Лёгкий флирт (часть 3)
7.
В Крым Катя поехала с Лерой в первых числах августа. Ира с Сережей, улетевшие на неделю раньше, встречали подруг в аэропорту Симферополя на белом Мерседесе с невозмутимым охранником за рулем. Весь рейс Катя ловила себя на мысли, что ей хочется встать и выйти посредине полета, доехать до своего дома, броситься на кровать, укрыться с головой одеялом и лежать так до скончания века, пока тупая, ноющая безысходность, поселившаяся у нее в груди с того момента, как она услышала роковые слова Филиппа, не отпустит ее. Наверно, если бы они ехали в поезде, она так бы и сделала. Но предусмотрительная Лера, почти силком заставившая Катю покидать в чемодан ее нехитрый летний гардероб и сесть в такси в аэропорт Пулково, предвидела такой вариант, поэтому и взяла билеты на самолет.
Днем вся четверка валялась на маленьком уютном пляже, наслаждаясь теплым уютным песком и ласковым бархатистым морем. Ира и Лера старались вести себя с Катей, словно ничего не случилось, ни единым словом не вспоминая Филиппа. В душе Катя была очень благодарна подругам, она не знала, выдержит ли ее сердце, если она вновь и вновь в разговорах с друзьями будет переживать минуты расставания с любимым человеком. Девочки болтали о каких-то пустяках, лениво переворачиваясь с живота на спину, следя, чтобы золотистый черноморский загар равномерно ложился на их стройные фигурки. Катя лежала рядом, незаметно для себя погружаясь в полусонную дрему, в которой боль от расставания с Филиппом казалась не такой резкой, а все происшедшее с ней постепенно стало напоминать полузабытый фильм.
Хуже было вечерами. Сидя одиноко на балконе, стараясь не слышать откровенных звуков из спальни Иры и Сережи и томного хихиканья Леры, закрутившей южный роман с брутальным охранником с первых минут пребывания на благословенной крымской земле, Катя не понимала, зачем ей все это одной — уходящее огромным красным яблоком за горизонт солнце, которого она так ждала с Филиппом долгой и холодной питерской весной, лунная дорожка, дрожащая на волнах таинственного ночного моря, в котором они могли бы плавать с Филиппом, рассекая темную гладь воды и гоняясь за мерцающими моллюсками, леденящая прохлада горной речки, в которую превращался небольшой водопад, где они могли бы с Филиппом спрятаться от всепроникающей жары раскаленного лета.
Через три недели, проснувшись, как обычно первой, из дружной компании, Катя почувствовала сильную тошноту. Зажав обеими руками рот, она бросилась в ванную. Ее рвало почти полчаса, выворачивая наружу внутренности и сотрясая худенькое тело. Конечно, это мог быть и шашлык с кровью, который вчера на ужин мастерски пожарил незаменимый во всех отношениях охранник. Или окрошка из кефира, поданная домработницей днем раньше на обед. Но Катя испугалась, ей казалось, что она знает настоящую причину своего недомогания.
Охранник был срочно отправлен в аптеку с запиской от имени замужней дамы Ирины. Никогда в жизни Катя не ждала с таким ужасом результата анализа, который должен был появиться в маленьком окошке трубочки, так похожей на обычный градусник. Катя так волновалась, что даже забыла снять колпачок с этой трубочки, и удивленные подруги долго рассматривали загадочные точки, которые быстро проявились на белом фоне. Лера первая сообразила, что что-то они делают не так. Лишний колпачок был удален, и спустя две минуты две веселые полоски сообщили Кате совсем невеселый результат: она была беременна.
Вечером, сплавив Сергея с охранником на ночную рыбалку и выбрав место поукромнее, надежно спрятавшись от вездесущей домработницы, в чьи обязанности входило и приглядывать за молодежью, девушки собрались на военный совет. Пока Ира и Лера жарко обсуждали сложившуюся ситуацию, решая вечные вопросы, кто виноват и что делать, Катя сидела на диване, замерев от ужаса, и представляла лицо своей мамы, когда та узнает о беременности дочери. Да еще и от бросившего ее Филиппа. Каждая из подруг настаивала на своем плане действий, Ира предложила немедленно связаться с Филиппа и потребовать от него, чтобы он вернулся и женился на Кате. Этот вариант был встречен зловещим хохотом Леры, которая, демонстрируя опыт много испытавшей женщины и неожиданное знание истории, сообщила, что скорее Дунай потечет вспять, чем Филипп вернется из своей замечательной Испании, чтобы жениться на их подруге и испортить себе жизнь. Надо делать аборт. Быстро, тайно, но дорого. Она все устроит, у нее есть знакомая в частной клинике. При слове «аборт» Кате стало плохо, и она прошептала, что мама ее убьет.
Оставшуюся неделю отдыха обстановка внутри дома напоминала раскаленную атмосферу снаружи. Ира пыталась трогательно ухаживать за Катей, подкладывая ей за столом фрукты и свежевыжатый сок и спрашивая каждый пять минут, как Катя себя чувствует. Лера скептически смотрела на эти трогательные сцены, повторяя, что Катя не первая и не последняя, и что от этого еще никто не умирал. В ответ Ира шептала «детоубийца» и трагически закатывала глаза. Сергей категорически не понимал, что происходит, и считал, что девочки перегрелись на солнце.
Удивительно, но ни мама-педиатр, ни папа-терапевт не догадались, что происходит с их дочерью, единодушно обвинив во всем немытые фрукты, которые без сомнения, без меры употребляли расслабившиеся на отдыхе без родительского контроля молодые люди. Выслушав в очередной раз обстоятельную лекцию о необходимости соблюдать правила использования в пищу свежих фруктов и овощей, которую ей прочитала мама, ни на минуту не допустившая мысль, что немытые фрукты и руки здесь совсем не при чем, Катя испытала жгучее желание рассказать родителям, что причина ее регулярных походов в ванную лежит не в зловредных микробах и бактериях, но вовремя одумалась. Она прекрасно понимала, что несвоевременная откровенность изрядно осложнит в будущем ее жизнь. Жизнь, в которой не будет места ни Филиппу, ни его ребенку. Еще в самолете Катя выбрала Лерин вариант. Она не смогла бросить вызов себе, своей судьбе и своим родителям, хотя Лера назвала это нормальным благоразумием. Наверное, ей опять не хватило характера.
Лера действительно договорилась в частной клинике, что все будет сделано за один день. За два года учебы в Питере она на удивление быстро освоилась в этом городе, с каждым днем обрастая невероятным количеством нужных знакомств и связей. Будучи единственной иногородней студенткой в группе, Лера не скрывала, что приехала в замечательный город на Неве не для того, чтобы после окончания института покорно отбыть назад в свой городок в средней полосе России, где она, начиная с восьмого класса, торговала на рынке вместе с не очень трезвой мамой яблоками и картошкой со своего участка, чтобы оплатить дополнительные уроки английского языка. Насмотревшись голливудских фильмов про красивую жизнь, она рано усвоила, что солнце её личного счастья восходит не на востоке, а на западе.
Катя отнесла в скупку бабушкино кольцо с большим изумрудом посредине и маленькими бриллиантами вокруг, еще один остаток былой роскоши, подаренный ей на окончание школы. Впервые в жизни Катя решилась на ложь родителям, сказав, что утопила колечко в море. Вырученных денег хватило.
Саму процедуру Катя запомнила плохо: едва тонкая игла шприца вошла в вену на правой руке, как она сначала рассыпалась на множество маленьких кубиков и понеслась по длинному коридору, наблюдая со стороны за собой, лежащей на белоснежном столе под яркой операционной лампой, а потом снова собралась в единое целое, словно цветные стеклышки в детском калейдоскопе, и оказалась на больничной койке в пустой палате. Над ней склонилась девушка в белом халате, которая повторяла: «Катя, Катя, Вы меня слышите?» Катя услышала и открыла глаза. Она лежала под тонкой простыней с ледяной грелкой на животе, и ее совсем не тошнило. Исчез противный тугой комок, которые почти месяц стоял у нее в горле, мешая дышать, ходить, лежать и вообще чувствовать себя человеком. Пустота была в горле, в животе и в душе. Она еще немного подремала, а потом достала свой телефон, нашла страничку Филиппа в фэйсбуке и заблокировала ее.
8.
Последний перед отпуском педсовет закончился довольно быстро. Сидя на своем обычном месте на первой парте у окна в кабинете химии, где обычно проходили учительские заседания и совещания, Катя поглядывала на своих коллег, считающих, судя по их глазам, последние минуты до долгожданного отпуска. Директор школы привычно дремал, досиживая считанные часы до пенсии, завуч монотонно перечисляла достижения и просчеты прошедшего года, прикидывая, достанется ли ей заветное директорское кресло в новом учебном году. А Катя, поглядывая каждые пять минут на часы, надеялась, что еще успеет пройтись веником по квартире и смахнуть пыль перед вечерними посиделками, традиционным «девичником», на который в последнюю июньскую пятницу собирались бывшие однокурсницы.
Пять лет назад, отгуляв в ресторане отеля «Европа» выпускной, изрядно захмелевшие выпускницы добрели до ритуальных скамеек в сквере у Казанского собора и рухнули на них без сил, устав от эмоций, впечатлений и новых туфель. Пока Катя бегала домой, чтобы вынести оголодавшим подругам фирменный «Наполеон», торжественно испеченный мамой специально по случаю окончания Катей пятилетнего марафона за высшим образованием, девушки, в лучших традициях Герцена и Огарева, поклялись друг другу каждый год встречаться в последнюю пятницу июня, причем, на квартире у Кати и обязательно с «Наполеоном». О чем Кате и было объявлено, когда она вернулась в сквер, прижимая к груди похищенное произведение кулинарного искусства. В связи с отсутствием поблизости Воробьевых гор наклюкавшаяся больше всех и категорически пренебрегавшая закуской Лера пыталась залезть на середину клумбы, откуда было немедленно изгнана подоспевшими бюстителями порядка. Идея «девичников» с «Наполеоном» особенно понравилась Шило, который единственный, кроме Кати, впоследствии не пропустил ни одних посиделок.
Все последующие годы за две недели до назначенной даты Катя добросовестно обзванивала бывших сокурсниц. На первой же встрече девушки не досчитались сестер Лейкиных, которые укатили в Америку вместе со своими красными дипломами. Эта встреча запомнилась всем участницам еще и тем, что в самый ответственный момент, когда, плотоядно облизываясь, Шило занес нож над молочной поверхностью благоухающего торта, Ира вдруг охнула, схватилась за огромный беременный живот и объявила, что рожает. Были немедленно вызваны скорая помощь, Ирин муж и родители, такси и знакомый гинеколог Леры. Когда Иру увезли в роддом в поход за близнецами, взволнованные столь важным событием девушки обнаружили остатки «Наполеона» на столе и Шило, который дочитывал роман «Шесть загадок для Дона Исидро Пароди» Борхеса и Касареса, придирчиво отобранный им на книжных полках Катиного папы. Уютно устроившись в большом кресле под торшером, обсыпанный крошками слоеного теста с головы до ног, Шило выглядел абсолютно счастливым человеком, с пользой проведшим пятничный вечер. С тех пор так и повелось: собравшиеся девушки щебетали о своем о девичьем, а Шило, получив в руки тарелку с огромным куском торта, вырезанным обязательно из середины, устраивался в огромном кресле с книгой в руках, не отвлекаясь от своего любимого занятия. Когда книга заканчивалась, он вставал, аккуратно облизывал крем с чайной ложечки, вежливо прощался со всеми и удалялся до следующего года.
Еще через год на встречу не пришла Лера, улетевшая в свой городок на похороны матери, Нина, вышедшая замуж в Москву, и Тина, вышедшая замуж в Лондон. Еще через год не пришла Люся, работавшая директором на круизном лайнере, и Катина тезка, занятая на международном экономическом форуме. А в этом году точно обещали быть только Ирина, Лера и Шило. Со своими лучшими институтскими подругами Катя и так встречалась довольно часто, но традиций еще никто не отменял. Кроме того, Кате не терпелось послушать рассказ об очередных перипетиях Лериной личной жизни.