Последний дальнобойщик
Тягучее движение в темноте внезапно прекратилось, и Макар ткнулся лицом во что-то шершавое. Он с трудом разлепил веки и чуть отвел голову назад, пытаясь разглядеть препятствие. Похоже было на сосновую кору. Тонкие лоскутки землисто-рыжего цвета шевелились от его дыхания, как живые.
Голова закружилась, и он обнял ствол, чтоб устоять на ногах. Вокруг был бесконечный лес. Только сосны, голые и толстые, как заводские трубы, тянущиеся прямо в космос. Под ногами батутом пружинила старая хвоя, надежно задушившая всю траву. Солнце хитро обошло густые сосновые кроны и светило ярко и радостно сбоку, направляя свои лучи параллельно земле, от чего казалось, что это свет мощных фар.
Макар охнул. Фары! Он же был на дороге, там случилось что-то страшное! Он попытался поймать скользкий хвост воспоминания, но безуспешно. Ошалело закрутившись на месте, Макар чуть не упал и снова ухватился за дерево. Не двигаясь, только поводя глазами, он еще раз осмотрелся. Потом принюхался. Запахов не было. И звуков никаких, кроме его дыхания и шума в ушах.
— Что за... — начал было он и осекся, не узнав собственного голоса.
За спиной раздался негромкий щелчок, и Макар задержал выдох.
— Макар Петрович?
Голос был мужской, сдержанно-приветливый.
Медленно, не отрывая ладони от ствола сосны, Макар обернулся. Перед ним стоял полицейский. Молодой, высокий, одет с иголочки, лицом былинный богатырь с аккуратной современной бородкой. В руках блокнот и авторучка, которой он щелкнул. Макар подумал, что никогда раньше не был так рад видеть сотрудника ДПС, но тут же вздрогнул всем телом. Он вспомнил.
— Командир, где она?
— Здравствуйте, Макар Петрович. Вы о ком?
— Как о ком? О дуре этой беременной!
Полицейский раскрыл блокнот, взял ручку на изготовку и выжидающе наклонил голову.
— Пожалуйста, подробнее.
— Какие подробности, ты с луны свалился, командир? Баба беременная, я ее из машины вытащил, что с ней?
Полицейский поднял на Макара спокойные, неправдоподобно синие глаза:
— Пожалуйста, без эмоций. Расскажите всё, что помните. Это важно.
Макар подозрительно прищурился и внимательно, до каждой пуговицы и складки, рассмотрел форму полицейского.
— Ты какой-то не такой, командир! И что это за место? Я точно помню, всё было не здесь!
Полицейский терпеливо повторил:
— Вот и расскажите, что помните.
— Всё это из-за лисы! Ну и эта дура тоже хороша! Топила на повороте, куда летела-то в тумане, рожать, что ли?
— Вообще-то да, рожать, — полицейский сделал пометку в блокноте.
— Да хоть бы и рожать! На дороге думать надо головой, а не тем местом! Видимость хреновая, лиса эта из кустов, ну и давила бы, чего под фуру лезть?!
— А что сделали вы?
— Как что? Попытался увернуться. Завалился на хер в кювет. Но фура-то не два метра. Вот и въехала она под меня.
— А потом? — полицейский быстро записывал, пока Макар, не моргая, смотрел куда-то сквозь сосны, освещенные с одного бока.
— Головой крепко шибанулся, хорошо не отключился. Вылез. Побежал к ней. Очканул, если честно. Вдруг она уже... Того... Не, живая. Стонет. Кровища. А из-под капота дым. Ну, думаю, сука, трындец нам. Стал аккуратно вытаскивать ее. А она давай орать, что-то сломала, наверное. Тяжелая такая, неудобная с этим животом... Я ей без всяких нежностей кричу, мол, помогай дура, ползи!
— А она?
— А она орёт, мол, не шевелите меня. Какой на хрен не шевелите, дыма всё больше! Перестал я с ней говорить, просто тянул и всё. Вытащил, а за ней прямо след кровавый. Тяну дальше, а сам на машину смотрю и чую, сейчас вот жахнет. Метр, наверное, еще протащил. А потом как прищемило — Ирку свою вспомнил. Только успел эту дурочку прикрыть собой. Всё. Больше не помню.
— Точно не помните?
— Командир, ты определенно какой-то странный. Я ПДД не нарушал, посильную помощь пострадавшему оказал, что еще?
— А почему вы оказались именно в том месте именно в то время?
— Не понял! Как это тебя вообще касается?
— Просто отвечайте на вопрос. Разве вы не должны были в это время только выезжать с плодобазы номер два?
— Откуда тебе это известно? Это мои личные дела! — Макар, выпучив глаза, смотрел то на блокнот, то на ручку, то на бороду полицейского.
А тот, пролистав блокнот, удовлетворенно кивнул, и зачитал:
— Вместо вас в этом ДТП должен был оказаться Амираев Тимур Тимурович, двадцать лет, холост, привлекался. В лобовом столкновении мгновенно погибли бы все, включая не родившегося ребенка. Благодаря этому печальному событию гражданин Амираев не возглавил бы в следующем году преступную группировку, жертвами которой станут со временем более трёхсот человек.
— А бабу за что?
— Гражданка Тузова Марина Денисовна, тридцать три года, трижды разведена, привлекалась, махинации с лекарственными средствами, повлекшие за собой смерть, рождение ребенка собиралась использовать в корыстных целях.
— Продать, что ли?
— Нет. Как орудие для шантажа Гринько Валерия Валерьевича, пятьдесят три, женат, не привлекался, высокий пост, оффшорные счета, далее неразборчиво.
— Ребенок тоже заранее виноват?
— Сын граждан Гринько и Тузовой с большой вероятностью родился бы с психическими отклонениями в сторону садизма.
Макар устало сполз спиной по стволу, сел на корточки и обхватил голову руками.
— Командир, голова кругом. Поясни для ушибленных, что происходит? Только коротко.
Полицейский убрал блокнот и с сочувствием посмотрел на Макара:
— Вы умерли. Вместо этих троих.
Макар медленно огляделся, будто только что увидел, куда попал:
— Странно, запахов и звуков нет. Где птицы и мухи? Где ветер какой-нибудь? Это всё не настоящее?
— Это не совсем лес.
— А ты...
— Не совсем полицейский.
Макар стукнулся затылком о ствол и протяжно, на выдохе, сказал:
— Твою ж мать! Так это правда?
Полицейский кивнул. Макар прошептал, глядя на него снизу вверх:
— А как же Ирка моя? Дети? Что мне теперь делать?
— Сожалею, уже ничего не надо делать. Просто ответьте еще на пару вопросов, и мы простимся.
— Не, погоди, командир! Простимся — это как? Я отсюда в ад направлюсь, или как там у вас принято?
— Я не уполномочен вести разъяснительную работу, это другая инстанция. Просто вопрос и ответ. Понятно?
Макар услышал металл в голосе полицейского и поспешно согласился:
— Понятно.
— Вот и хорошо. Скажите, Макар Петрович, если бы вы знали, что эта женщина мошенница, вы бы вытащили ее?
— А ты предлагаешь мне тупо смотреть как беременная баба умирает на моих глазах?
— Вы не ответили.
— Слушай ты, архангел Гаврила, посмотри в свою книжечку, там же всё написано! Ни один нормальный мужик бы не стал ровно сидеть на заднице, когда такое происходит! — тут Макар понял, что орёт в голос, и опасливо замолчал.
— Большое спасибо, это очень важное заявление. — Полицейский убрал блокнот и ручку.
— Командир, что с моими-то будет?
— Всё будет хорошо. Семье выплатят большую компенсацию, ведь вы застрахованы. Дети вами будут гордиться, на вашем примере они вырастут уважаемыми людьми.
— А... со мной что?
Полицейский впервые улыбнулся. Он указал на просвет между соснами, где воздух сгустился и переливался, как северное сияние.
— Вам туда.
— Вот просто так идти и всё?
— Да. Всего доброго!
Полицейский отдал честь, и держал руку у козырька, пока Макар, опасливо озираясь, не шагнул в свет.
Убедившись, что остался один, полицейский сел прямо на сухую хвою и достал телефон. Некоторое время он не решался набрать номер, почесывая бороду. Потом выдохнул, и приложил трубку к уху. Ждал долго, напряженно переводя глаза с одной сосны на другую и вздрогнул, когда ему ответили. Прокашлялся и сообщил трубке:
— Это восемьсот третий. К вам направлена душа.
— Восемьсот третий, от вас ждут троих. Через двадцать девять с половиной минут.
— Да, но тут произошла накладка. Дальнобойщик раньше времени выехал. Принял за них. Герой.
— Опять дальнобойщик?! Вы что, издеваетесь? — трубка заверещала голосом загнанной секретарши и полицейский поморщился.
— Никак нет. Вы сами запрещаете вмешиваться в людской выбор.
— Но курировать вы обязаны! Куда я его размещу, да еще и с чистой душой? Были заготовлены другие хранилища!
— Погодите. У меня есть идея. Ребенок. Тот, который не должен был родиться. Чем не хранилище? Заодно и окружающих своих подправит. Давайте, а? — полицейский замер, как школьник, не до конца уверенный в правильном ответе у доски.
— Ну... хорошо, — смягчилась трубка, — Вы находчивы, восемьсот третий.
Полицейский радостно сжал свободную руку в кулак и широко улыбнулся трубке:
— Спасибо, он правда достоин.
— Но, если вам дорог ваш пост, это должен быть последний водитель грузовика на... — в трубке зашелестели страницами, — на ближайший месяц, ясно?
— Так точно!
Полицейский убрал телефон, поднялся, отряхнул сухие сосновые иглы с брюк, и достал планшет, где суетливо мигали метки на карте его участка. Он вгляделся в экран и вдруг довольное лицо перекосилось:
— Ох, нет! Только не грузовик!
Он быстро сверил время на планшете и наручных часах, выдохнул, оттолкнулся носками новеньких ботинок от хвойного настила, и исчез в кронах сосен.
