Городки (2 часть)
В нашей боевой команде царило небывалое волнение и ещё что-то героическое и справедливое, навроде классового самосознания. Отец Андрей в наш класс не вписывался, но был стратегически необходим. Его бросок отличался не только меткостью и силой, но и любовью к Родине. Мы тоже были не новички в игре, но любовь наша как-то подрастерялась за последние двадцать лет. Мы — это Серёга Патока, Лука и ваш покорный слуга Беспяткин.
И вот обе команды выстроились в районе кона (13 метров от «города») и судьи из числа наших (Славка и Саня Причетников) и не наших (крылатый упырь с перевёрнутым носом и синяя блядь с модельной внешностью) объявили соревнования открытыми.
Пришлось жать руки сатанинскому отродью и вежливо улыбаться. Это важные традиции и нарушать их — зло и непотребство.
Было решено делать по шесть бросков, то есть двадцать четыре на команду. Теперь каждый из нас шесть раз должен совершить исторический подвиг, а противник шесть раз подтвердить своё вероломство и гнусность. Нечистые зрители расселись на строительном мусоре, словно на мировых аренах, и мне показалось, что у некоторых в руках были омерзительные стаканы с воздушной кукурузой.
Первая фигура «Пушка». Узкая и неприятная фигура. По ней попасть с первого раза — признак удачи.
Волосатый кентавр по жребию бросал первым. Он спокойно стал на кон, дождался судейского свистка и свирепо размахнувшись, метнул биту точно в «Пушку». Та разлетелась, словно китайская петарда, и зрители потусторонних миров взревели восторженными криками и свистом.
Кентавр вновь стал на кон (6,5 метров от «города»). Улыбаясь в нашу сторону, покачал битой — та сверкнула в свете фонаря, словно нож убийцы. Затем он неторопливо занёс руку и запустил снаряд в новую фигуру — «Вилку». И снова фигура, как в кино, разлетелась вдребезги. Но тут уж «передёрнуть колоду» не получилось. Два городка выкатились к передней линии «пригорода». А это, граждане, штраф, если что!
Забыл я вам сказать вначале, что перед квадратом («городом») существует зона, называемая «пригородом». Вот туда городки залетать не должны и вообще в сторону кона им двигаться запрещено человечеством. Потому в этом самом «пригороде» есть позорные места для установки штрафных городков. А ещё передняя штрафная линия посыпается песком, чтобы фиксировать непопадание биты в игровую зону, дабы её не катали по асфальту всякие хитрые недоумки или новички.
Короче, команда нечистых сил получила эти штрафные. Аж две штуки!
Саня Причетников вскинул руки и рявкнул подобно льву:
— Штрафные на линию!
Синяя бл*дь пыталась путаться у него под ногами, но была опрокинута, словно японская ваза. Крылатый монстр опустил крылья и тихо шипел, словно кот.
Славка установил штрафные городки.
Опозоренный кентавр смущённо пожал плечами и нервно потопал копытами с поля боя. Публика зловеще притихла.
Вот начало для нас неплохое. «Вилка» ещё не выбита. Бросок за нами.
Психологически нам везло. К тому же первым из нас бросал отец Андрей.
Я посмотрел на него и почувствовал всю национальную гордость великороссов. Его взгляд был чист, как святой источник, а руки, сжимавшие биту, словно корни дуба, замерли в ожидании броска.
Свисток — и бита полетела в «город». С фырчанием и наказом предков полетела. И в какой-то момент мне показалось, что сейчас железная плита лопнет и земля разверзнется. Но Апокалепсис не случился. Чуть коснувшись «Пушки», снаряд умчался в кучу старых покрышек, словно неудачный грабитель сотовых телефонов.
И опять заорали бесы! А ещё в тёмном небе прокаркали невидимые вороны, иль кто-то там другой нехороший прокаркал...
Все увидели, какое слово произнёс губами наш батюшка, но не все его услышали. Впрочем, это уже не важно было. Игрок остался на коне, а вся фигура — в «городе». Это очень плохое начало. Отвратительное даже.
Перекинувшись недобрым взглядам с кентавром, святой отец раскорячился, как Соловей-разбойник, и от плеча послал биту в чёртову «Пушку». На этот раз фигура пропала, словно и не было её. По трибунам прокатился недовольный гул, но с некой ноткой уважения.
Вот как-то так играют в городки. Это вам, блядь, не футбол с розыгрышем от центра и попыткой нае*ать коллег из другой команды. Всё просто и сразу, как в русских сказках — без этих, как их там, витиеватостей и подлых дриблингов.
На кон ступил татуированный фрик. Исправлять ошибку кентавра пришлось таки ему. Он потряс членами и три раза вздохнул, словно перед прыжком в бездну. И вот замах, бросок и один городок был категорически выбит из штрафзоны. Но второй, чуть качнувшись, остался в «пригороде». Нечистый сладко улыбнулся. Его бита была изящна и облегчена. Он спокойно и замысловато изогнувшись убрал второй городок из штрафной зоны.
Ликовали болельщики, хмурились мы. Это было очень даже обидно. и ещё походка вертлявого как бы напоминала нам, что жизнь — говно и переживать за неё не стоит.
Стоит. Ещё как стоит. Патока вышел на позицию, не скованный цепями, и сплюнул в сторону врага трижды. «Вилку» он выбил словно на мастер-классе. Городки не катались и не крутились на железе неуверенным образом. Они, словно стайка воробьёв, улетели на покрышки.
— Чо, бл*, нравится? — гуманно обратился Серёга к фанатам и соперникам подняв руки словно вождь.
Его освистали нечистым свистом.
Тогда он метнул биту второй раз и снёс «Звезду», подобно французской гильотине во французской же революции. Это была сильная партия. Это было феерично!
На трибунах становится тише...
Тает быстрое время чудес.
Эти слова пронеслись у меня в сердце, словно холодный игристый лимонад. Я вспомнил Олимпийского Мишку и 1980 год.
Но в это время уже рыжий «торговец» мастерски выбил «звезду» и похабно улыбаясь, ждал, когда построят пятую фигуру — «Стрелу». Её он тоже уничтожил полностью, продолжая мерзко улыбаться.
Вот такая сука-ситуация нависла над городошной площадкой. Нам нужны две фигуры, без всяких там остатков. И добыть их обязан Лука. Ну, старый конь! Не подведи товарищей! Сделай «дубль»! Вспомни Сталина, он тоже в городки играл и какую страну построил! Вспомни, Лука!!!
И наш усатый наставник вспомнил. Но не Сталина и не страну, а чёрте что вспомнил. Одна бита улетела в фан-зону, прибив по ходу пару нечистых духов. А другая не долетела даже до «пригорода».
Вот такой пиздец ждал меня перед бросками шестирукого монстра, который вот прямо сейчас выходил на кон.
— Налей-ка мне зверобойки, Славка, — прошипел я товарищу.
Пока я пил, зеленокожий «Мавроди» сражался с фаллической фигурой «Колодец». И была она снесена, как пятиэтажки в районе улицы Дыбенко в Москве, по какой-то там программе переселения. Но игрока ждала иная напасть. И имя ей — «Коленвал». Да, эта штука была хитрой, плоской и вытянутой по линии «города», словно та ещё гадюка. И шестирукий оставил в наследство команде два городка в разных частях квадрата. Это вот хорошо.
Плохо то, что мне предстояло всё решать сначала и я был в растерянности. Но по сосудам моим уже текла многоградусная сила и в голове все пазлы складывались в патриотичную картинку классового превосходства перед разбойниками и казнокрадами, перед буржуями и реформаторами всех мастей. На кон я вышел без предрассудков и сомнений. Я помнил главное — победить зло можно только верой в человеческую доброту и исторический материализмом. Все остальные пути ложны и ведут нас в жопу рынка.
И я кинул первую палку, тьфу, бл*дь, биту, в «Стрелу» с придыханием и социальным посылом. «Стрела» ушла в темноту, вместе с неуверенностью в завтрашние дни. А «Колодец» я разрушил непростительно и контрреволюционно, то есть не до конца, а так себе — фрагментарно. Городки легли неприличной кучкой у правого дальнего угла в количестве трёх штук.
Позор! Какой позор! Сначала Лука, потом я! Пришлось выпить ещё настойки...
Кентавр спокойно выбил оставшиеся от «коленвала» запчасти и с гордо поднятой головой ушёл с площадки. Команду нечисти ждала геройская фигура «Артилерия». Это тоже сложная дрянь, но забавная — в середине командир-артиллерист, а по бокам пушки.
Отец Андрей вышел на кон вперёд бородой и без эмоций на богопросвещённом лице. Его бита летела, подобно Финисту и соколу, ясно и без греха. Потому разрушенный мною «колодец» расплескался по песку, подобно морской волне. Да и от «Коленвала» остался всего лишь один городок. Батюшка чуть задержался на площадке и наглым образом окрестил поля сражения, понимая, что в городках ни магия, ни чудотворство силы не имеет. Перед ними равны все силы — и тёмные, и светлые.
Отчаянный жест нашего священника вызвал злорадный смех со стороны бесов-фанатов.
«Артиллерию» расписной демон добил только в два захода и был страшно зол по такому поводу. Патока показал ему средний палец и что-то изобразил губами. Фрик недовольно фыркнул и выпил большую кружку грога.
Тем временем, наш наречённый Сергий (ударение на первом слоге) с первого броска удалил одинокий городок с поля безо всяких красных карточек. А вот от «Артиллерии» осталась одна пушка. Мы всё ещё тащимся в обозе. Больше Патока пальцы не показывал.
Рыжий бес снёс невыразительную и, на мой взгляд, глупую фигуру «Ракетку» с кона и «Пулемётное гнездо» («Бабушку в окошке») с полукона. Да, он был красив в игре, этот «торговец».
Лука был пьян, сообразно возрасту, и шатаясь, поднял снаряд. Иногда он в таком состоянии выбивал всё что можно, а иногда просто падал вслед за битой. Сегодня был первый вариант. Покончив с «Артиллерией», он ликвидировал «Ракетку».
— Ха! — крикнул он и добавил. — Ха-ха-ха!!!
— Ха-халтура. Ха — ха! — странной речёвкой отозвались трибуны, но уж очень неуверенно.
Шестирукий крепыш не вписался в штрафную линию. Хорошо. Ну-ка, прое*и ещё биту, зеленомордый дурак. Не помогли телепатические сеансы из моей головы. Фигуру «Рак» он всё-таки выбил из «города», но бита скакала по железу, словно в эпилепсии, а это признак плохого броска. Впрочем, для нас всё не в пользу. Скачет бита или ложится в люлю, выбивая городки — не важно, главное результат.
Я вышел на битву неуверенно. Что-то во мне рухнуло в одночасье. Где-то внутри возле селезёнки. Надо собраться, надо вспомнить годы первых пятилеток и Гражданскую войну! Тогда на кону не какой-то там колокол стоял, а страна молодая могла погибнуть, не дав людям увидеть мир без прибавочной стоимости и великодержавных батогов. Да Павка Корчагин, да Антон Семёнович Макаренко, не квартирный вопрос и не стихи Бродского испортили нас. Обыкновенная потеря бдительности и бытовая наивность сделали из нас долбоё*ов-потребителей. И пенять не на кого. Так что, соберись Беспяткин, и ввали этим адептам рынка по жопе городошной битой!
А фигуры плавно плыли вдоль горизонта и линии города. Плывите, хуле...
И я поднял биту, словно магический посох всех заклятий. Замах мой был дерзок по форме, но застенчив по содержанию. И полёт снаряда имел успех, если не сказать большего. «Рак» даже свистнуть не успел, как все его клешни воспарили над планетой Землёй деревянным салютом. И только один предательский городок, завертевшись волчком, лёг на железо — прямо по центру. Даже не целясь, я выбил его вторым броском и выдохнув в три груди, вышел с полукона в досаде на всё, что натворило человечество.
А кентавр с бульдожьей мордой вновь медленно примерялся к броску. Перед ним стояли «Часовые» и охраняли неведомые миры. Это фигура знаковая, военная и упрямая. Выбив верхние городки можно остаться с нижними и наоборот. Какую траекторию выбрать, какой угол подобрать? Инженерия, бл*дь! Но игрок был учёный и уложил «часовых» красивым манером, наподобие Quasi adagio Ференца Листа из первого фортепианного концерта — с подворотом кисти, в диагональ.
Четвероногий уё*ок, ты точно на таблетках сидишь! И теперь ты подобрался к священной фигуре «Серп»...
Все заинтересованные лица замерли в ожидании установки фигуры. И, наконец, кентавр швырнул биту в символ освобождения крестьянства. Мощно пошла она в цель и, пригладив остриё «серпа», выбила лишь два городка.
Получите, ...! У нас вновь есть шанс!
И уже отец Андрей тяжёлой поступью взошёл на кон, не забывая о крестах на Голгофе. И поднял он руку свою и воззвал к богу единому молитвой праведной. И был глас с неба ему в мозг: «Ты руку-то по оси держи от плеча до кисти, нерадивый пастырь. А то полетит бита твоя под углом грешным в геенну огненную и сгорит там напрасно!»
Не дрогнул наш батюшка и слова эти принял. Были повержены «Часовые» мощной десницей в один бросок. И громом отозвался удар биты о металлическую твердь!
А дальше ничего хорошего не произошло. «Серп» был неподвластен ни силам ада, ни мощи небесной. Только разбежались все пять городков по углам, словно крысы и замерли в лютой насмешке — безбожно раскатил их отец Андрей по всему «городу»...
Уже не так весело вошёл в игру вертлявый чёрт с татухами. Был он суров и не делал лишних движений. Очень осторожно занёс он костлявую руку и метнул биту, словно птицу мира голубя — нежно, красиво и метко. «Серп» был удалён с поля без намёков на восстановление.
И снова бес изогнулся немыслимым образом и, подобно пружине, сделал ещё один красивый бросок — уже в сторону очередной фигуры «Тир». Ещё не долетела бита в пункт назначения, как природную среду разорвал крик Сани Причетникова.
— Заступ, бл*дь!!! — оглушил он всех причастных.
Продолжение следует...
-
О, как же скрепно и благолепно! Шахматы, шахматы... Городки!
С годами жизнь отнимает у человека главное — предвкушение.(с)
Ко мне молодость вернулась, с таким нетерпением я теперь жду завтра и продолжения.
1