Два Вольфганга. Ко дню памяти гения (не Лосика)

Когда юный Моцарт в семилетнем возрасте давал полновесные «взрослые» концерты во Франкфурте-на-Майне, к нему — в антрактных кулисах — как-то подошёл неказистый мальчик лет четырнадцати.

— Как замечательно ты играешь! Мне никогда так не научиться.

— Отчего же? Ты ведь совсем большой. Попробуй, а если не получится, начни писать ноты: это так просто!

— Да я пишу, блин… стихи, — застеснялся пацан.

— Это ведь тоже очень интересно. Писать хорошие стихи, вероятно, ещё труднее, чем сочинять музыку.

— Отчего же, совсем легко. Ты попробуй…

— Обязательно! — крикнул Моцарт и побежал на сцену — к огромному чёрному фортепьяно с подставкой на сиденье.
Собеседником Вольфганга Моцарта был Вольфганг Гёте. Всемирно, — к сожалению, трагически, — прославившийся лишь через 10 лет после того разговора. После волны прокатившихся в Европе жутких подражательных самоубийств вслед за гётевскими «Страданиями юного Вертера».

…Доктор Фауст — неизъяснимыми словом, неразличимыми взору моцартовскими секвенциями — уже бродил, шурша сандалиями, в голове. Шумя бушующим, не видящим пока выхода вулканом. Терпеливо ждущим своего часу.

Опубликовано в журнале "Сноб"