Зверь

      Новый год мы решили отметить на даче. Втроём. Как три мушкетёра. Хотя, ассоциация мушкетёров и дачи не совсем удачная. Поэтому, собрались мы скорее, как три поросёнка. Дача у Генки была добротной, каменной, как у Наф-Нафа. Он очень гордился ею и в отсутствии родителей чувствовал себя там полноценным хозяином! Как-то раз даже он начал нам впаривать, с каким трудом он построил её! Мы с Мишкой тогда тут-же попросили его заткнуться, потому что дачу строил его дед, а Генка если и присутствовал на стройке, то лишь с одной просьбой: - Поменяй мне, деда мои обосранные штанишки...”
   Вообще-то, каменным был только первый этаж. Второй, – собран из досок. То ли деду ворованного кирпича не хватило, то ли старик подумал: “Да в ту-то канарейку этот этаж!” и, возможно заканчивала строительство, вообще Генкина бабушка.
   Из-за Мишки мы опоздали на электричку и поэтому приехали только к вечеру, когда уже совсем стемнело. А на даче “вообще стемнело”, это не в городе. Это значит, - стемнело так, что вообще ни черта не было видно! Как в детстве, одеялом накрываешься и всё. Мы саму дачу отыскали лишь часа через два, потому что три зажигалки освещали только наши празднично-злые лица, но никак не дорогу!
   Когда мы наконец поднялись на крыльцо, Миша уже был фактически похоронен под нашими проклятиями, и вопрос о том, - кому идти в сарайку за дровами вообще не стоял.
   Тем не менее, (это не от большого ума), он робко спросил:
   - Может, всё-таки жребий кинем?
   Тут, даже я почувствовал, как поверх наших проклятий, Генка воткнул осиновый крест. Впрочем, фонарик он Мишке дал, - поскорее согреться хотелось всем.
   Через пятнадцать минут мы втроём сидели у печки вытянув к огню руки, и с упоением смотрели, как пламя облизывает поленья, а затем медленно начинает их пожирать.
   Наверное в тот момент, я почувствовал первый тревожный звоночек, но не придал этому значения.
   Растекавшееся по дому тепло быстро растопило нашу злость к Мишке.
   - Ты знаешь, - Генка, как дружелюбно сказал, так и подбросил в топку полено, - что в тебе отсутствует чувство ответственности?
   Мишка перевёл взгляд с огня на Генку:
   - Ты мне?
   Гена вздохнул:
   - В следующий раз, когда нам будет нужно встретиться днём, мы с Жекой, - он кивнул на меня, - назначим тебе стрелку на утро.
   - А с чего это мне вдруг УТРОМ? – Мишка, похоже, по-настоящему удивился.
   - Бесполезно. – я махнул рукой. – Ты посмотри в его глаза! Что там видно?
    Генка наклонился к Мишкиному лицу.
   - Нда-а… Пузыри мыльные..., рыбки.
   Я тоже приблизился к Мише.
   - А вон, вдалеке видишь? Дорога пустая и знак кирпич?
   - Да идите вы?! – Мишка с досадой отвернулся. – Ну проспал я! Проспал!
   - Днём. – заметил Генка. – Ты проспал днём, Миша.
   - Может, царапнем уже?! – Мишка решил сменить тему.
   - Ну уж нет! Что б, как в прошлый Новый Год было?
   - А что было?
   - А ты забыл? Ты уже днём открыл шампанское!
   - Ну открыл… Я ж не напился.
   - А вот об этом история умалчивает. Ты ж исчез. Ушёл куда-то и пропал. Третьего января тебя только нашли! Он, видите ли не мог слезть с колеса обозрения.
   - Ну слез же!
   - Не слез, а пожарные тебя сняли. Придурка отмороженного. Ты, кстати оливье принёс? С тебя, - салат был.
   - Ну… - Мишка замялся, - принёс. Только я не успел его до конца сделать. Но картошку! - он достал из своей сумки кастрюльку, - Картошку я отварил. И колбасу, вот ещё. Надо просто доделать!
   Мы с Генкой уставились на кастрюлю и небольшую упаковку нарезанной колбасы. Гена поднял крышку, заглянул.
   - Я правда горошек забыл купить…- Мишка почесал голову. - И майонез. А яиц с морковкой я вообще не нашёл.
   - То есть, когда я попросил тебя привезти салат Оливье, - голос у Генки был тихим, можно было заслушаться, - ты решил ограничиться картошкой сваренной в мундире и стограммовой упаковкой твёрдо-копчёной колбасы?
   - Ну знаешь! Я выбирал подороже вообще-то!
   Мне вдруг стало интересно:
   - А где выбирал, если не секрет, конечно?
   - В смысле, - Где? В холодильнике, дома, разумеется.
   - Подороже выбирал… У тебя что, - Генка прищурился, - в холодильнике на продуктах ценники выставлены?
   - Да что не так-то опять?! – казалось Мишка вообще не понимал чем мы недовольны.
   Генка пожал плечами и взглянул на меня:
   - Ну а ты, Жек? Обещал мясо замариновать… Или? …
   Я улыбнулся:
   - Обещал, - замариновал. – тут я перестал улыбаться. - Вот только я не обещал его сюда везти.
   Генка потряс головой, словно его кто-то слегка ударил по затылку:
   - Что? Я не понял.
   Мишка вдруг расхохотался:
   - Ну слава Богу! Не один я дебил!
   Я склонил голову набок, посмотрел на него, как на расшалившегося малыша и вытащил из рюкзака контейнер:
   - Не обольщайся, Мих. Дебил у нас один. Совсем один.
   Мишка замер и молча уставился на контейнер словно перед ним положили повестку в армию.
   Генка взял контейнер, открыл и понюхал.
   - Фу, блин! Что это?! – он торопливо захлопнул коробку, но острый неприятный запах успели почувствовать и мы с Мишкой.
   - Курица. В маринаде… - мой ответ звучал не совсем уверенно. – По бабушкиному рецепту делал.
   - Во-первых, куриные ножки для шашлыка, это как… запекать корюшку в презервативах. А во-вторых, - Генка поднял контейнер, посмотрел на него, - Она там, - что? В уксусе у тебя плавает?
   - Ну, написано было, - литр.
   - И сколько она там… купается?
   - Восемь дней. В кладовке стояла, под кирпичом, в одеяле.
   - Это тебе бабушка так сказала?
   - Это из её тетрадки. Она сама-то померла уж давно. Отравилась чем-то и…
   - Можешь не продолжать. – прервал меня Генка. – Отравилась, значит… Ну, а я, к примеру, ещё пожить хочу.
   - А ты сам-то?! – взорвался вдруг Мишка. – Сам-то! Пиво обещал! Чего-то я его не наблюдаю!
   - Я вискарь достал. – самодовольно заявил Генка и торжественно выставил на стол бутылку.
   - Одна?! На троих?!... Как одна шпага на мушкетёров!
   Генка упреждающе поднял руку:
   - Без паники. У бати здесь канистра самогона.
   - Значит, - тихо констатировал Мишка, - виски с самогоном…
   Я закрыл глаза и представил себе Генкину печь с одиноко торчащей трубой посреди обгоревших развалин. И чуть в стороне, - нас троих. В саже, с канистрой и с тоской в глазах, взирающих на пепелище.
   - Да ладно! Под закусон, - нормально! Здесь ещё где-то консервированные огурцы есть!
   Генкин голос вывел меня из кошмара, и я открыл глаза.
   На огромном, дубовом столе уже стояла кастрюля с картошкой, упаковка с колбасой, бутылка виски и пятилитровая канистра. Выглядело всё это одиноко, печально и весьма сомнительно.
   - А скатерть есть у тебя? – мне вдруг пришло в голову, что вид со скатертью изменит картину.
   - Клеёнка в смысле?
   - Нет, Гена. Скатерть, в смысле – скатерть. Слово клеёнка рисует в моём изображении боль, страдание…
   - Художник хренов. – услышал я. – Ну зачем скатерть? Красивый стол! Натуральный дуб, между прочим!
   Мишка подошёл к столу:
   - Вообще-то хорошо бы что то постелить. Он прожжённый какой-то. С надписями какими-то…
   Мишка наклонился над столом и медленно прочитал:
   - “Подарил блин, Бог сына – кретина…”.
   - Ладно, сейчас найду что-нибудь! – Генка направился к шкафу. – Ты, кстати не дочитал! Там ещё приписано!
   Мишка вновь наклонился к столу:
   - “Подарил блин, Бог сына – кретина… Кретину’.
   - Вот! - Генка достал из шкафа что-то белое. – Уберите со стола всё!
   Мишка очистил стол и я помог Генке его застелить.
   - Погоди! Это же простыня! – Мишка возмутился так, словно его кровать застелили клеёнкой.
   - Ну во-первых, это не простыня. – возразил Генка, - Это пододеяльник. А во-вторых, какая на хрен разница?! Зато чистая и белая! Как лебедь!
   Он выставил обратно на стол наше “добро”.
   - Тащи давай тарелки, приборы! А то всё равно как-то уныло. – сказал я и тут заметил в тёмном углу комнаты небольшую настоящую ёлку!
   - Ого! Откуда?!
   - Да батя на днях приезжал, ходил в лес, срубил. Пусть, говорит,- хоть глаз радует!
   - А чего ж не нарядили?
   - Да игрушек-то здесь нет.
   - Можно ватой украсить! – вдруг подал голос Мишка. – Кусочками! Что б, как снег! И бенгальские огни! И свечи внизу!
   -А что! – Генка появился в дверях с тремя банками огурцов. – Это идея!
   Я вновь закрыл глаза.
… Одинокая печь с трубой. В воздухе летает копоть. Рядом с печью, среди развалин, стоит Генкин отец с топором в руке…
   - Плохая идея. – я покачал головой. – Не стоит игра ни свеч, ни ваты.
   Генка достал из старого комода одну большую тарелку.
   - Странно… Было столько тарелок.
   - А что, больше нет?
   Мишка уселся за стол:
   - Нда-а… Предки твои, наверное на зиму увезли, что б не спёрли!
   - Да кто сопрёт-то?! Здесь одни лоси да еноты!
   - Ну, вообще-то, - Мишка в задумчивости повертел тарелку в реке, - тоже создания Божие.
   - Да и фиг с ним! – мне уже начала надоедать наша скрытая нищета. – Хватит нам и одной тарелки! Вилки, надеюсь, есть? Или руками? … Как твари божие?
   Генка прошёл на кухню, заглянул в один ящик, другой… Развёл руками.
   - Молчи только! – опередил я его. – Меня стошнит, если ты сейчас скажешь опять что-то отрицательное!
   - Шикардос! – Мишка прям светился от того, что все кругом косячат. – Мы, когда решили праздновать Новый год здесь? Месяца два назад? Времени подготовиться – Во! – он провёл рукой по горлу.
   Я наконец поставил тарелку на стол и продолжил за Мишку:
   - В итоге, - картошка варёная, не чищенная. Колбаса, спёртая у родителей. Бутылка вискаря и пять литров батиного самогона. По- моему… мы забыли одеть костюмы.
   - Тут есть где-то папины галстуки… - похоже Генка очень хотел хоть как-то сгладить ситуацию.
   - А тащи! – я отчего-то развеселился. Облагородим атмосферу! Кстати! – я вспомнил Генкино замечание. – Лося видел. По телику. А вот енота… Вообще не представляю, как он выглядит! Это, как кошка, что ли?
   - Сам ты кошка! – Миша как-то снисходительно на меня посмотрел и мне это не понравилось.
   - “Сам ты кошка!” – передразнил я его. – Вот так отшил! Откуда, Мих в тебе столько юмора?
   Мишка вдруг повернулся к Генке и ткнул его в грудь:
   - Ой! Что это у тебя?
   Тот посмотрел вниз и Мишка тут-же дёрнул его за нос.
   Несколько секунд Генка молча простоял в изумлении уставившись на нашего друга.
   - Невероятно. – тихо, чуть ли не по слогам произнёс он. – Как это, чёрт возьми, у тебя получается? Обещай, что научишь!
   Мишка как-то вдруг приосанился и глубокомысленно посмотрел куда-то вдаль:
   - Ну..., хорошо. Это, правда не так просто на самом деле, но…
   - Всё, Михалыч. Выдохни. – резко остановил Генка, положив руку ему на плечо. – Пусть ты останешься единственным из нас обладателем столь изощрённого юмора.
   Неожиданная идея пронзила мой новогодний мозг.
   - Слушайте! А давайте-ка пожарим эту картошку! Можно даже с колбасой! Горячо и сытно!
   Генка как-то странно прищурился, а я закрыл глаза и представил, как он идёт на кухню и принимается открывать ящики…
   - Нет, в жопу!!!  - я сам прошёл к кухонным шкафчикам и в первом же обнаружил литра четыре подсолнечного масла.
   Позади себя, прямо возле шеи, я вдруг ощутил чьё-то волнительное дыхание.
   - Можно устроить вечер фритюра! – Перепонки в ухе взорвались, что-то щёлкнуло и звук в ухе словно выключили.
   - А вот эта идея мне по душе. – я сильно кивнул головой, надеясь что слух вернётся.
   - А что! - Генка взял кастрюлю с картошкой. – Это вполне сойдёт за фритюрницу! Молодец Мишка! Мозг!
   - Молодец Мишка! – я повернулся к нему. – Молодец!! – громче обычного повторил я, словно это он, а не я стал плохо слышать.
   - Плита-то есть? – Мишка оглянулся, а я почувствовал, как мы снова очутились на тонком льду и в ногах закололо.
   - Ну, плиту-то они не увезли! У нас электрическая конфорка! – к Генке вернулась его хозяйская деловитость. – Сейчас я всё быстро сварганю!
   Мы с Мишкой оставили Генку на кухне и вернулись в комнату.
   Я достал сигареты.
   - Тсс! – Мишка вдруг приложил палец к губам. – Слышишь?
   - Я нахмурился и замер с зажигалкой в руке. Кроме Генкиной возни на кухне я ничего не услышал.
   - Не, не с кухни. – Мишка пальцем указал на потолок. – Оттуда!
   Его глаза округлились, выглядел он напуганным.
   Я ещё раз прислушался и, действительно, уловил едва заметный шорох.
   - Мыши! – осенило меня. – Это Миша, мыши.
   - Или крысы – Мишка облегчённо вздохнул и поёжился. – Всё-таки эти одинокие дома в лесу… Да ещё и ночью.
   - Здрасти! – меня позабавил его страх. – А ты чего ожидал? Мы приедем, а тут песни, пляски, хороводы, дед Мороз на сцене и дети с горок…
   - Да чего ты подкалываешь?! Я просто сказал, что…
   - А я просто ответил, что это мыши. Давай лучше банки вскроем, огурцов нарежем.
   - Чем, блин?! Или ты думаешь, что хотя бы….
   - Тьфу, дьявол! Геныч! Блин, у тебя хоть ножи есть? … Один нужен!
   После недолгого молчания в дверях появился Генка с ножовкой в руках.
   - А, к чёрту! – я махнул рукой – Давай!
   - Я помыл её. – Генка был невозмутим.
   - Я надеюсь, самогон мы будем пить прямо из канистры? – задал я вслед ему вопрос.
   - Пусть это будет новогодний квест. – он даже не обернулся. – Классический эскейп.
   Мы с Мишкой переглянулись и тут сверху опять послышалась какая-то возня, а из кухни неожиданно приплыл обволакивающий, уютный запах чего-то невероятно вкусного.
   Я решительно взял бутылку и отвинтив крышку махнул Мишке головой, приглашая его вслед за собой, на кухню. Дважды просить не пришлось, Мишка, как Пятачок за Вини-Пухом, весело поскакал за мной.
   Гена стоял у плиты и скалкой переворачивал картошку в кипящем масле.
   - А-а! – он увидел нас и широко улыбнулся. – А я только хотел предложить!
   - Не ну, Герыч, если б не этот экстрим, можно было бы и подождать, конечно, но… - я сделал глоток, как бы логично заканчивая своё предложение и протянул бутылку Генке. Он припал к бутылке, а Мишка с удовольствием закончил эту процедуру.
   - А у тебя Ген, мыши наверху. В курсе? – я завинтил бутылку.
   - Чушь! – Генка тщетно пытался выловить приготовившуюся картошку. – Наверху их просто не может быть, только в подполе. А там батя мышеловок наставил и кучу отравы рассыпал.
   Я задумчиво посмотрел на безрезультативную “рыбалку”  своего друга и принёс из прихожей ложку для обуви.
   - О, ништяк, то что надо! – Генка быстро переложил картофелины в тарелку и почесал голову. – Может и колбасу зафигачить так же?
   - Давай уж и огурцы тогда. Я как раз их нарезал.
   Генка уловил мой сарказм и больше вопросов не задавал.
   - А насчёт мышей… - я взял из рук тарелку. – Пойдём. Сам послушаешь.
   Мы втроём вернулись, встали посреди комнаты и задрав головы, дружно прислушались. Рты у всех троих невольно раскрылись.
   Возня переросла в скрежет и я понял, что мыши столько шуму производить не могут. Такая же мысль похоже пронеслась и в Мишкиной голове. Глаза его снова широко раскрылись, он взял у меня бутылку, отвинтил крышку и начал жадно пить, не сводя с меня своих безумных глаз.
   Первым опомнился Генка:
   - Э! Аллё! – он выхватил бутылку и поднял её на уровне глаз. Виски осталось,- значительно меньше половины!
   - Ты охренел?! – похоже Генка совершенно забыл о подозрительном шуме наверху. Я тоже посмотрел на Мишку. В его глазах больше не было ни рыбок, ни мыльных пузырей… Шеренга полуобнажённых девиц лихо отплясывала канкан.
   - Э-то не мы-ши… - Мишка медленно поводил пальцем перед самым Генкиным носом. – Э-то дру-гой зверь.
   Он икнул и уселся на стул.
   - Что? – я усмехнулся, - уже не страшно?
   - Пф! – Мишка был, - само воплощение отваги. – Я ни-ко-гда ни-кого не боялся! Понял?
   - Ну подымись тогда, посмотри, что там происходит. – Генкин голос был таким сладким, что я невольно поморщился и взяв из его рук виски сделал глоток.
   С минуту Мишка сверлил Генку взглядом, но виски быстро делало своё дело, - сверло сломалось и Мишка встал:
   - Да, пожалуйста! – он неровно , но уверенно дошёл до лестницы, поднялся наверх и скрылся за дверью на втором этаже.
   Несколько секунд было тихо, потом что-то грохнуло, кто-то истошно взвизгнул, дверь распахнулась и по лестнице, буквально скатился наш друг, а за ним какой-то шерстяной клубок. Очутившись на полу, оба замерли.
   Через какое-то время клубок пошевелился. Распрямился и превратился в какого-то зверя. Он встал на лапы, потянул носом и уставился на нас. В комнате было уже хорошо протоплено, вкусно пахло и, похоже, он не торопился покидать столь уютное место.
   - Вот, знакомься… - Генка указал на зверя, – это и есть енот.
   - Здрасти. – я шаркнул ножкой и поклонился. – Так это вы, любезный таскали наши плюшки?
   Енот мой юмор не оценил, подошёл к дивану у стола и запрыгнул.
   - Э-э, нет, брат! – Генка подскочил к столу, убрал тарелку с картошкой и раскрытую упаковку колбасы. – Это всё, что у нас есть!
   - Перестань, Гер! – я достал кусок колбасы и протянул ему. –  На, дай ему сам!
   Но Генка не успел даже руку протянуть, - енот быстро поднялся на задние лапы и самолично выхватил из моих пальцев колбасное лакомство.
   - Делово-о-ой! – улыбнулся Генка. – Глянь, руки-то, как у человека!
   - Лапы. – поправил я его.
   - Ты чего..? – виски уже потихоньку подобралось и к нашим мозгам. – Хочешь сказать.., чтобы я сказал.., что у него лапы, как у человека?
   Я чуть подумал и решил промолчать. Было уже хорошо и подобные нюансы лишь слегка веселили, нисколько не озадачивая.
   Тут очнулся Мишка. Сел, посмотрел на нас абсолютно трезвым взглядом.
   - Я там чуть не умер со страху.
   Тут его взгляд наткнулся на енота.
   - Это он там был? Как бросится! ... Вот… - он показал нам свою ладонь. – Укусил.
   - Защищался, вот и укусил.
   Мишка поднялся с пола, подошёл к столу, вынул сухие цветочки из пластмассового стакана, дунул в него. Достал из-под стола канистру, налил в стакан.
   - Соображает. - уважительно заметил Генка.
   Мишка залпом выпил пол стакана и закашлялся.
   Я заметил, как енот не отрываясь следил за его действиями.
   - Он пить хочет.- понял я.
   - Он не пить хочет, - Мишка плеснул в свой стакан ещё немного самогона, - поверьте ветеринару, - он выпить хочет.
   Мишка подошёл со стаканом к раковине и чуть разбавил содержимое. Вернулся к столу и протянул стакан еноту. Мы с Генкой с интересом наблюдали. Енот обнюхал стакан, зажмурился и стал быстро лакать разбавленный самогон.
   - От такой жизни до алкоголизма, один шаг. – нравоучительно произнёс вновь захмелевший Мишка. – Всё, всё! Хорош! – он убрал стакан, допил и поставил его на стол.
   Енот повернулся к Мишке, не без труда сфокусировал свой взгляд, потом икнул и положил голову ему на колени.
   - Всё, братан. Такие оковы уже не сломать. – констатировал я .
   - Дружба на века. – согласился со мной Генка.

   Мы просидели до утра. Толстые свечи на столе уже стали догорать, когда мы по очереди наконец отключились.
   Проснулись мы одновременно от дикого визга и почти человеческого крика. Вскочив на ноги, мы увидели енота, который носился по комнате и душераздирающе орал каким-то своим лесным матом.
   Свечи на столе догорели и огонь лениво перекинулся на белую простынь, которая полыхала сейчас ярким пламенем.
   Генка сдёрнул её на пол, накрыл одеялом и принялся яростно топтать.
   Мишка схватил пустую бутылку из-под виски, быстро наполнил водой в раковине и залил стол, который потихоньку уже начал тлеть.
   
   С тех пор прошло три года. Мишка продолжает учиться в своём универе. Я недавно вернулся из армии. Генка устроился работать водителем.
   Каждый раз, когда он приезжает на дачу, к нему из лесу приходит наш енот, которого Генка назвал SOS. И всегда, после таких встреч, Гена рассказывает Мишке, что енот живо интересуется им, - спрашивает, - как Мишкина учёба?...
   А Мишка верит! После того, как SOS спас нам жизнь, он вообще во всё стал верить!
   Вот такая история, друзья.