«МЕНЯ ПРИВЕЗЛИ В ПУБЛИЧНЫЙ ДОМ»

...Я наивно думал, что английского мне будет достаточно. Ну, в крайнем случае, найду кого-то с русским языком — страна же с нами граничит. Напрасно. Я быстро осознал, что в Китае языком международного общения является китайский. Это твои проблемы, если не знаешь диалект «мандарин». Жители КНР с другими языками вообще не парятся, и в результате спросить дорогу на улице становится реальной проблемой. Чего уж там — даже в хороших отелях КНР персонал зачастую либо не знает английского совсем, либо научен выдавать вызубренный текст. А что вы им говорите в ответ, они не понимают. Гугл-переводчика на телефоне тогда не было, и мне пришлось освоить язык жестов. Объяснять в ресторане, чтобы принесли вилку вместо палочек — песня, достойная «Евровидения». 
Нарисовать вилку не получалось: на неё смотрели, как баран на новые ворота. Показать, что куда-то тыкаешь пальцами, бесполезно — снова радостно принесут палочки. Тем не менее, по всему миру я встречал достаточно российских туристов, считающих — если некие несознательные личности не изучили русский язык, это проблема местного населения, а вовсе не их самих. И как же в таком случае они умудряются объясняться?

Наш человек исходит из следующего — русский язык, это ВСЕМ понятный язык. Чего уж проще? Стол на нём — это стол, бухло — оно и есть бухло, закуска — разве что дураку не будет ясно. Поэтому зачастую мнение такое — надо элементарно говорить громче, тогда до басурман дойдёт. Они ж почему не въезжают? Потому что слышат нас плохо. «А в брюшке-то у него мясо есть?» — вопрошает дама, тыча в варёного краба на уличном рынке Паттайи. «Солли (это они так "сорри" произносят), ноу андесьтэнд» — по-детски улыбается продавщица-тайка. Дама багровеет. «Я ГОВОРЮ — В БРЮШКЕ-ТО У НЕГО МЯСО ЕСТЬ?» — ревёт она голосом раненого буйвола. В очереди в Лувр я видел, как две наши милейшие старушки громко инструктировали немца, стоявшего впереди: «Как сюда подойдут, скажете, что мы за вами были!». Им даже в голову не пришло, что немец может не понять — ведь они объясняли, медленно, повысив голос. Тут и дебил сообразит. Напоминает ситуацию, как в китайском кафе, отчаявшись меня понять, официантка написала фразу иероглифами. То есть, всё ясно с тобой — ты кретин, и человеческого языка не разумеешь. Но в средней школе тебя хотя бы читать-то уж могли научить?!

А вот действительно — чего делать, если ты попал в некую страну, где и твой язык не понимают, и английского в ходу нет? Таких государств на удивление много: и, кстати, наше в том числе. Попробуйте в Тюмень приехать, и объясниться с тамошними жителями на улице в стиле «ха ду ю ду?». Мне ответят — так Гугл же. Разочарую, Гугл не всемогущ. В Китае, к примеру, он заблокирован, а ВПН там еле пашет. Или мобильная связь на последнем издыхании. Я вон в Афганистане пытался водителю рассказать, куда ехать — Интернет упорно не включался. В итоге, помогло знание таксистом нескольких русских слов (в Афганистане это нормально). Язык жестов тоже вещь своеобразная. Лично знаю даму, каковая в японской провинции, отчаявшись заказать куриную грудку, стала показывать себе на сиськи и махать руками, как крыльями. Персонал кафе полёг от смеха, однако так и не въехал, что от него хотят. Другой человек втолковывал таксисту в тайском Чианг Мае — ему нужно к определённому храму: крестился и показывал руки домиком (креститься — в принципе отличная идея, ибо тайцы буддисты). «И меня привезли в публичный дом» — вздыхает он. «Почему?!». «Не знаю. Просто водитель так понял». 

Язык жестов вещь виртуозная, и объясняться на нём сложно, особенно если ты не глухонемой. У глухонемых выученный набор знаков. Наши же граждане, попав в загранке в сложную ситуацию, изобретают жесты на ходу. А это чревато. У русских (да и много у кого ещё) показать большой палец — знак одобрения, а в Бангладеш такое означает фразу «вали отсюда!». Я сам безуспешно объяснял в Иране — мне нужно приехать к мавзолею Хомейни. Меня хотели отвезти на площадь Хомейни. Я изобразил спящего человека: ибо не имел представления, как показать забальзамированного мертвеца. Оказалось, у иранцев, если показываешь человека с закрытыми глазами и ладонями под щекой, сие обозначает, что тот в стельку пьян. Иногда случается, что люди внезапно знают язык, которого ты от них совсем не ждёшь. На съёмке в окрестностях Мосула в Ираке меня сопровождал парень-курд, сын крупного чиновника. Арабский язык был ему неведом — в раннем детстве во время ирано-иракской войны парня увезли в Турцию. «Инглиш?». «Ноу». «Араби?». «Ля» (нет). Совсем отчаявшись, я без надежды сказал — «српски?», и услышал — «да, господине». Парень учился в Белграде, и закончил институт совсем недавно. Точно так же, не владея пушту или дари, я наткнулся на рынке в Афганистане на человека с отличным (!) болгарским языком. И он помог мне в знакомстве с городом.

Но кому я всерьёз завидую — это пенсионерам, рождённым в Советском Союзе. Вот уж кого врагам просто так не взять! Как я говорил, у них не существует проблем в общении, это другие пусть под них подстраиваются. Самое удивительное — невероятным образом люди добиваются всего. Я лицезрел момент, как семейная пара лет шестидесяти сурово торговалась за номер в отеле во Вьетнаме. «Хау юэс доллар, сколько надо? Не, не пойдёт, дорого». Их выражения поняли (я ума не приложу, как), а сумму показали на калькуляторе. Отечественные седые ниндзя не оставляют другим народам выбора. Это им придётся учить странный северный язык, а пенсионеры Российской Федерации часто не утруждают себя знанием и пары слов из наречия басурман. В Эфиопии в сувенирном магазине довольно юные чёрненькие дамы общались со мной по-русски. «Как же вы выучили?». «Ваши бабушки и дедушки научили. Так лучше, жестикуляцию мы хуже переносим, они слишком сильно руками машут, волны воздуха идут, как от вентилятора».

Между тем, забавно смотреть, как англичане и американцы впадают в ступор, если их речь за границей не понимают. Среднестатистический гражданин Британии и США едет в зарубежье, как мы в Белоруссию или Узбекистан — понятно, страны-то другие, но мы ожидаем, что с нами будут говорить на русском. Англосаксы же уверены — английским владеют все. Я видел в Сирии, как человеку в ответ на его английский сообщили на арабском, что не понимают — он стоял и молча раскрывал рот, словно рыба. Наш пенсионер уже давно бы объяснял арабу, невзирая на робкие возражения, что цену надо снизить, поскольку пенсия маленькая, а жена просила сувенир. И торговец, будучи в ужасе от непонятного языка, отдал бы товар даром — лишь бы наш прекратил и ушёл. 

И под конец, позвольте десерт. Помню, как по прилёту в Париж наткнулся на двух наших женщин сочного возраста (где-то под пятьдесят). Одна из них, оглядевшись, недовольно сказала: «Маша, в какую дыру мы прилетели. Тут даже вывесок на русском нигде нет!».

Георгий ЗОТОВ