Про это

На свой двадцать восьмой день рождения я получила это. 

Хороший такой, детально проработанный предмет из высококачественной китайской резины.

Коробочку с подарком принес специально обученный человек в пол-одиннадцатого утра.

Голова у человека ритмично дергалась в такт наушникам. Брызги с мокрой бейсболки попадали мне на майку с Джонни Деппом и на шерстяной шарф. Еще от меня сильно пахло водкой, потому что под шарфом был компресс. Человек посмотрел мне на грудь, пошевелил ноздрями и ушел назад в дождь.

Ну конечно, дождь. А что еще можно было ожидать от погоды в мой день рождения.

Сначала я измерила температуру, потом открыла коробочку. Тадаам...

Я представила себе, как веселились вчера в сексшопе Петрова и Семак и сразу захотела их убить. И закопать, и надпись написать.

Смыслов у подарка, по замыслу подруг, было два. Они оба рельефно выпячивались под целлофановой упаковкой и рвались на свободу.

Первый смысл был: потому, что что нельзя быть на свете красивой такой. Умной. Образованной. Свободной. Трам-пам-пам. Второй тоже читался без труда: долгое отсутствие интимных отношений не в лучшую сторону сказывается на твоем характере, дорогуша. 

А я и сама это знаю. Вот например, никого не позвала на день рождения. Даже Петрову и Семак. И ангина тут не причем. Просто я такая сука стала.

И телефон я выключу. Пусть зазвонятся, коровы.

Потому что нельзя, нельзя просто так взять и выболтать по пьяни про того парня в маршрутке. Даже лучшим подругам нельзя. Надо носить это все внутри, и умереть однажды от разрыва сердца и от жалости к себе. Такой красивой. Умной. Перспективной. Независимой. Потому что советы и рекомендации лучших подруг сразу вызывают желание умыться. И надеть чистую рубаху.

Когнитивный диссонанс настиг меня в кухне. Я разбила чашку, обожгла колено, и наступила на кота. А хотела просто попить чаю. 

Кот так посмотрел на меня, что сразу захотелось к маме. Мама была далеко, в городе без перспектив и зарплаты, в квартире с воспоминаниями и запахами из детства.

И как-то вдруг пришли слезы. Они оставляли после себя длинные прохладные дорожки, и это было приятно. Я иногда слизывала их, и это тоже было приятно. И сразу перестала болеть голова и захотелось вареников с вишнями, какие давно-давно, в прошлой жизни, делала мама на даче. И была маленькая веранда, и круглый стол, и живой еще папа окучивал помидоры...

Во сне ко мне пришел тот парень из маршрутки и позвал на концерт. Я попыталась разглядеть на билетах дату и время, но проснулась.

Как рано стало темнеть. Четвертый час дня, а темно, как вечером. Надо все же дойти до аптеки и заодно купить еды для кота. Пусть хоть у него сегодня будет праздник.

И выбросить, к чертям собачьим, эту гадость.

С тем парнем мы встречаемся в одной маршрутке номер 68 уже полгода: я сажусь на конечной, а он через три остановки. Мы не разговариваем, просто киваем друг-другу, как старые знакомые. Он моложе меня, скорей всего, студент, у него вязаная шапка, вечно замерзшие руки и глаза как у Джонни Деппа.

Трикотажную майку с Джеком Воробьем, я купила в переходе у китайской тетки, и теперь сплю в ней наизнанку, чтобы ближе к телу.

Три недели назад тот парень залез в маршрутку не один, девушка ничего так себе, страшненькая. Он посадил ее на колено, и всю дорогу что-то шептал ей на ушко, наверное анекдоты. Страшненькая прыскала в рукав, у нее оторвалась пуговица и размазалась по щеке тушь.

Я честно старалась на них не смотреть, но почему-то все смотрела и смотрела. А потом вытащила из сумочки телефон, приложила к уху и громко, на всю маршрутку сказала: — Любимый, я сгораю от желания. Я так соскучилась по тебе, мой козлик. Я скоро буду дома и порву тебя на части, зая. 

В наступившей тишине я попросила водителя остановить маршрутку и вышла вон. Теперь я езжу на метро, хотя на маршрутке было удобнее.

Коробочку с подарком я положила на перила моста, прямо посередине. Выбросить, честно, не поднялась рука. Вещь дорогая, качественная на ощупь. Но, как говорится, не для меня придет весна, не для меня Дон разольется. И что-то там еще про восторг чувств.

— Девушка! Девушка, да постойте же! — голос догнал меня, когда я уже подходила к остановке.

— Фффу.... Здравствуйте... Вот, вы забыли на перилах. Я видел.

Прямо передо мной стоял похороненный мною недавно Джонни Депп и протягивал мне это.

Так не бывает, Господи. Так не-бы-ва-ет.

— Спасибо, — сказала я очень вежливым голосом и взяла коробку под мышку.

— А что это? 

— Это — это. В коробочке.

— Что, простите?

— Подарок. У меня сегодня день рождения.

Джонни не поверил. Пришлось протянуть ему коробочку. Джонни так разглядывал мой подарок, как будто ни разу в жизни ничего подобного не видел.

Прокашлялся. Еще раз открыл коробку. 

— Знаете что, девушка, а пошлите-ка в кино, — Джони прикрыл коробочку, и, оглянувшись по сторонам, поставил ее на мокрый асфальт. — Или в цирк. Хотите в цирк?

— На концерт — шепотом сказала я. В горле пересохло, наверное все-таки одного компресса на всю ангину мало.

Потом я чихнула, а прекрасный Джонни, как фокусник, вынул из недр потертого пальто платок и вытер мне нос. Платок был девственно чист, и от него пахло вишнями. Потом мы как-то разом, вместе посмотрели на коробочку на асфальте. А потом я услышала:

— Собственно говоря, я могу предложить вам точно такой же. Правда, без коробочки. Но если вам принципиально, то коробочку я куплю отдельно...

И сразу пошел снег.

Да. Я забыла сказать. Мой день рождения — 7 января.

С Рождеством.