Шкловски и Няма (ч.2)

Зверь бежал быстро, и вполне уверенно, не оглядываясь. И остановился, услышав топот приближающегося Шкловски. Бросил девочку в сухую траву, и развернулся к Виктору, оскалив длинную узкую пасть. Три ряда мелких, но жутких зубов сверкнули, подтвердив, что просто так зверь не отдаст добычу. А для Виктора девочка была... маленькая девочка, вобщем. Человеческий ребенок. 
Зверь, метра два высотой примерно, прыгнул первым, но наткнулся на силовое поле брони, и был отброшен. Виктор тоже не устоял на ногах, и шлепнулся на землю. Вскочил, и достал пистолет, правда, выстрелить не решился, боясь попасть в ребенка. Чертыхнулся и достал лазерный нож, повернув рукоять до упора. Короткий голубой клинок выскользнул из рукояти, слегка вибрируя. 
— Ну, что? — подбросил клинок Шкловски, разворачиваясь к зверю. — Поговорим?
Зверь зашипел, и, вытянув шею, начал медленно приближаться к сержанту, царапая когтями землю.
— Чтоб тебя! Я не хочу тебя убивать! — сказал Шкловски, смотря зверю прямо в глаза. — Может, сам уйдешь?
Зверь не понял и прыгнул. Шкловски резко присел, и на развороте распахал коричнево-красное брюхо, пролетевшее по инерции прямо над ним. Вскочил на ноги, готовясь к новой атаке. Зверь шипел уже не переставая, и теперь пошел в бой, но только по ногам. Пришлось прыгать...
Хорошо, когда броня помогает. Подпрыгнув повыше, Шкловски всей тяжестью грохнулся на хвост зверя, и, вцепившись, начал орудовать ножом, пытаясь дотянуться ближе к спине. Зверь кувыркался, брыкался, шипел, но Шкловски висел как клещ, полосуя и калеча ножом...
Когда зверь затих, Виктор устало сполз с него, и поискал глазами девочку. Та сидела на земле, с любопытством поглядывая глазами-бусинками. Шкловски еще раз поразился, что она вообще ничего не боится. Хотя, кто его знает, может, дети еще просто не понимают всего происходящего с ними.
— Слушай, может хватит влипать во всякие истории? — спросил Шкловски. — То тебе пи-пи захотелось, то вон та зверюшка пообедать тобой собралась...
Девочка поднялась и побежала к нему, широко раскинув ручонки, и повисла у него на руке:
— Буся! Няма булюка! Ы!
Шкловски осторожно отстранил ее от себя:
— Я без понятия, что такое «булюка», но вот свои нежности оставь при себе, ладно?
Девочка пискнула, улыбнувшись, и снова повторила:
— Буся! Ы!
Виктор поскреб подбородок и снял шлем:
— Слушай, а тебя как зовут? И перестань говорить на своем дурацком языке!
Девочка насупилась, подумала и погладила его по лицу:
— Буся, няма...
— Вот дьявол! — Виктор задумчиво смотрел на девочку. — Буся — это я, что ли?
Девочка кивнула.
— А няма кто?
Девчушка взяла его руку, подлезла под нее, удобно устраиваясь у него на коленках, и произнесла:
— Няма манюля Буся!
— Ага, понятно! Так значит, тебя Няма зовут, да?
Девчушка кивнула головой, и погладила его по руке:
— Буся манюля Няма? 
— А вот черт тебя знает, манюля я или нет. Странный ты ребенок, вот что я тебе скажу.
— Буся! Буля ням-ням!
Шкловски снял ее с колена, и выпрямился во весь свой двухметровый рост:
— С ума сошла? Я тебе пообзываюсь!
— Ням-ням, Буся... — сказала жалобно Няма, и, тяжело вздохнув, погладила себя по животику. — Няма буля ы ням-ням...
Шкловски хлопнул себя по лбу:
— Тьфу ты! Ты есть хочешь, да?
Полез в жилетку, под броню, и выудил небольшой пластиковый футляр, полный сероватых, с желтой полосой, таблеток. Протянул девочке:
— На, питайся! Только не переусердствуй, нам еще далеко идти!
Няма взяла футляр, и внимательно осмотрела со всех сторон, потом протянула обратно:
— Кака!
— Нет, ну ты даешь! Да скажи спасибо, что хотя бы пищевые таблетки есть, а то совсем бы с голоду тут умерла. Нет ничего другого, так что съешь таблетку, и все нормально будет!
Но Няма упрямо оттолкнула таблетки и скривила губки:
— Ням-ням! У!
— Сама ты — «У»! — осатанел Виктор. — Ишь, привереда какая! Ешь давай!
В ответ девочка тоненько заревела...
— Ну вот... не было печали! — Шкловски приуныл и огляделся по сторонам. — Ну где я тебе еду сейчас раздобуду? Хотя...
Он подошел к зверю, и критически осмотрел его со всех сторон.
— Может, попробуем с него чего-нибудь поджарить, а, солдат?
Няма заинтересованно смолкла.
Шкловски вздохнул и снова потянул нож, только с металлическим лезвием:
— Ага... а мясо, значит, мы любим, да? Вот что я тебе скажу... — Он присел над зверем и примерился. — Избалованная ты, вдобавок зануда избалованная! Как таблетки — так «кака», а как мясо — так это завсегда пожалуйста. 
Он отхватил кусок с шеи зверя, уложил на камень, и отправился собирать сухую траву и ветки...

*******

Няма тихонько посапывала, прижавшись к руке Виктора, зажав в другой свою куклу, но Виктору сон так и не шел...
Стемнело здесь быстро, за каких-то двадцать минут, и теперь на небо выползли аж две звезды, крупные и яркие, освещения от которых вполне хватало. Силовое поле надежно укрыло Шкловски и девочку, а большая охапка сухой травы очень даже позволяла с комфортом провести ночь...
От того места, где он убил зверя, они прошли приличный путь. Няма, слопав кусок мяса убитого зверя, повеселела, и размахивала руками, устроившись на шее у Шкловски. Иногда наклонялась, умудрившись заглядывать ему в лицо, и опять что-то весело щебетала на своем, понятном только ей, языке. А вот Виктору было совсем невесело...
Куда ни кинь взгляд — всюду унылая, холмистая местность, покрытая все той же травой, и все тем же низкорослым кустарником. Несколько раз над ними пролетели то ли птицы, то ли звери с крыльями, Виктор не успел разглядеть, слишком быстро они летели. Зато обнаружил родник с водой, слегка мутноватой, но анализатор показал, что вполне пригодной для питья. На всякий случай, перед тем, как заполнить флягу, он бросил обеззараживающую смесь, потом набрал воды и отхлебнул. Терпимо...
Шкловски одолевали смутные сомнения, что в этой местности может и не быть людей. Пройти, пусть даже с усилителем, десятка два километров и не наткнуться ни на одну живую душу — это убивало напрочь. Так же, как и надежду вернуться обратно. И это тоже добавляло масла в огонь, полыхавший в душе Виктора. Вернуться к допросам? А, придумал! Можно потихоньку вернуться, и не сказать, что это ты. То есть поменять имя и место жительства. Но потом накатила тоска... А что делать в мирной жизни? Он ведь солдат, верно? А солдат должен воевать! Но если он вернется, то Дознаватели...
Шкловски так и не додумал, что будет, когда он вернется. Потому что вдруг пришел сон, и Виктор наконец-то уснул...

Как и положено солдату, Шкловски спал очень чутко. Поэтому, когда он почувствовал движение, проснулся моментально. Сел, оглядываясь, и уловил, как за ближайшим чахлым кустом что-то шевельнулось. Он осторожно лег обратно, незаметным движением вытащив пистолет, и снял с предохранителя. Опустил стекло шлема, и включил сканер.
Няма зашевелилась, открыла глаза, и снова заснула, а Виктор замер, прислушиваясь...
Нежданный гость очень скоро выдал себя, осторожными шагами начав приближаться. Экран внутри стекла мигнул красным, показывая изображение крадущейся человеческой фигуры.
Человеческой?!
Шкловски лежал, даже перестав дышать. И очень скоро, уже без стекла увидел, как из кустарника, крадучись, вышел человек.
Даже не соизволив прицелиться, Виктор выстрелил навскидку, целясь по ногам. Попал... Округу огласил вой, и человек упал. Виктор вскочил, пытаясь не задеть проснувшуюся и захныкавшую Няму, и бросился к упавшему. И через секунду упал, оглушенный точным ударом по шее, по открытому участку между броней и шлемом. И последней мыслью было, что зря отключил силовое поле...

Очнулся от того, что его раскачивало. Да еще страшно затекли руки.
Шкловски открыл глаза, и приподнял голову. Его несли, привязанного по рукам и ногам к длинному металлическому шесту. Он увидел только ноги несущих, в высоких армейских ботинках, правда, уже изрядно потрепанных. По предварительным подсчетам, их было человек семь-восемь. Он склонил голову, пытаясь посмотреть на свое снаряжение, и обнаружил неприятную деталь — его несли почти раздетым, оставив только штаны и майку...
Оставалось ждать, когда закончится путешествие.
А оно окончилось быстро. Минут через сорок он увидел невысокие кособокие постройки, обнесенные редким забором, сделанным из разной рухляди.
Движение прекратилось и его швырнули на землю. Подошел высокий, тощий человек и легким движением лазерного ножа, в котором Виктор признал свой нож, перерезал веревки. Руки тут же отозвались болью...
— Ну что, агрессор? — спросил тощий. — Добегался?
Шкловски посмотрел на него и отвернулся.
— Молчишь? Ну ничего, мы тебя заставим говорить! — Тощий встал и громко что-то выкрикнул.
— А что ты хочешь узнать-то? — осведомился Виктор, потирая руки.
Тощий обрадовался чему-то, и снова присел:
— Ага, заговорил! Говори, где Семья?
Шкловски похлопал глазами и осторожно спросил:
— Твоя? Или моя? Если моя, то у меня ее нет. Я генетически видоизмененный, и родился из пробирки, если тебе так интересно...
Тощий поскреб небритый затылок:
— Так ты — пробирочник? Ха! Вообще-то, я спросил про ее семью! — И он показал пальцем вбок. 
Виктор перевел взгляд и замер.
Две девушки, стоявшие в сторонке, тихо переговаривались, поглядыая на сержанта. Одна держала на руках Няму, а возле них крутились три огромные собаки, если Шкловски правильно помнил название этих зверей, с хвостами и большими клыками... Нямка смотрела с испугом, а одна из собак все норовила встать на задние лапы и обнюхать девочку. И, в конце концов, девушка, которая держала Няму, опустила ее на землю...
Собака зарычала, вздыбив шерсть на загривке.
— Что тебе от нас надо? — глухо спросил Виктор, медленно подобрав ноги, и незаметным движением пощупав маленький потайной кармашек, пришитый за большим, находящийся на бедре.
Сердце радостно екнуло, когда он нащупал небольшой металлический цилиндрик.
— Как что? — удивился тощий и усмехнулся гнилыми зубами. — Креды!
— У меня нет денег, — ответил Виктор, и сунул пальцы в кармашек.
— Ну-у-у... Стражник, будь благоразумен! Если ты сопровождаешь одну из Семьи, то у тебя просто обязан быть куча денег! Хотя... — Тощий подумал немного. — При обыске у тебя ничего не нашли. Куда ты их дел, Стражник?
Няма испуганно заревела. Собака легко сбила ее на землю лапой, и теперь стояла над ней, оскалив клыки...
— Говори, Стражник! Или ее съедят мои любимцы, — заржал тощий, наблюдая, как Виктор беспомощно смотрит на девочку. — А вы останетесь ни с чем!
— Я не понимаю, о чем ты! — Виктор перевел взгляд, и вытащил цилиндрик, на ощупь, двумя пальцами взводя маленькую защелку. — Но, если ее съедят, то ты не получишь кредитов.
— Тогда хотя бы отомщу семье! — с пафосом произнес тощий. — Я же тоже когда-то был Стражником, но вот стал неугоден. Да все вы сволочи! — Он вдруг покраснел, и вскочил: — Так и быть! Никому она не достанется!
— Буся... — заплакала громче девочка.
И Виктор подпрыгнул, как подброшенный пружиной.
Тощий раскрыл рот от изумления, но ничего не успел сказать. Тихо пшикнул выстрел, и бывший Стражник стал заваливаться назад, потеряв пол-лица, а Виктор мощным прыжком метнулся к девочке. На ходу выстрелив сначала в собаку, которая взвизгнула и упала, а потом в одну из девушек. 
Израсходовав все три выстрела портативного пиропистолета, грозного маленького оружия десантников, Виктор смял всем своим весом вторую девушку, после чего одним движением подхватил Няму, кинулся к маленькому домику, стоявшему особняком в сторонке. Когда он очнулся, он заметил, что именно сюда занесли его рюкзак...
Собаки, сначала отскочившие от неожиданности, залились громким лаем, и даже бросились следом. Со всех домиков тут же повалили люди. Шкловски вломился в домик, подняв кучу пыли, и загрохотав выломанными дверями. Внутри домика никого не было, зато, к вящей радости, обнаружился рюкзак. 
Няма сидела на руках, тихо как мышка, лишь изредка шмыгая носиком...
— Солдат, слушай мою команду! — Виктор осторожно опустил девочку, потом посадил ее за небольшой каменный стол и погрозил пальцем. — Сидеть тихо, и даже не пикать! Понятно?
Девочка неуверенно кивнула головой и протянула к нему руки:
— Буся!
— Да погоди ты со своими нежностями! — рассвирипел Шкловски, прислушиваясь к шуму на улице и лихорадочно шаря в рюкзаке. Слава святому Капрасу, все его оружие сложили в рюкзак. — Потом!
Няма испуганно сжалась, и что-то пискнула, но молча полезла под стол. Виктор вытащил все боеприпасы, вставил магазин и перевел рычажок на пистолете на автоматическую стрельбу. Подошел к крохотному оконцу и осторожно выглянул.
Люди осторожно стекались к домику, прислушиваясь к каждому звуку. Впереди шел рослый детина, держа в руках длинную армейскую лазерную винтовку. И, судя по всему, это было единственное оружие, которое было у нападающих... Шкловски тщательно прицелился, и выстрелил в детину. Тот завертелся юлой, и рухнул лицом в пыль. Люди взвыли и толпой полезли к домику...
...Через десять минут уже не было слышно ни криков, ни призывов к нападению. Виктор подул на красный ствол пистолета, нагревшегося во время стрельбы, и оглянулся назад, в угол, где спряталась Няма.
— Эй! — тихо позвал он. — Нямка! Ты как там?
Послышалось шуршание, и из-под стола, кряхтя, вылезла девочка, вся перемазанная в пыли и каком-то мелком мусоре... Виктор расхохотался, глядя на ее чумазое личико:
— Ты чего там, уборкой занималась, что ли?
Но Няма даже не улыбнулась. Обхватив ногу Виктора, она подняла глаза-бусинки:
— Буся!
— Ну?
— Пи-пи...
— А?! Опять?!

*******

Застегнув последнюю пряжку, Виктор надел шлем и опустил стекло. Как он и рассчитывал, броню со всей одеждой положили в соседнем домике.
Подхватив Няму на руки, он выглянул. Нет, все чисто. 
Трупы он стащил в одно место, постаравшись, чтоб девочка не видела этого зрелища. Для этого пришлось закрыть ее в одной из комнат, где она терпеливо ждала его возвращения...
Виктор торопливо пошагал за холм, из-за которого его принесли, поминутно оглядываясь. А кто его знает, может, есть еще такие же ребята, как эти. Может, гуляют где-то неподалеку. И пока что ни на кого не наткнулся. 
Он включил мускульный усилитель, и пошагал по дороге, неся Няму на руках, которая вцепилась ему в пряжку брони, и вертела головой, с интересом рассматривая местность. Хотя, особо и разглядывать-то нечего было, все та же унылая холмистая природа, изредка разбавленная чахлыми кустами...
Шкловски шел, изредка задумчиво поглядывая на девочку. Интересно, кто же она все-таки? Что там тощий говорил? Что она из Семьи. То же самое говорила и девушка. И что это за семья таинственная такая, раз за девочку могут выложить приличные деньги? Неужели дочка или внучка какого-то миллиардера? Виктор вздохнул и пожал плечами. Столько вопросов и ни одного ответа...
— Няма? — решил расспросить он девочку.
— А? — Она подняла на него глазенки.
— Вот скажи мне... Кто ты, ребенок? Почему эти плохие дядьки решили тебя скормить собакам, а?
Няма растерянно посмотрела на него и нахмурила бровки, потом выдала тираду:
— Няма калася мама! Мама калася мулюка Няма! Ы! Дада-кака пасёл мама Няма ы бу-бу! Мама не мулюка дада, мама бизяла! Няма пакала! — И зашмыгала носом.
Виктор остановился было, потом махнул рукой:
— Не, ну теоретически я, конечно, понял, что какой-то дядя-кака хотел обидеть тебя и маму, но мама... как это? Бизяла? Это что, сбежала что ли? Да уж... и что все от тебя хотят — знать бы...
Девочка необычно взрослым жестом передернула плечиком, потом торжественно произнесла:
— Буся! Няма мулюка Буся! А!
Шкловски вздохнул и погладил ее по голове, почувствовав вдруг, как где-то далеко шевельнулись непрошенные слезы:
— Буся, кажется, тебя тоже мулюка... Эх, девочка... Прости старого вояку, что я убил твою маму, прости, а?
Няма вдруг посерьезнела:
— Буся мама?
— Нет, Нямка, Буся скотина, которой нет прощения... И я никак не могу быть твоей мамой, организм не тот, понимаешь? — Виктор вздохнул, остановился и посмотрел на девочку. — Но вот что я тебе точно обещаю, что ни одна сволочь на свете, ни зверь, ни человек не обидят тебя, пока я не доставлю тебя домой. Может, хотя бы так я получу прощение... Хотя бы маленькое, которое даст спокойно сдохнуть в старости...
Няма потянулась и обняла его за шею:
— Няма мулюка Буся! Ы!
— Сама ты — Ы! — улыбнулся Шкловски. — Ну что, пошли искать твою таинственную Семью? — И, подкинув, посадил ее на шею. — Только ногами сильно не болтай, непоседа! А то пешком пойдешь!
Няма шмыгнула носиком и вцепилась в шлем...

К вечеру было решено сделать привал.
Виктор нашел небольшую, сделанную ветрами и дождями промоину в холме, посадил Няму там, и отправился собирать ветки для костра. С огнем он чувствовал себя чуть увереннее, несмотря на то, что броня, когда было включено силовое поле, могла согреть и в более прохладное время, нежели сейчас. Хотя, за последние пару часов, неожиданно стало ощутимее прохладней. Да и небо вон как-то нахмурилось, клубясь свинцовыми тучами...
С охапкой веток и травы он вернулся обратно. Девочка спала прямо на земле, смешно положив руку под голову. Виктор достал нож, выставил максимальную мощность и поджег траву, постепенно подкладывая веточки. Аккуратно поднял Няму, разворошил траву, сделав наподобие постели, и уложил девочку.
Когда костер весело затрещал искорками, он откинулся спиной на холм и опять задумался, глядя на спящего ребенка. Вот ведь тоже чудо! Шкловски внутренне изумлялся, как девочка спокойно переносила все тяготы, несмотря на свой возраст. Когда он был в своем учебном взводе, у них было несколько уроков «Как обращаться с детьми в возрасте от года до пяти». А что вы улыбаетесь? Да, и солдаты должны знать, как обращаться с этими маленькими чудовищами! А если надо эвакуировать населенные пункты, а родители не могут управиться с детьми — тогда как быть? Во, то-то же! На помощь всегда придет десантник Федерации!
Виктор вздохнул. Ему еще не приходилось эвакуировать мам с детьми, поэтому все он знал в теории. И наслышался немало о детях, которые закатывали истерики, перед которыми тушевались даже армейские лучшие психологи. Поэтому, когда он нашел Няму, он испугался, что она устроит ему истерику, но вышло все не так. Няма оказалась на удивление спокойной и сообразительной, чему Шкловски втихомолку радовался... Няма закашлялась и открыла глазенки.

— Буся... Няма бо-бо...

Шкловски не сообразил, что такое «бо-бо», поэтому отмахнулся:

— Да ну тебя! Спи давай, нам рано вставать завтра. Да и поесть тебе надо найти что-нибудь...

Но девочка неожиданно заплакала:

— Буся... Няма бо-бо-о-о...

Виктор перепугался не на шутку. Только сейчас до него дошло, что девочка выглядит уставшей и с красными глазами...

— Няма... что случилось?

Он поднял ее на руки, и приложил руку ко лбу:

— Святой Капрас! Да ты горишь вся!

Няма закрыла глаза, но плакать не перестала. Виктор испугался еще сильней:

— Няма... девочка... не молчи! Скажи Бусе, где болит? Голова болит, да?

Девочка вцепилась ему в руку, и внезапно, побледнев, потеряла сознание.

— Няма!!! Вот черт! — зарычал Виктор, и ногой быстро раскидал остатки травы, которую принес для костра.

Положил девочку и присел рядом, взял ручонку и попытался нащупать пульс. Нащупал. Еле заметный, но он чувствовался. Растерянно посмотрев на черное небо, которое уже полыхало разрядами молний, и сообразил, что можно сделать...

Трясущимися руками отстегнул броню, положил ее на землю, переложил в нее девочку. Силовые батареи от бластера, которые оказались в рюкзаке, вполне подходили к батареям питания брони. Шкловски приготовил две и положил их рядом. Провод, которым соединялся шлем с броней, оказался коротковат, поэтому пришлось лечь прямо на землю, рядом с девочкой, чтоб провода было достаточно. Включил медблок брони. Няма чуть вздрогнула, когда игла анализатора ткнула ее в грудь, потом загудел сканер, и через минуту на стекле шлема высветилась информация, от которой и Виктора бросило в жар:

«Объект: человек, биовозраст — 2 года и 12 дней.

Результат анализа: вирус qWDT-15. Разновидность лихорадки Гедаса. Штамм — Z/47df1. Опасность: 92.078 %.

Показания: лечение препаратом Стайлза "ERTu-z6″ внутривенно — 3 стандартных единицы. Препарат "Байза" — внутривенно — 1,5 стандартных единицы.

Результат лечения: положителен на 89,73 %.

Провести вакцинацию?»

Виктор, ни на минуту не задумавшись, нажал на кнопку «Да» на пультике медблока.

«Вакцинация невозможна» — мигнул красным медблок.

— Ты что, сдурел? — озверел Виктор и со всей силы сдавил кнопку снова.

«Закон о Сохранении Здоровья, параграф 142, пункт 6. Единицы слишком большие, чтоб вводить препарат человеку, возраст которого не превышает девяти биологических лет».

— Твою мать!!!

Виктор чуть не разбил пульт. Но спохватился, и снова нажал кнопку со словом «Да».

«По требованию — вы обязаны взять добровольное обязательство, что вы настояли на введении препарата. Рассчитать единицы для возраста 2 года 12 дней?»

Виктор уже в который раз нажал на кнопку. Медблок наконец-то успокоился и деловито загудел. Послышались легкие щелчки, и девочка снова чуть заметно вздрогнула. Погудев еще немного, аппарат подумал и добавил еще один укол, и потом на мониторе мигнуло сообщение:

«Введен: препарат Стайлза "ERTu-z6″ внутривенно — 1,6 стандартных единицы. Препарат "Байза" — внутривенно — 0.9стандартных единицы. Общий иммуноусилитель — 1.7 стандартных единиц.

Расчет-основа: биовозраст — 2 года 12 дней.

Результат: положительный.

Показания: покой.

Автоматическая система слежения за состоянием: включено»

Впервые за много лет Виктор все-таки заплакал...