Стеклянный ангел (ч.3)

Когда я первый раз пришел посмотреть на Роджера, то увидел в его списке слово «монеты». Рядом, корявым старческим почерком было дописано «очень старые». Тогда, ради интереса, я показал монету ему. Старик очень долго и пристально рассматривал монету, потом достал лупу и принялся изучать уже досконально. Потом медленно отложил лупу и поднял на меня слезящиеся глаза:

— Откуда она у тебя, сынок?

— Так... Нашел, — улыбнулся я. — А что?

— Я дам тебе за нее девять тысяч.

— Сколько?! — ошарашено переспросил я, с изумлением посматривая на монету. — Ты шутишь!

— Если б я шутил, то давно бы уже был на небесах... — усмехнулся Роджер. — Согласен на такую цену?

Я забрал монету обратно. И решил, что еще не время продавать такое богатство.

А теперь время пришло.

Главное, чтобы Роджер не передумал...

...Тим задумчиво чесал затылок, когда я положил перед ним три пачки денег. Потом присел, не спуская глаз:

— Где раздобыл? Убил кого-нибудь?

— Ага, — кивнул я. — Здесь три с половиной тысячи. Остальное получишь, когда я буду на месте. С документами.

Тим долго молчал. Потом тихо сказал:

— Ты знаешь, через две недели в Город переправляется группа.

— Через две? Согласен.

— Но там освободилось место. Проводник сказал, что один человек отказался ехать. Он хотел идти со всей семьей, но у него умерла жена. И пока он не готов перебраться. А проводник ищет еще людей, чтобы машина полная была, он не хочет гнать полупустой грузовик зря. Так что, возможно, еще подзадержимся чуток. Потому что пока нет желающих платить такие деньги.

— Семья, говоришь? — У меня вдруг пересохло в горле.

— Да. — Тим посмотрел на меня. — Только не говори, что ты хочешь взять семью с собой!

— Посмотрим, сосед, посмотрим. — Я достал деньги, и отсчитал еще немного. — А это — на документы для моей жены и дочерей.

— Ты точно чокнутый, — произнес Тим, глядя на деньги. — Неужели в Городе лучше, чем здесь?

— Не знаю, — пожал я плечами. — Но здесь мне надоело...

 

Дина долго смотрела на меня, подперев голову рукой. Тревожно вздохнула:

— Анджей...

— Что?

— Зачем?

Я резко перевернулся набок и уставился в глаза жены:

— Дина, что нас здесь ждет? Может, все-таки попытаемся найти новую жизнь там, в Городе?

— Ну почему ты так уверен, что там нас будет ждать новая жизнь? Почему ты уверен, что Город нас примет с распростертыми объятиями?

— Не знаю, — откинулся я на спину. — Но почему-то хочется верить, что там будет лучше...

Она долго молчала. Тоже откинулась на спину и вдруг заплакала:

— Анджей, я не знаю... Мне страшно...

Я прижал ее к себе:

— Ну что ты на самом деле-то? Неужели не справимся? Я договорился, что на одной из фабрик мы будем работать. Первые заработанные деньги отдать придется директору, но потом можно свободно получать. Так всегда делается, это обычная практика. Единственное, что тяжело, так это то, что у нас будет ограничено хождение по Городу. Но нам и не обязательно туда выходить. Мы и здесь-то никуда не ходим...

Дина снова повернулась ко мне:

— А где ты деньги нашел? Неужели монетку свою продал?

Я кивнул. Дина прижалась ко мне, и порывисто вздохнула:

— Я не знаю, родной... Город. Он такой огромный. И мы там ни разу не были... А примет ли он нас...

— Не знаю. Но будем стараться, правда? — Я поцеловал ее в висок. — Все будет замечательно. Ты знаешь... У меня ощущение, что я знаю Город.

— В смысле? — удивлённо приподнялась она.

— В прямом. Иногда даже снится, что я там жил. Я могу смело пойти по улицам, зная, куда они ведут. Мне почему-то снится иногда, что я — один из жителей. Что меня знают и уважают, а иногда и боятся... Не знаю, откуда это. Глупости, вобщем, да? — повернулся я к Дине.

— Сон в руку? А может, ты и жил там. Ну, тогда, до того, как попал на войну...

— Не знаю, Дин. Иногда кажется, что жил, настолько реальные сны снятся...

— Ты знаешь, чего я больше всего боюсь, если честно?

— Что?

— Что дочери не очень хорошо воспримут перемены.

Я опять приподнялся:

— С чего ты взяла? А мы на что? Неужели не поможем?

Дина улыбнулась и притянула меня к себе:

— Справимся, милый... Поцелуй меня... Пожалуйста...

 

 

 

...Стало прохладно. Я поплотнее укутал Анну, которая сопела у меня на руках, и посмотрел на Джулию. Старшая дочь сидела, не шевелясь, прижавшись к Дине и уставившись куда-то в одну точку.

Машину трясло на ухабах, но от волнения этого не ощущалось.

— Ты только помни, что не знаешь никого. Сам пошел, без проводника. Иначе ты закроешь дорогу еще многим, как ты. — Тим долго тряс мне руку и отвернулся. — Будь осторожен, ладно?

Я улыбнулся, унимая нервную дрожь:

— Все будет хорошо, сосед. Ты тоже будь осторожен...

Тим ушел, не оглядываясь. Я взял дочерей и по очереди посадил их в кузов грузовика. Потом помог подняться Дине. В кузове уже сидели пять человек, которые встретили меня без всякого энтузиазма. Знакомиться с ними не хотелось, поэтому мы молча забрались в дальний угол кузова и устроились там.

— Готовы? — спросил водитель грузовика, по очереди оглядев каждого. — Ну, тогда с Богом...

Двери тяжело захлопнулись, отсекая все шумы извне. Через минуту грузовик натужно взревел и тронулся. Дина вздрогнула, испуганно посмотрев на дочерей, но ничего не сказала. Я улыбнулся ей, но улыбка получилась какая-то натянутая...

...Ехали мы долго. По моим подсчетам — часа три. Я уже устал сидеть, чувствуя, как у меня затекла спина. А я боялся потревожить дочь, которая продолжала безмятежно спать у меня на руках.

Но грузовик вдруг резко дернулся и стал останавливаться. Все испуганно переглянулись.

— Эй! Вы там живые? — стукнул кто-то кулаком в дверь. — Подайте голос!

— Живые! — откликнулся высокий мужчина, сидевший у двери.

Дверь скрипнула и распахнулась, впуская свежий вечерний воздух.

— Выходите, — произнес шофер. — Это последняя остановка. Потом еще полчаса, и мы будем у Города. Вон там... — ткнул он пальцем в каменные валуны неподалеку от дороги... — можно сходить по малой нужде, если есть такое желание.

Дина затравленно оглянулась...

— Сначала — женщины и дети, — сказал я, и тихонько подтолкнул жену: — Иди, не бойся. Я буду неподалеку.

Она кивнула, подхватила девочек и направилась к валунам. Две женщины, которые ехали с нами, переглянулись и тоже направились в ту сторону.

— Значит так... — Водитель подошел к нам в сопровождении невысокого, седого человека. — Это — ваш проводник.

Человек качнул головой:

— Меня зовут Чейз.

— Привет, Чейз... — отозвался высокий мужчина. — Ты нас будешь вести?

— Да. И мне нужно вам кое-что объяснить, пока мы еще не у стен Города. — Чейз оглянулся на возвращающихся женщин. — Вот и чудесно. Чтобы вы все знали, что нужно делать.

Женщины подошли, настороженно поглядывая на проводника. Чейз улыбнулся уголками губ и вежливо поклонился:

— Дамы, мое почтение!

— Мам, а я — дама? — громко спросила Анна, поглядывая на Чейза.

Дина не успела ответить, как Чейз произнес, присев на корточки перед Анной:

— Несомненно, милая дама!

Дочь сразу застеснялась и спряталась за Дину.

— Итак... — Чейз поднялся и сразу посуровел. — Вы слушаете внимательно, вопросы задаете потом.

Мы скоро будем в Городе, под ним. У нас есть своя система тоннелей, входов и выходов. Вы пройдете по одному из них в полной темноте. Это меры предосторожности, но только лишь ради вашей же безопасности. Поэтому, не паниковать, когда мы будем проходить под землей. Далее. Не так страшно нарваться на пограничников. Гораздо страшнее — Охрана.

Я вздрогнул. И где-то далеко в памяти что-то шевельнулось...

— Если вы попадете в руки Охраны Города... — продолжал Чейз. — ...то просто молчите. Женщинам предлагается заплакать. По новому постановлению нарушители Границы могут быть расстреляны. И есть всего два шанса из тысячи, что вас отпустят восвояси, если посчитают нужным не арестовывать вас. Поэтому испуг — это реальный шанс разжалобить охранников...

— А что, пытать тоже будут? — тихо спросила одна из женщин.

— Нет, в том-то и дело, — улыбнулся Чейз. — У Охраны недвусмысленный приказ — уничтожить нарушителей и выбросить их трупы наружу, в назидание другим.

Дина посмотрела на меня с тревогой... Но ничего не сказала...

— Так что, будем реалистами. И будем считать, что один из шансов у нас сегодня есть... — Чейз ободряюще нам улыбнулся. — Все вроде бы... Ах, да. И меня вы не знаете. Так же, как и я — вас. Я один из вас, идущий в Город в поисках лучшей жизни. Вопросы?

Вопросов не было. Мы так же молча загрузились в грузовик, и так же молча смотрели на двери, которые захлопнулись, тяжело провернувшись на засовах...

 

 

 

— Так вот он какой... — тихо сказала Дина, всматриваясь в россыпи огней Города.

Я кивнул. Анна вцепилась мне в руку:

— Пап, а там будет хорошо?

— Да, малышка... — поднял я ее на руки. — Там будет хорошо.

Джулия молчала, глядя не отрываясь на Город. Потом тяжело вздохнула и прижалась к Дине.

— Готовы? — спросил Чейз.

Мы все переглянулись и закивали. Почему мы не познакомились в дороге? Я ничего не знаю о своих попутчиках. Так же, как и они не пытались разговориться. Страх? Страх оказаться менее удачливым? Или что? Но ведь и я не заводил попыток говорить с ними. Я отвернулся, прижав к себе дочку, и шагнул вслед за проводником в дверь полуразрушенного домика. Остановился на пороге, последний раз глянул на пустую улицу...

— Сюда, — негромко сказал Чейз и толкнул ржавую металлическую дверь подвального помещения.

И стал осторожно спускаться по металлической лесенке вниз. Потом достал из кармана небольшой фонарик и включил. Желтый слабенький лучик выдернул из темноты земляные стены, с торчащими кое-где корнями растений. Было душно. Джулия громко чихнула и спросила громким шепотом:

— Ма, а мы должны здесь находиться?

— Да, милая. Но мы скоро выйдем. Потерпи, так нужно... — негромко ответила Дина, прижимая ее к себе.

Анна молчала, вцепившись мне в шею.

— Идемте, — произнес Чейз. — И соблюдайте тишину!

 

Тоннель казался бесконечным. Или мы так шли... Осторожно, стараясь не касаться стен. Ловя глазами слабенький лучик фонаря проводника. Пытаясь не терять друг друга из виду. Ощущая прикосновение липкой паутины, которая свисала с потолка. И слыша дыхание рядом идущих...

— Тихо!

Чейз присел, махнув рукой. Мы остановились, и, подчинившись жесту, присели. Проводник прижал палец к губам и осторожно высунул голову из-за угла. Потом юркнул за угол, показав нам, чтобы мы оставались на месте.

И не вернулся через десять минут, как обещал.

До этого разветвления туннеля мы дошли часа за два, в полной тишине. Даже мои девочки не хныкали, молча снося все трудности путешествия.

— Он нас бросил, — вдруг сказала одна из женщин.

Вторая судорожно вздохнула. Дина нашарила в темноте мою руку и крепко сжала.

— Сидите тихо! — Я поднялся. — Вряд ли он нас бросит. Мы не заплатили ему остальную часть денег.

— А может, у него есть друзья-пограничники, которые сейчас нас арестуют, отнимут деньги, и потом он с ними поделится! — В голосе говорившей женщины явственно промелькнули истеричные нотки.

— Да заткнись ты, Эдна! — вдруг глухо сказал мужчина. — Без тебя тошно.

— Сам заткнись! — огрызнулась женщина.

— Лучше заткнитесь оба, — тихо посоветовал я. — Мне придется пойти проверить, где Чейз...

— Нет! — вскрикнула Дина. — Нет, Анджей!

Я присел перед ней и взял за руку:

— Я просто посмотрю. Вернусь, обещаю.

— Будь осторожен, ладно?

— Ладно.

Я наклонился и поцеловал ее. Потом встал и осторожно выглянул из-за угла, но ничего не разглядел. Вышел и пошел вперед, касаясь стен кончиками пальцев, чтобы не потерять ориентир в пространстве. И почувствовал, как лица коснулся легкий ветерок, прохладный и почти невесомый...

Я пошел еще быстрее, подставляя лицо ветерку, чтобы не потерять его из виду. Натыкался на стены, шел, выставив руки вперед. И остановился, когда услышал легкий щелчок курка пистолета у своей головы:

— Стой, где стоишь.

Дальше все произошло очень быстро.

Прежде, чем говорящий сделал шаг ко мне, я пробил ему горло ребром ладони, и, совершенно не понимая, как это делаю, отпрыгнул в сторону, уклоняясь от удара по голове сзади. Тело почему-то заработало само по себе. Я рефлексивно присел, потом подпрыгнул, интуитивно ощутив движение в темноте, и ударил второго коленом в живот. Подхватил его за шею и резким движением швырнул в сторону, сломав шейные позвонки. Я слышал, как мягко шлепнулся пистолет первого на землю. Резко опустился на землю, нашаривая оружие. Вот он! Господи... Что я делаю?! И откуда я всё это знаю?!

Вспыхнул свет нескольких фонарей, и громкий голос завопил:

— Стоять! Пограничная Служба!

Совершенно не отдавая отчета своим действиям, я мягко шагнул в сторону, переводя пистолет в режим одиночной стрельбы. И открыл круговой обстрел на триста шестьдесят градусов, метя точно под свет фонарей. Почему-то я точно знал, как держали на отлете фонари пограничники.

Патроны закончились быстро. Но и в лицо мне больше никто не светил...

Я изумленно посмотрел на пистолет и швырнул его на землю. Сел, обхватив голову руками. И закрыл глаза, когда услышал глухой, низкий голос:

— Браво. А теперь, медленно и красиво — лицом на землю. Охрана Города. Малейшее движение — и ты будешь уничтожен

Я опустился лицом на землю. Медленно положил руки на затылок и широко развел ноги.

— Умница. Лекси! — позвал охранник кого-то. — Тащи всех сюда.

Вспыхнул свет. Мне стоило огромных усилий не шевелиться, когда я услышал голоса. И разобрал голос Дины, которая требовала отпустить ее. Следом раздался звучный шлепок, и жена замолчала. Анна заплакала...

— Слышь, ты... — поднял я голову. — Еще раз ее тронешь — я тебя убью.

— Да ну? — присел передо мной охранник. — И как?

— Руками. Зубами. Я съем твоё сердце, понял?

Охранник задумчиво посмотрел на трупы пограничников, потом на меня:

— Ты знаешь, почему я тебя не застрелил? Мне просто стало интересно, кто ты такой.

Остальные охранники умело и быстро надевали наручники на остальных, даже на девочек. Теперь уже и Джулия заревела в голос.

— Ну, и как? Узнал?

— Нет, — покачал головой охранник. — Но узнаю.

На мне тоже защелкнули наручники. Перевернули на спину и быстро обыскали. Вытащили документы и деньги. Сняли обувь. Ощупали каждый шов на одежде. Один из охранников вдруг замер, присел передо мной и долго всматривался в меня. Потом покачал головой:

— Это невозможно...

— Что? — спросил я.

— Как тебя зовут?

— Андре Сварски.

— Это по документам. По-настоящему как зовут?

— Я же сказал!

Он вздохнул и приподнял меня за шиворот:

— Слушай внимательно. Я очень зол. Я могу тебя прямо сейчас застрелить. Мне нужно твое имя, настоящее. Возможно, у тебя еще будет шанс пожить...

— Анджей.

— Анджей... Фамилия?

— Поллак.

— Точно?

— Слушай, что ты хочешь? — взорвался я и плюнул ему в лицо. — Ты спросил — я ответил. Что тебе еще надо?

Он молча стер слюну с подбородка, еще раз качнул головой и встал:

— Если бы я собственными глазами не видел могилу Ангела, то я бы сказал, что он — это ты.

— Чего?! — изумился я. — Какого еще ангела?!

Он ничего не ответил, повернулся и пошел куда-то, махнув рукой остальным. Нас всех подняли и поволокли к выходу из тоннеля...

 

Светало.

Я с удовольствием вдохнул свежий воздух. Подмигнул Дине, которая огромными глазами смотрела на меня. Отпихнул плечом охранника, который шел сбоку и пошел к дочерям. Присел перед ними, не обращая внимания на предупредительный окрик:

— Привет, красавицы!

— Папа! — заревела Анна в голос. — Он меня арестова-а-ал!

Тяжелые наручники смотрелись нелепо на детских ручонках. Я стиснул зубы и улыбнулся:

— Сейчас папа поговорит с охранниками и вас освободят.

Джулия кинулась мне на шею, уткнувшись зареванным личиком в шею. Анна — с другой стороны...

— Отойти от него! — рявкнул кто-то над ухом.

— Иди к черту, — отозвался я, прижав к себе дочерей.

Девочек грубо оттащили от меня. Я выругался, и повернулся к охраннику:

— Сними с них наручники. Это же дети!

Он не отреагировал. Более того, толкнул их к Дине так, что Анна упала...

-Убью, сука!! — зарычал я и побежал на него.

Второй охранник выстрелил мне под ноги. Я остановился. Меня тут же сшибли на землю и в лицо мне уперся ствол пистолета:

— Если ты не перестанешь дергаться, то я убью их.

Я замолчал.

Выход из тоннеля тоже находился в полуразрушенном домике. Неподалеку стояли два микроавтобуса, возле которых с хмурыми лицами стояли несколько пограничников и два охранника. Один из них что-то говорил по рации, поглядывая в нашу сторону. Потом отключил рацию и махнул рукой. Нас тут же бесцеремонно стали заталкивать в автобусы. Я увидел тело Чейза возле второго автобуса. Он лежал на спине, отбросив правую руку в сторону, уставившись мертвыми глазами в небо...

Автобус тронулся и поехал. Я увидел, как из домика стали выносить трупы пограничников, и складывать их возле второго автобуса. И встретился глазами с охранником, который внимательно смотрел на меня, когда мы отъезжали.

Я отвернулся...

 

Но в Город нас не завезли.

Мы остановились у пропускного пункта, на въезде. Там нас вытащили из автобуса, разделив на группы. Женщины отдельно, мужчины тоже. Я попробовал возмутиться, но получил удар по голове. Мужчина-попутчик, который за все это время не проронил ни слова, безучастно подчинялся всем командам. Нас забросили в бронированную машину, и куда-то повезли. Я успел заметить, что вторая машина с женщинами тронулась следом.

— Куда нас везут? — спросил я водителя.

Он не ответил, ведя машину с сосредоточенным лицом. Потом поднял на меня глаза, посмотрев в зеркало заднего вида:

— Не беспокойся. Там тебе понравится.

Машина долго петляла по каким-то закоулкам. Потом резко свернула узкую дорогу и понеслась вперед. И остановилась через пару минут...

— Выйти из машины!

Меня с силой выдернули с сиденья. Я больно ударился плечом, но промолчал. Встал и оглянулся. Второй машины не было...

— А где женщины? — спросил я.

Мне не ответили.

Мы стояли у какого-то огромного здания. За ним я разглядел мощные бетонные стены ограждения Города. Здание возвышалось прямо над ними...

— Вперед! — подтолкнули меня в спину.

— Куда?

— Сюда.

Нас подвели к одной из дверей, и потащили внутрь. Внутри здание казалось еще больше. И абсолютно безжизненным, с серыми стенами, и полуобвалившейся штукатуркой. Не было ни одной живой души, кроме нас. Один из охранников потопал наверх по лестнице. Нас подтолкнули следом, поддерживая под локоть каждый раз, когда мы спотыкались на ступеньках, засыпанных мелким мусором. И в конце концов мы вышли на крышу...

Я зажмурился от солнца и огляделся. Отсюда Город выглядел потрясающе... И чувство, что я видел его раньше, так и не оставляло меня.

— Сюда!

Я уперся ногами, но меня снова ударили в затылок.

— Сюда, тебе сказали!

И подвели к краю крыши. Один из охранников отошел в сторону и поднял пистолет, взяв на прицел меня. Второй — мужчину. Третий подтащил нас к краю крыши и отошел.

— Что, убивать будете? — спросил вдруг хриплым голосом мужчина и как-то вдруг присел, закрывая глаза.

Четвертый охранник усмехнулся и подошел к нам. Встал напротив, заложив руки за спину, и заговорил:

— Согласно Закону об охране Города, директива номер 174, пункт 2, вы оба обвиняетесь в незаконном переходе границы. И согласно этой директивы, вам назначено наказание.

— Какое?

— Расстрел.

Где-то внизу под нами вдруг раздались глухие хлопки выстрелов. Раздался женский крик. Еще один выстрел — и крик затих. Я удивленно обернулся, но не решился заглянуть вниз. Мужчина побледнел и как-то суетливо запричитал:

— Господа... Господа-охранники... простите!.. Черт попутал! Жена уговаривала поехать... но я был против! Клянусь вам! Я не виновен!.. Господа-охр...

Охранник поднял пистолет, и, почти не целясь, выстрелил в голову мужчине. Я только успел закрыть глаза, когда на лицо мне брызнула теплая кровь. Тело качнулось, и плавно полетело с крыши вниз. С глухим стуком ударилось о край ограждения и свалилось на землю. За ограждением.

— Удобно... — усмехнулся я. — Не надо за Город трупы свозить. Сами сгниют.

— Точно! — кивнул охранник. — Заодно в назидание другим, как ты, будет.

— Меня тоже убьете?

— Конечно. Девять пограничников я убил, что ли? Я бы с удовольствием тебе еще и рожу бы разбил.

— А что с женщинами?

Мой голос дрогнул. Охранник заинтересованно взглянул на меня:

— Тебе-то что?

— Слушай... — глубоко вздохнул я. — Делай со мной, что заблагорассудится. Только отпусти детей. Я прошу тебя, охранник...

— Поздно, — пожал тот плечами. — Не надо было тащить их с собой.

— Что значит — поздно? — А дыхание остановилось, заставив сердце споткнуться. — Ты же не хочешь сказать, что...

— Хочу. И скажу еще раз. Не надо было тащить с собой детей. Поставив их под удар тоже. Смотри сам.

Теперь до меня дошло, что это были за выстрелы под нами.

Я медленно повернулся и опустился на колени. Посмотрел вниз, моля Бога сделать меня слепым.

Под стеной валялись трупы. Три женских и один мужской. И неподалеку два маленьких тела. Даже отсюда я узнал красное пальтишко Анны, которые мы ей купили на день рождения. Бежевая куртка Джулии была перемазана какой-то грязью.

— Что ж вы делаете... — прошептал я одними губами. — Господи, да что ж вы делаете-то...

— Свою работу, — сказал охранник и потянул меня за куртку. — Встать!

Я встал. Повернулся к нему:

— Стреляй.

— Не хочу, — улыбнулся он и взмахнул рукой.

Что-то негромко зажужжало, и мне в шею ткнулся электрошокер.

Я дернулся и закричал. Упал на бетонную крышу.

— Крепкий какой... — удивленно хмыкнул охранник.

Меня вывернуло от боли. И потом пришло облегчение. Когда я потерял сознание...