник. Оберманекен. Pantera. Дельфин. Владимир Высоцкий. The Velvet Underground. Stray Cats. Therapy? Therion. Спирали. Булат Окуджава. Ронни Джеймс Дио. Obituary. Tiamat. Amorphis. Мечтать. И наверняка кто-то ещё.
Но тогда мы слушали первый альбом Земфиры... 

История уфимской девочки с понятными только ей текстами, доказывала, что можно стать звездой рок-н-ролла приблизительно за год. Это подогревало творческие стремления провинциальных и столичных музыкантов, а также вселяло надежду в уже полностью отчаявшихся и разочаровавшихся в рок-индустрии молодых и не очень людей. А ещё она была девушкой! Тогда это было довольно редким явлением, и отечественных рок-леди, можно было пересчитать по пальцам рук. Янка Дягилева, Настя Полева, Линда, Жанна Агузарова, Маша Макарова, барышни из группы «Колибри»...
Но тогда мы слушали первый альбом Земфиры.

В 1997 году Земфира Рамазанова, работавшая на радиостанции «Европа Плюс Уфа», пользуясь тамошней студией звукозаписи, начинает записывать на студийный компьютер демоверсии своих первых песен. В результате к лету 1998 года были готовы демки около тридцати песен, среди которых «Ариведерчи», «Почему», «Снег», «Румба», «Земфира», «-140», позже попавшие в альбом, а также песня «До свидания...» В мае 1998 года Земфира занимает деньги и едет в Москву с диском, на котором ждут своего часа первые версии будущих хитов. По одним источникам, она поехала туда одна, по другим — взяла с собой группу, но не суть. В это же время в Москве проходил рок-фестиваль «Максидром». К девушке, в квартире которой остановилась Земфира, приехали две журналистки из Санкт-Петербурга — Ирина Коротнева и Юлия Бурмистрова, освещавшие фестиваль. Земфира передала журналисткам диск, он им понравился, и в тот же день (видимо, это было 23 мая 1998 года — день, когда проходил «Максидром») Коротнева передала его на «Максидроме» Леониду Бурлакову, продюсеру группы «Мумий Тролль». Запись зацепила Бурлакова и лидера группы Илью Лагутенко, который сначала отреагировал на неё словами: «Что это за Лайма Вайкуле?», и они связались с молодой певицей спустя неделю после того, как она уехала в Уфу, назначив ей время и место записи её дебютного альбома. Бурлаков, с которым Земфира летом 1998 года заключает контракт на запись пластинки, сыграл важную роль в её создании, но взгляды продюсера и взгляды самой Земфиры на альбом расходились. Например, он был против появления в релизе песни «Синоптик». Земфира же хотела исключить «Ариведерчи». В итоге на альбоме появились обе песни. В силу импульсивности артистки её обидело, что Бурлаков плохо относился к некоторым её произведениям. Он хотел составить дебютную пластину целиком из хитов и говорил, что имеющегося материала для такой задумки маловато. Обиженная Земфира уехала в Уфу, где написала несколько новых песен, в том числе «СПИД», и спустя месяц отправила Бурлакову мини-диск с этими песнями. Прозорливый продюсер сразу подумал, что Рамазанова больна СПИДом и что нужно срочно записывать имеющийся материал, пока она скоропостижно не преставилась.
И альбом выстрелил, ворвался в сердца, сознание, массовую культуру, повседневность жизни... и все обалдели.

Под ту самую песню про СПИД, в комнату Костика вошёл его старший брат Андрей, как всегда сказал, что мы слушаем какую-то хуй*ю, спросил портвейна, выпил и рассказал нам о том, что знакомый его друга Строка сыграл ему (Строку) пару песен, которые смело можно назвать «какими-то невероятными». Строк в свою очередь в довольно изменённом виде сыграл их брату Иа-Иа. А тот не запомнил ничего — ни текста, ни мотива, ни названия, ни даже имени знакомого своего друга. Он только запомнил свои ощущения. Имея небольшой словарный запас, Андрей свёл их к восторженным матам, что в принципе вполне красноречиво описывало его эмоции. Кстати потом, в период моих поисков забытого рок-н-рольщика, Строк так и не вспомнил, что именно он тогда играл Андрею. А того кто мог бы сыграть и спеть ему (Строку) эти песни вообще не удалось найти — или навсегда уехал, или сторчался, или просто затерялся и исчез из жизни как это часто делают люди, с которыми когда-то ты был очень близок. Позже, выпив ещё портвейна, Андрей и поведал нам ту самую легенду об авторе услышанных им накануне песен, так безвозвратно изменившую что-то внутри меня.

Я шёл домой и понимал, что теперь точно посвящу себя рок-музыке... да-да... со всей её грязью и святостью. Именно тогда и родилось название — «Сальвадор Дали».
Рок-группа «Сальвадор Дали»! 
Мне дико хотелось проехаться своим ещё несочиненным творчеством по всей нашей попсе, политике, безвкусице, бандитам, гопникам, умниками, непонятным взрослым и всем, кто ни попался бы сразу под все четыре колеса моей сумасшедшей машины.

Ах, это вечное желание юных нонконформистов изменить что-нибудь в мире, в себе, в музыке. А русская музыка была тогда весьма разнообразна: среди попсы появлялись действительно интересные исполнители, а многие рок-музыканты скатывались в такую унылую пошлость, что на месте давно вынесенных святых уже вырастали новые, и их тоже уже пора было выносить. 

Ещё из того времени мне почему-то запомнилась одиозная попытка сделать отечественный аналог Аллеи звёзд. Подобные скверы человеческого тщеславия были открыты во многих центрах индустрии развлечений. Наша аллея располагалась в центре Москвы, на стороне Зарядья. Она была создана по образцу голливудской «Аллеи славы» и, по замыслу её вдохновителей, должна была представлять самых выдающихся деятелей современной русской популярной культуры. Первыми именными табличками обзавелись певец Валерий Леонтьев, поэт-песенник Илья Резник и композитор Игорь Крутой. Группа «На-На» была удостоена звезды вместе с её создателем Бари Алибасовым. По этому поводу Государственное телевидение России сняло три телепрограммы. Позже, в 2005 году, во время демонтажа комплекса зданий в квартале Зарядья, площадь Звёзд эстрады была временно закрыта, до окончания комплексной реконструкции этой территории. В 2006 году ГЦКЗ «Россия» переехал во дворец спорта «Лужники», а также начались работы по демонтажу гостиницы «Россия», после чего площадь оказалась фактически утрачена. Бульдозеры проехали там, где совсем недавно были начертаны бессмертные имена на каменных квадратах с символическим изображением космических тел.
Вот уж действительно — Sic transit gloria mundi.
Но все же наша эстрада в тот период была чем-то уникальным — этот неповторимый бестиарий пестрил омерзительными юмористами, помпезными и высокомерными козлами, бойз и гёлс-бэндами с разной степенью социальной ответственности, а также певичками, порно с которыми было бы гораздо интереснее и круче всего их творчества. Уже тогда я понял, что популярной становится та музыка, которую я никогда не хотел бы играть.
Кроме того, в это благословенное время в России случился пик чистоты наркотиков. Гайки не были ещё закручены до опасной фазы срыва резьбы, жесткие законы ещё не были приняты, границы равнодушно пропускали трафик, иногда на показ, фильтруя его оперативными задержаниями наркокурьеров. Отсутствие жёстких запретов делало доступными цены, а неслабая конкуренция работала на удержание качества товара. Героиновый шик, изысканность кокаина, непредсказуемость экстази сыграли в музыке того периода немаловажную роль. Обдолбанные диджеи крутили пластинки с невнятной музыкой таким же обдолбанным и невнятным тусовщикам. Клипы музыкантов были наполнены фрейдистскими образами и толстыми намёками на вещества. Кто-то умер от передоза, кто-то словил глюк и больше не стал нормальным, кто-то вышел в окно, кто-то поверил в Бога, а кто-то завязал. Но я тогда не пробовал ничего из запрещённого, а лишь иногда пил слабый алкоголь и понимал, что скоро перейду на более крепкий. Почему я вообще начал бухать? Русский рок насквозь пропитан водкой и портвейном и кто я такой, чтобы нарушать эту гармонию. Если бы я был тем самым подростком, о котором упоминал в своём суперхите последний мученик Великого Рок-н-ролла — Курт Кобейн, то от меня разило бы водочным перегаром, заботливо отполированным «Анапой» или темным горьким пивом. Я мог бы конечно смалодушничать и спрятаться от всего этого, подобно тому, как переехавший в столицу провинциал прячет щенка бигля у родителей своей девушки от приехавшего к нему из его же провинции на несколько дней друга-алкоголика. И делает он это, разумеется, из лучших побуждений — для того что бы не травмировать психику подрастающего бигля. Но я решил пройти весь этот путь полностью — заглянуть за каждый угол, открыть каждый ящичек, найти все элементы несуществующей головоломки и собрать их в какую-то невообразимую хрень.