Крейсер Его Президентского Величества (ч.1)

— Идут... идут... вставай, идут они, слышишь, идут!

Ольга судорожно хватала патроны и распихивала их в подсумки на поясе. Автомат она положила прямо на стол.

— Кто идет? — подскочил я, и начал одеваться, спросонья не попадая в ботинки.

— Люди идут! — истерично выкрикнула она, уронив на пол тяжелый магазин.

Пришлось наплевать на ботинки и, поддавшись истерике Ольги, начать набивать карманы гранатами и патронами.

— С нижней палубы надо взять РПГ... — толкнула меня Ольга, и выскочила за дверь. — Быстрее, Джек, быстрее!

— Успеешь... — буркнул я, решив все же нацепить ботинки, увидев, как солнце жарит через иллюминатор. Неровен час, еще ноги обожгу.

Не хотелось идти на нижнюю палубу, не нравилось мне там. Поэтому гранатометы были заготовлены заранее, в одной из кают возле камбуза. На верхней палубе, где были установлены тяжелые пулеметы, суетилась Ольга, чертыхаясь и громыхая лентами с патронами.

— Где они? — тихо спросил я, стараясь не высовываться за высокий бортик, обшитый тяжелой броней.

Она лишь кивнула головой за бортик, продолжая возиться с лентами. Помог вставить патроны, захлопнул замок и тронул кнопку на стойке, рядом с щитком пулемета:

— Готова?

Ольги кивнула, широко расставив ноги и чуть наклонив голову:

— Валяй!

Тяжелая броня поползла вбок, открывая полоску серой воды на горизонте, с каждым сантиметром раздвигая ее еще больше, приближая. Я отскочил в сторону, закрыв уши руками, но выстрелов не последовало. Ольга подскочила к открывшейся бреши, быстро выглянула, потом выхватила автомат у меня из рук и понеслась наверх, на смотровую вышку...

— Ах, ты, тварь... — расслышал я.

Мне было страшно. Еще ничего не понимая, я метнулся ко второму автомату, и полез вслед за Ольгой, с ужасом ожидая шальную пулю. Или, что еще хуже, вирус...

— Лежать! — зашипела девушка, когда я стал влезать на решетчатый мостик вышки.

Я быстренько заполз, и устроился рядом с ней, выставив автомат.

— Во-о-он там, видишь?

— Нет.

— Башку-то подними, дурак! — рассвирепела она.

— Не могу.

— А как ты тогда врага увидишь?

Она явно издевалась. Конечно, старше всего на три года, а все туда же.

— Увижу, — пробубнил я. И поднял голову.

Ух... Какой он все-таки огромный. И ужасный. Океан ужасный, говорю. Мрачный. И неизвестно на сколько глубокий.

Если верить Ольге, то где-то вправо от нас Москва.

Врет, наверное. А может, и не врет. Говорит, что родилась там, поэтому знает, где ее место рождения. Москва — это город такой. А я его не помню, маленький был.

— Видишь? — нетерпеливо повторила она вопрос, и повернула мою голову ладонью в нужном направлении.

— Вижу! — пискнул я, невольно сглотнув.

Какие они смешные, люди. На такой вот лодчонке решили нас штурмом взять?!

— Вот я вам... — бормотала Ольга, тщательно прицеливаясь из автомата. — Уж я вам сейчас...

— Погоди! — схватил я ее за руку. — Но там никого нет!

— Молчи! — рявкнула она.

Длинная очередь расколола напряжение. Горячие стреляные гильзы запрыгали перед моим носом, обдавая вонью сгоревшего пороха.

— Чего ты ждешь? Стреляй! — заорала девушка, пребольно пихнув меня в бок.

Я выставил автомат перед собой, прицелился кое-как и выпустил длиннющую очередь в сторону лодки, которая неумолимо приближалась к нашему борту, подгоняемая волнами.

— Мазила!

Ольга вскочила, и бросилась вниз, бросив на ходу:

— В атаку, Джек! Иначе — смерть от вируса!

Смерти я боялся. Нет ничего страшнее, чем смерть от вируса. Пришлось сползать задом обратно и нестись на нижнюю палубу.

Вовремя. Лодка была на расстоянии выстрела, почерневшая от воды, с рваным тряпичным шатром, нелепо возвышавшимся над носом.

— Там точно кто-то есть? — шепотом спросил я, наблюдая, как Ольга осторожно приоткрывает железную дверь, стараясь, чтобы она не скрипнула.

В ответ девушка показала кулак и скользнула на палубу. И через секунду застрекотал, захлебываясь, автомат. Я выскочил на палубу, и пополз к Ольге.

— Ну?

— Кажись, попала. Тащи веревку, пойдем на абордаж!

— Не надо! — испугался я.

— Заткнись, а? Веревку!

Обвязывать ее я уже не стал. Пусть сама обвязывается. Только и может, что командовать. Надоело!

Но она и не просила. Быстро обвязала себя за талию, потом толкнула ногой задвижку на борту:

— Держи крепко. Как крикну — тяни обратно!

И исчезла в проеме. А меня мутило. От того, что вода так близко, от того, что океан казался еще больше. И я невольно поджимал ноги, прямо-таки ощущая, как он лижет мои ботинки.

Ольга не кричала. Почему-то не стреляла в людей, там, внизу. Просто влезла обратно, что-то волоча за собой, и тяжело плюхнула это что-то на палубу:

— Все.

— Что — все? Там кто-то был?

— Нет. Вернее, да. Были. Скелеты.

Я нервно сглотнул:

— Настоящие?! В смысле — люди?

— Скелеты, Джек. Людские. Слава Богу, скелетам лет черт знает сколько. Да не бойся ты так! Живых там нет.

Опустившись с опаской на палубу, я показал на небольшой тяжелый тюк, который она притащила:

— А это что? Они, скелеты?

— Вот уж никогда б не подумала, что мой Муж будет таким трусом, — фыркнула Ольга, подхватив тюк. — Идем, посмотрим трофеи. Да не бойся ты, это не скелеты.

Она шагнула в проход. Закрыв глаза, я медленно и глубоко вздохнул несколько раз, потом, воровато оглянувшись, быстро вскарабкался на поручень борта и свесился вниз.

Лодка беспомощно тыкалась в наш борт носом, словно искала лазейку. Черная, обросшая какими-то ракушками. По краям бортов ржавыми тонкими тросиками были привязаны небольшие пластиковые бочонки. Рваный шатер был сорван и плавал рядом, потемневший от воды. Без него лодка казалась обнаженной. И я заметил, как она медленно наполнялась водой через отверстия, которые проделал автомат Ольги. Или мой, не знаю. Но вряд ли утонет до конца, бочонки не дадут.

Люди...

Два скелета, один большой, другой чуть меньше, мирно лежали на полу суденышка, не обращая внимания на подступавшую воду. Высохшие, бело-желтые, в ошметках тряпок, они, казалось, таращились прямо на меня.

Тьфу на вас!

Меня чуть не вырвало. Я быстро слез обратно, кляня себя за опрометчивое решение посмотреть на людей. Теперь долго будут сниться...

 

***

 

Ольга сидела на койке, подогнув под себя одну ногу, и внимательно изучала каждый предмет, который доставала из тюка.

— Вируса не боишься?

— Балда ты, — деловито ответила она. — Вирус только от живых людей нападает. А это вещи. Трофеи. Понял? Как думаешь, это что?

С опаской взяв в руку небольшую фигурку человека, искусно отлитую из пластмассы, я повертел ее в руках. Даже понюхал. И поморщился, когда в нос ударил застарелый, какой-то кислый запах пластмассы:

— Фу... Да кто его знает. Может, сделали Бога?

— Бога? — задумчиво посмотрела на фигурку Ольга. — Думаешь?

— А ты что, не помнишь, что Президент говорил? Что люди создают себе подобных, даже искусственных. Чтобы захватить нас, высшую расу, тот последний маленький оплот демократии, что остался на этом Крейсере Его Президентского Величества! — отчеканил я сотни раз вызубренный и запомненный текст Послания народам Америки.

Правда, смутно мне представлялся этот народ. Но текст Послания грел душу, вызывая слабую дрожь в коленках.

— Джек... — тихонько заговорила Ольга, вертя в руках фигурку. — А мы тогда кто? Смотри, как она похожа на тебя!

— Вот сейчас получишь, — пригрозил я. — Ты чего равняешь меня и людей? Мы — высшая раса, понимаешь? И это тоже в Послании сказано!

— Точно! — тут же повеселела Ольга и бросила фигурку на пол. — Так... а это что?

Это было похоже на ожерелье. Но, приглядевшись, девушка отшвырнула эту штуку на пол:

— Черт!

— Ты чего? — удивился я и поднял ожерелье. — Это скорее всего украшение, которое носили лю...

И сам отбросил его в угол. Тонкая гибкая проволока, изрядно поржавевшая. А на ней, прикрученные, в ряд, висели человеческие зубы.

— Вот сволочи... — с ненавистью произнесла Ольга. — Небось, кого-то из наших поймали и пытали. А потом украшения сделали. Твари!

Я взял автомат и стволом осторожно подцепил этот ужасный сувенир. Поднес к открытому иллюминатору и выбросил.

— Книжка? — удивилась Ольга, доставая тонюсенькую книгу, потрепанную. И помятую. — Они что, и читать умеют?

— Наверное. А там по-нашему написано?

Она открыла книжку и медленно, по слогам, прочла:

— «Д-нев-ник Дже... Дже-нифер... Рит-терс. На-чато... седьмо-го июля... так, это сколько... две тысячи... двадцать шестого... нет, двадцать девятого, точно... го-да...» Ладно, потом посмотрим. Ух, ты! А это что? А-а-а, гранаты. Ржавые...

А мне вдруг захотелось спать. То ли встряска от приключения дала о себе знать, то ли опять океан опять близко увидел, но спать захотелось очень.

— Спишь? — поинтересовалась Ольга.

— Ага, — кивнул я. — Пойду?

— Давай.

 

Но сон пришел не сразу. Сам виноват. Перед глазами все прыгала и прыгала лодчонка, с двумя скелетами, таращившимися на меня пустыми глазницами. Дура Ольга, ну как эти скелеты могут быть похожи на нас?! Это ведь люди!

Ее трудно переубедить иногда. Она родилась раньше меня и считала, что я еще многого не видел. Жаль, конечно, что маму не помнил. Вернее, помнил немного, но как-то смутно. Ольга говорила, что видела, как моя мама ушла вслед за отцом в океан. А зачем, интересно? Что, на крейсере Его Президентского Величества недостаточно места, что ли? Могла бы сейчас жить с нами, еды достаточно. Но зачем-то ушла...

Чувствуя, как подкатывает снова какая-то необъяснимая тоска, я зажмурился и накрыл лицо подушкой.

Мама. Как же ты выглядела, мам? У нас не было даже фотографий.

Ольга говорила, что ты была темноволосой и невысокой. А я почему-то помню руки. Как ты меня гладила по голове. И все, не помню больше ничего. Почему ты ушла? Ведь крейсер-то большой, а океан такой неприветливый...

Я вздохнул. Навязчивая идея Ольги найти Москву уже и меня коснулась. Там, говорит она, собрались такие как мы. То есть — оплот демократии. Доплыть бы до Москвы, увидеть бы других американцев. Да как-то долго мы плывем, если честно. Уже дважды на нас люди нападали, но безуспешно. Первый бой я проспал, а второй просидел на нижней палубе, подавая патроны. И так и не увидел людей.

Ольга говорила, что от людей пошел какой-то вирус, который убивает нас наповал. Она это от моей мамы услышала, еще до того, как та ушла. Мне стыдно было признаться, что представлял я себе этот вирус в виде... ну как бы вот человек, но весь такой белый, как будто солью покрытый. И он медленно входит в каюту и кусает за горло.

Бр-р-рр... Не приведи Бог, если прорвется к нам, убьет ведь, а жить хотелось.

Страшно... Еще океан этот, когда он уже кончится...

— Джек? Ты спишь?

Ольга пробралась в нашу каюту и, быстро раздевшись, юркнула ко мне. Она становилась такой трогательно-беззащитной, когда раздевалась. Словно вся воинственность исчезала по мере того, как она снимала одежду.

— Пришла исполнить долг как Жена? — спросил я.

— Позже, — отмахнулась она. — Я кое-что интересное вычитала, Джек! Интересная книжка нам досталась.

Она уютно пристроилась у меня на плече и открыла книжку:

— Вот, слушай! «Се-годня умер-ла Соня. У меня не хва-тило сил выброси... выбросить ее тело... в воду...» Ты понял! Не хватило сил!

— И что?

— Как что? Как что?! Они теряют силы, слышишь? А мы-то нет! Я тебя запросто могу поднять, а она даже мертвого не могла выкинуть. Эх, слабаки они... Так, читаю дальше... «... как я... мо-гу выбро-си-ть до-чь...» А-а-а, поняла! Это ее дочь, слышишь?

— Слышу.

— «... сег-одня вы... а, поняла!.. выпал е-ще о-дин зуб... на-мотал-а его к о-рже... нет, не так... оже-рель-ю ос-тальных зу-бов...» Ой...

— Что?

— Джек, это не книга.

— Да? А что же?

— Это называется «мемуары». Как бортовой журнал, слышишь?

— Ну?

— Это писал один из тех скелетов, понял? Как бы писал, что с ним происходило до того, как он напал на нас! Вот же, он пишет, что из своих зубов ожерелье собирал!

Ольга осторожно отложила книгу на столик и с недоумением посмотрела на нее:

— Но зачем нужно было писать об этом? Я уж было подумала, что кого-то из наших замучили... Слушай! — подскочила она, округлив глаза и развернулась ко мне. — А может...

— Что?

— Они как мы?!

Моему возмущению не было предела. Ольга сжалась в комок, когда я вскочил и швырнул подушку на пол:

— Ты сама поняла, что сказала?! Как они, эти... эти люди... — вложив как можно больше презрения в слово, прошипел я. — Как они могут быть похожи на нас?! Да в них нет ни капли того, что дал нам Отец Наш Небесный! Они пытаются атаковать нас, пытаются натравить на нас вирус! В конце концов, кто отправил мою маму за отцом в океан? Люди! И ты смеешь причислять их к нам?!

— Джек, — жалобно пискнула Ольга, покраснев до кончиков волос. — Прости, Муж. Я была неправа...

А я уже остывал. Забрался на кровать и прижал ее к себе:

— Не смей, слышишь? Мы — оплот демократии здесь. Мы должны чтить и хранить заповеди отцов-основателей. Мы должны...

— Ты меня любишь? — вдруг спросила она.

— А... ну... да, люблю, — запнулся я. — А что?

— Я приступлю к исполнению долга, как Жена, ладно?

— Хорошо.

Я вытянулся на кровати и закрыл глаза. Ольга встала надо мной и положила мне ладонь на грудь. Потом монотонно забубнила, тщательно проговаривая слова:

— И я, Ольга, клянусь любить и беречь тебя, как завещал Отец Наш Небесный, как завещали отцы-основатели и наши предки. Клянусь быть с тобой в горе и радости, в болезни и здравии, до тех пор, пока смерть не разлучит нас. Во имя Отца и Сына, и Святого Духа — аминь! А теперь можешь поцеловать Жену свою, Муж мой.

Она наклонилась ко мне, вытянув губы трубочкой. Я поцеловал ее и потянул в кровать:

— Вот и хорошо. Спим?

— Ага, — согласилась она, устраиваясь удобнее. — Добрых снов, Джек.

— И тебе.

Я и в этот раз не решился рассказать ей о своих ощущениях. Провел рукой по ее плечу, чувствуя, как снова загорается то непонятное томление, когда хочется больше, чем поцеловать ее. Как-то прижать к себе, ласкать рукой ее кожу, ощутить ее тело под собой...

Меня бросило в жар. Нельзя так! Она моя Жена и я поклялся не причинять ей вреда. Убрав руку, я перевернулся набок и закрыл глаза, стараясь унять дыхание.

— Джек?

— Чего?

— Обними меня...

Интересно, а как мне спать потом, с рвущимся от напряжения сердцем?

Я ее обнял, перевернувшись обратно, чувствуя ее дыхание на груди. Ладно, завтра скажу. Может, она тоже чувствует что-то такое?

 

***

 

Мы еще целую неделю читали ту странную книжку. Ольга настаивала, что ее написал один из тех скелетов, которые приплыли к нам. А я все не мог представить, как может скелет написать книгу. Уж больно тонкие у него пальцы, бело-желтые. Вряд ли такими что-нибудь напишешь...

Еще в книжке рассказывалось об океане. Я с интересом слушал описания путешествия этих странных людей, о том, как они ели какую-то рыбу, как они пили воду из опреснителя. А потом шторм опрокинул опреснитель в океан. Да, он такой, запросто отнимает все, что ему вздумается. У нас один раз даже лестницу сорвал с заднего борта, чего там говорить о каком-то опреснителе.

— Пошли путешествовать? — вдруг предложила Ольга, и подхватила автомат.

— Куда? Опять на нижнюю палубу?

— А чего? Ты боишься? — прищурилась она насмешливо.

— Нет. Да. Боюсь. Что там делать?

— Ну ты что? А моторный отсек, помнишь?

— Ага.

Тяжелая огромная дверь, с надписью «Моторный отсек. Вход только для персонала» — так прочитала табличку Ольга. Манил всегда. Мы знали по картам крейсера, что там есть огромный зал с какими-то моторами, которые движут крейсер по океану. Только, правда, они нам не нужны, океан нас сам несет. Вон как качает... Но открыть ту дверь за два года мы так и не смогли.

— А я знаю, как дверь открыть! — торжествующе произнесла Ольга.

— И как?

— Так ты идешь или нет?

Пришлось подчиниться. Не люблю почему-то нижние отсеки крейсера, но было скучно, и торчать одному в ожидании Ольги наверху не хотелось.

Она подхватила со стойки тяжелый РПГ и протянула мне:

— Неси ты, я впереди пойду.

— И зачем он там?

— Молчи! Идем!

Она пошла впереди, с автоматом наперевес. И я опять поддался тому азарту, как это было всегда, с тех пор, как Ольга придумала искать новые путешествия по крейсеру.

До той двери мы дошли быстро. Шум океана стал глуше и ощутимее. По моим подсчетам, мы чуть ниже его уровня и мне стало совсем не по себе...

— Не бойся, — подмигнула Ольга.

Она подошла к двери с табличкой и принялась выстукивать по железу рукоятью ножа, который вытащила из-за пояса. С серьезным видом подергав рычаг на двери, она вернулась ко мне:

— Закрыто.

— Да что ты говоришь! — с деланным ужасом произнес я. — Идем тогда обратно?

— Ага, размечтался! — фыркнула она и взяла у меня гранатомет. — Ты иди во-о-он туда... — указала она рукой на толстую металлическую балку в углу. — Спрячься за нее.

— А ты?

— Я в другом месте спрячусь.

Кивнув, я пошел к балке, но тут до меня дошло...

— Ты хочешь взорвать дверь?!

— Ага. Кумулятивной ракетой. У меня их две.

Она деловито отсчитывала шаги до двери. Я схватил ее за руку и потащил к трапу:

— С ума сошла...

Ольга выдернула руку и продолжила свои шаги. Дойдя до двери, резко развернулась, пошла обратно и на ходу негромко сказала:

— Кто не спрятался — я не виновата.

— Мать твою, Жена! — ругнулся я и бросился в укрытие.

И примерно через полминуты рвануло. Следом — еще раз. Оглушающе треснуло по ушам, заставляя согнуться, а потом раздался торжествующий вопль Ольги. Я выглянул.

Ближе к правому краю двери зияло немаленькое отверстие, оскалившееся дымящимися рваными краями. Ольга подскочила к дыре и принялась яростно молотить по краям стволом РПГ, сгибая их внутрь и радостно что-то выкрикивая. Потом отшвырнула помятый ствол и обернулась ко мне:

— Видел?

— Видел. Что дальше?

— Идем внутрь?

— Нет. Идем. Только автомат мне дай.

Но мы не сразу пошли. Потому что края дыры остывали долго, дымя и распространяя вокруг ужасный запах сгоревшей краски. Пока я не полил их водой из фляги, которую принес с собой.

— Вроде бы нормально, — задумчиво дотронулась до металла Ольга. — Не горячо. Ты первый.

Я даже спорить не стал. Страшно. Но очень интересно. Если за столько лет на нас отсюда ни разу не напали — что ожидать сейчас? Вряд ли здесь есть кто-то живой...