ПЕТРОВ, БАШИРОВ, КУКУРЬЕВ

Привет, золотые мои! Расскажу о том, что вы сейчас прочтёте.

Вы, наверное, видели по телеку или читали, что в Латвии местное гестапо арестовало редактора издания Sputnik Литва Марата Касема. Обвинили сначала в шпионаже, но теперь вменяют просто несоблюдение санкций. Это полегче, но всё равно – отстой. Марат – гражданин Латвии, а работает в России. На самом деле, чувак просто поехал в Ригу проведать заболевшую бабушку, а его фактически у смертного одра и оформили. Теперь за него заступается Захарова, вопрос выносят в ООН. Большой замес.

Так вот. Марат – мой друг. Более того, он причастен к появлению на свет «Самой пьяной газеты…» Расскажу, каким образом. Мы часто встречались в курилке, и там я рассказывал ему (ну, и не только) всякие байки об одной газете, где я когда-то работал. Марат ржал, как не в себя. И вот он меня и надоумил: «Ты бы записал это всё! Вот просто для истории чтоб». А тут как раз объявили конкурс повестей, а дальше вы знаете. Ну, а без Марата этого бы тупо не было.

Новые серии Марат читал вместе с вами, я ему тоже файлы отправлял. Потом в курилке ржали, конечно, обсуждение устраивали. А сейчас этот чувак влип в проблемы.

А сегодня я узнал, что ему можно отправить письмо. Латвийские друзья перешлют на кичу. Ну, я и написал. Но подумал, что писать всякое, типа «Держись! Мы с тобой!» - это не духоподъёмно, и такие послания на тюряге кого хочешь в депрессию вгонят. И я решил, что гораздо интереснее Марату будет знать, что там дальше случилось с Кукурьевым, Конём, Столбняком. Он за них сильно переживал.

Ну, и решил написать ему от лица Кукурьева письмо на тюрьму. И начать с того момента, который он ещё не читал – то есть, с 49-й главы.

Совершенно точно письмо это будут перлюстрировать гестаповцы из ЛСБ. Так и пусть у них мозги свернутся в трубочку от прочитанного. Пусть запаникуют – что это за Кукурьев? Это типа Петрова и Баширова, да? И уже завтра над этим 100% будут ломать мозги в долбаном ЦРУ.

В общем, письмо уже отправил. А здесь публикую, чтобы гестаповцы из боярышника и зомби-апокалипсиса в редакции заговор не составили. Так что давайте и мы, по секрету, почитаем.

***

Марат, старина, привет!

Пишет тебе твой старый дружище Кукурьев. Давно с тобой не виделись, а, между тем, в жизни нашей произошло много событий, которые не оставят тебя равнодушным.

Например, оказалось, что я стану отцом. Притом, в шестой раз – пятеро-то спиногрызов у меня, если помнишь, в Питере есть. А тут вдруг жена поймала меня по телефону как-то утром, и говорит, что шестого вот-вот родит. Я, конечно, в шоке, сам понимаешь. И ещё я в шоке от того, что дражайшая моя вторая половина, оказывается, говорила мне об этом четыре раза. А я всё забывал, не мог в памяти удержать. И тут, как из ведра окатило. Думаю: «Я же отец! Пора бы за ум браться!»

И я взялся, Марат, дружище, вот в тот же момент взялся. Пора взрослеть. Хватит шарахаться по столицам. Поеду к себе в питерскую провинцию и стану там хорошим семьянином. Решил всё твёрдо. Жена мне даже денег выслала на переезд. А я всё до билетной кассы дойти не могу – то с одним, то с другим человеком надо попрощаться, сам понимаешь, когда ещё увидимся. И деньги от жены я все пропил. И у коллег назанимал – тоже пропил. А меня уже уволили, а я всё на работу хожу, и терпеливые коллеги мне деньги на дорогу собирают. Уже смеются, поговорки насочиняли. Типа: «С этим делом возиться всё равно, что Кукурьева в Питер отправлять».

Отдел свой завещал Димохе. Он теперь начальник. А новая метла, сам понимаешь, метёт по-новому. Он уже характер проявляет. Например, познакомились на районе с приятелем Коня (помнишь такого). Столбняк фамилия, а имени не помню. Весёлый такой, «бре-ке-ке» всё время говорит, ни с кем не перепутаешь. Очень полезный человек оказался. Научил нас пить боярышник. Это настойка такая из аптеки. По 24, что ли рубля. Разводишь её с газировкой «Байкал», и по мозгам тебе так лупит, как ёрш с шампанским. Понравился мне этот парень. Я даже Димохе говорю: «Бери его на работу! У него и в пиаре опыт есть!» А Димоха скептически отнёсся. Говорит: «Но он же бомж! А среди них такие сказочники есть, что и бывшего спичрайтера Ельцина можно встретить, или запойного космонавта после контакта с инопланетным разумом начавшего бухать, как не в себя».

В итоге этот Столбняк собрал все бутылки в прихожей и пошёл сдавать их в ближайший ларёк. Говорил, что ещё ящик боярышника принесёт. И пельмени! И исчез с концами и со всеми «бре-ке-ке». Правда, мы, как он пошёл, боярышник-то допили, и всех нас выключило, навыки прямохождения пропали. Заснули все – и я, и Димоха Головлёв, а Конь вообще самым первым вырубился. И вот Конь говорит, что слышал спросонья, как Столбняк-то в двери звонил. Но, говорит, сил в себе не нашёл встать и к двери подползти. Так что исчез куда-то Столбняк вместе с ящиком аптечного шампанского и упаковкой пельменей. Навалил, правда, перед отходом, в унитаз, и смыв сломался. Так что теперь всё время его вспоминаю. Наверное, действительно бомж. А я-то ему и поверил.

Конь, правда, говорит, что Столбняк - приличный человек, и к нему даже девушка из Краснодара приезжала, влюблённая! Так он от неё сбежал! Так сильно хотел работать в Москве! И потом второй раз сбежал – на следующий день, в 12 часов, на Савёловском вокзале. Он пришёл, чтобы со мной (якобы) там встретиться, а там – девушка его, Кузьминична. И он снова от неё ушёл, и оставил с разбитым сердцем.

Димоха теперь у меня живёт. Его Дианка выгнала. После того, как мы ему побег устроили, окно-то нараспашку осталось, а решётка вообще в кустах, если помнишь. Ну, и какие-то сорванцы залезли и всё спёрли, что можно было утащить. Дианка так разозлилась, смотреть страшно, вышвырнула Димохину сумку прямо в подъезд. Так ещё и наклал в эту сумку кто-то – то ли хулиган какой, то ли она сама. Конь, правда, Столбняка (бомжа своего) подозревает. Говорит: «Рыскал по Нагорной и приспичило». Но это конспирология, и таких совпадений не бывает, так что забудем.

Прошлого дня ходили к Дианке под окно, петь серенады. Это Конь предложил. Он как-то с гопниками нашими подъездными подружился, гитару у них напрокат взял. И пошли мы серенады петь, и гопники с нами, шесть человек. Ну, ты парней этих помнишь – на пятый этаж меня всякий раз поднимают, как на работе перепью. И вот встали у Дианы под окном. Конь сначала давай про любовь петь – и «Луч солнца золотого», и «Что так сердце растревожено», и «Я тебя никогда не увижу». Под эту песню из «Юноны и Авось» Димоха Головлёв рыдать в сугробе стал. А Конь вдруг стал, по просьбам гопников, петь панк-рок про гавно. «Звуки поноса», по-моему. Сам, говорит, сочинил. Хорошая песня. Я даже стариной тряхнул, в пляс пустился. А потом на меня дежа-вю напало: слышал же я где-то эту песню! Вот точно слышал. Может, даже плясал под неё. Но когда, где? Вопрос!

Но ничем хорошим не кончилось. Дианка-то на «Звуках поноса» из окна выглянула (хотя весь подъезд выглянул), но Димохе она сказала, что уезжает в Париж, и станет там супермоделью, а Димоха ей, оказывается, мешал. Диана говорит: «Зачем я тебя спасаю? Ведь могла бы в Париже по подиуму рассекать, а я тут тебя из историй всяких вытаскиваю, и за это ты меня обманываешь!» И тут уже Димоха не выдержал и говорит: «А зачем ты мне в сумку это самое наделала, о чём Конь пел?» Диана тут разобиделась и окно захлопнула. Вот и пообщались.

А вообще я рад в глубине души, что Димоха с ней расстался. Сучка она! Это же она меня жене моей сдала! Рассказала и про то, как мне собака пол-жопы отгрызла, и что с языком у меня непорядок. Так жена решила, что я утюг лизал. Ну, бред же! Так что пусть катит в свой Париж. А Димоха своё счастье ещё найдёт. Я так считаю.

Конь, молодой сотрудник, проявляет себя хорошо. Д`Артаньяном таким. Правда, на праздник вечером в редакцию пришёл, и с Кириллычем нашим столкнулся. А тот – ну, перебрал, бывает. Так Конь, Мерлин Менсона своего насмотревшись, решил, что зомби-апокалипсис начался. Но ему Вовка Проблеск-то рассказал, что всё под контролем. Лысый, правда, пьяной бухгалтерии достался, но, видно, не оправдал надежд, так что они ему весь блестящий череп обцеловали и ногти в чёрный цвет накрасили. А ему ещё к жене ехать. Мда…

Так и Коня же эта бухгалтерия поймала. Вон та девка, что Rammstein всё время слушает, Лариска. Хотела уже на Коня напрыгнуть, рубашку ему расстегнула. А там – оп-па! Автограф Мерлин Менсона (ну, знаешь эту историю). Так Лариска решила, что это Маргарита Михайловна из бухгалтерии его использовала и пометила. Инициалы-то совпадают! Вопли, драка на всю бухгалтерию. А Конь, не будь дурак, удрал.

Но из огня, да в полымя удрал. Потому что в том же коридоре подкараулил его отдел культуры. Им завидно стало, что нам, как спортсменам, на 75% зарплату повысят, и решили непосредственного виновника – то есть, Коня – проучить. Но не на того напали! Тот, удалец, умудрился и пожарную сигнализацию включить, и двоих-троих по морде отоварить, а вон ту здоровую бабу с такой вот грудью, помнишь? – так её и вовсе огнетушителем! Но тут и наши орлы на помощь ему пришли. Димоха, правда, по морде словил. Мало ему тогда от ментов досталось! А потом вообще цирк с конями (и Конями) начался. На меня Олег – главный культураст – напал. А я после банкета уставший, сам понимаешь. Но Конь сквозь культурастов промчался и в бочину гада этого ушатал. А тут и собкоры-братцы на помощь пришли. Кричат: «Гулял по Уралу Кукурьев-герой!» Кричат: «Кукурьева бьют!» И стали гасить и правых, и виноватых. Ну, и Коню досталось. Тоже по морде от собкоров словил.

А там и менты с пожарными прибежали, стали всех разгонять. Но хорошо – Михалыч, главный наш – вмешался: «Да как вы можете! Наше святое дело нести духовность. Мы же «Творческая интеллигенция»!» Ну, и всех помирил.

Но это уже всё в прошлом, друг Марат. Теперь надо взрослеть. Я вскоре буду в шестой раз отцом. Устроюсь в какой-нибудь «Свисток», а там видно будет. В общем, держу хвост пистолетом, дружище!

И ты держи! И нос не вешай! Я тут за тебя выпью грамм 950, если жена не заругает.

Обнимаю,

Твой Фёдор Кукурьев