Чужой среди хищников

Если я когда-нибудь, всерьез скажу о себе «мое творчество» — пристрелите меня.
Серебряными пулями, аккурат посередь лобных доль. Ибо я уже буду не я, а создание темное, чумное и наверняка всей этой хтонью заразное.
Как вурдалак какой, или вампир.

К кому присосусь, толком места не выбравши, — тот вмиг новообратится и, не дай бог, захочет рифмовать и пиитствовать.
В стиле «трусы — не ссы» нести в народ свое прекрасное. А народу и так тяжело — у него есть я и британские учёные.

Если я когда-нибудь, хотя бы вскользь, хотя бы намеком оброню, что вот мол, нашла я свое счастьице, простое бабье. Мой любименький — творческий.
Обколите меня. Предварительно чем-то крепко зафиксировав. Не стесняйтесь, можно применять самый простой наркоз — оглушающий по темечку.
Ибо такое надо купировать в зачаточном состоянии. Пока я, не приходя в сознание, от этого самого творческого рожать не начала.
Не снеся восхищения и желая прикоснуться к прекрасному хотя бы нехитрым местом.

Хуже будет только если я решу, что являюсь чье-то там музой. И все это про «трусы-не ссы» есть последствие моего присутствия. Рядом, около или просто в чьей-то жизни.
Вот тут второй раз не стесняйтесь — стреляйте. Ибо нет от такого ни противоядия, ни возврата к нормальному существованию.

Да не против я в целом, так то, людей в халатах на босы яйца, отрешенно глядящих в окно и думающих туда же мысль. О России там или ещё о чем глубоком. 
Я читала, что с Эйнштейном вон тоже кто-то жил, рядом с Брандо постоянно бабы отирались, возле Гоголя, разве что, толком никто не был замечен. А так — почитай каждого оприходовали. Коварное мы племя.
Но сейчас время такое волнительное, суровое даже. Каждый третий, если не бариста или коуч, то обязательно ищет себя. 

А коровы стоят не доены и куры не курены. И Родина-мать все никак не поднимется то с колен, то с коленно-локтевой.
И я ещё : «Тратуйте, вот Коленька, он — гений, а я его вдохновляю, у меня вышла книга».
— Ленин? — Тут и сел старик.