Ворожба

Однажды родители моей подружки и по совместительству соседки через дорогу Альки разрешили нашей девчачьей компашке встречать Новый год у них дома. Сами взрослые отправлялись на всю праздничную ночь в гости, так что в распоряжении пятерых тинейджеров на несколько часов оставалось частное домовладение с прилегавшим к нему двором. Невиданная роскошь, когда тебе лет четырнадцать, я вам скажу.

Собравшись к восьми и быстро объевшись салатами, к половине девятого мы, ессесна, ощутимо заскучали. По тв крутили стандартную мишуру из попсово-эстрадных рыл и советские фильмы. Мальчиков звать нам пока строго не дозволялось, но думалось и говорилось о них уже изрядно, куда ж без этого.
— Слуууушайте, а давайте погадаем? — предложила Ритка.
— На суженых! —  поддакнула Танька.
— Так гадают же в Рождество? —  Наташка подняла брови.
— Не, в Новый год тоже можно, — вставила я. — У нас дома книжка есть, древняя такая, с ятями, там про это есть и гадания были тоже.
— Тащи! — скомандовали хором подруги.

Через пять минут я положила на стол советскую перепечатку какого-то дореволюционного фолианта. Золотое тиснение на черной обложке сообщало следующее: «Русскій народъ. Его традиціи, обычаи и суевѣрія». Пошуршав страницами, решили начать с классики — «бросаніе сапожка».

Упаковав животы, полные хлеба, в пуховики, полные синтепона, мы вышли на улицу создавать себе зрелища.

— Ну чо? «Я буду первая!» — радостно сообщила Алька, стащила с ноги сапог и швырнула его через плечо назад и вверх.

Мой вам совет, товарищи: никогда, НИКОГДА не гадайте на суженого рядом с навесом для винограда. Запущенный по траектории земля-воздух сапог пролетел метра полтора, стукнулся о железную балку и с силой действия, равной силе противодействия, прилетел развернувшейся посмотреть ну-чё-куда-упало хозяйке прямёхонько в лоб.
— Видать, не судьба тебе, Алька, замуж, — выдавила согнувшаяся от смеха Наташка.

Тогда мы ещё не догадывались, насколько сапог был прав: прошло почти 20 лет, а замуж Алевтина Михална так до сих пор и не вышла. Годков ей четвёртый десяток на минуточку. С такими успехами и сороккошечье не за горами.

Следующей метать обувь с запросом во вселенную решилась Танька. Предусмотрительно отойдя подальше от навеса, она метко зашвырнула ботинок на крышу уличного сортира.

Соседского.

— За-ши-бись... — присвистнула я.
— Молодец, всё по красоте, — констатировала Алька. Наташка с Риткой всхлипывали от неудержимого ржача.
— И как, блин, теперь его доставать? — жалобно спросила ворожея.

Да что вы знаете о веселье, если ни разу не лазили к соседям на уличный нужник в новогоднюю ночь.

— Всё, в жопу это ваше бросание сапожков, — покачала головой Аля, вернувшись из зазаборья с Танькиным ботинком в руке.
— Так херли вы их на Луну запускаете? Я щас покажу, как надо! — Наташка элегантно метнула сапог через плечо и в огород.

Снег 31 декабря на Кубани бывает гораздо реже, чем грязь, поэтому чёрный сапог на чёрной земле в безлунную ночь выглядит как пример исключительно удачной мимикрии и известный квадрат одного художника.

— Ладно, согласна, ну его нафиг. — Через десять минут Наташка в налобном фонаре очищала калоши, любезно предоставленные Алькой для поисковой операции по спасению сапога.

Все дружно согласились, что с метанием обуви, пожалуй, на сегодня всё, и отправились в дом снова листать дореволюционный недогримуар. Спустя минут пять в пыльных страницах было откопано интереснейшее «гаданіе съ пѣтухомъ».

Суть его в общем-то была проста: перед птицей ставились три посудины — с водой, пшеницей и золотыми цацками. Предполагалось, что петух, повинуясь неведомым инстинктам, обязательно выберет одну из мисок и начнёт из неё чего-то увлечённо клевать. В зависимости от того, какую субстанцию предпочтёт пернатый, делалось предсказание о будущем. Расшифровка в книжке прилагалась, пшеница, цацки и вода тоже наличествовали. Оставалось раздобыть петуха.

Расово правильным для гаданий, разумеется, считался чёрный кочет. И вот тут нас настигла серьёзная проблема: в курятнике Алькиного двора все птицы были белые. А чёрные были где? Праааавильно — у соседей.

Да что вы знаете о веселье, если ни разу не воровали соседского петуха в новогоднюю ночь.

В этот раз Аля взяла с собой только Ритку, мешок и фонарик. Остальные стояли на стрёме и палили, вдруг брибухнутые дядь Коля, тёть Рая или кто-то из их гостей появятся на заднем дворе. Впрочем, это было маловероятно. Из соседского дома вовсю громыхала музыка, был слышен разномастный женский смех и мужицкие крики «Опа!». Ощутимый переполох в курятнике в пятнадцати метрах от праздника никто, ессесна, не услышал.

Итак, фулл-хаус из петуха и трёх мисок с разным был собран. Магичить решили в ванной. Нет, ну а чего? На улице холодно, в гараже железный конь о четырёх колесах — не развернёшься, а тут всё в кафеле и никаких полуперсидских ковров три на четыре, как в других комнатах. Удобно.

Посуду с пшеницей, водой и бижутерией расположили на полу. Для антуражу вместо лампочки Ильича зажгли свечу. Настало время активировать главный артефакт: птицу осторожно извлекли из мешка и поставили на плоскость перед мисками. С минуту петух просто стоял в полутьме, не до конца одупляя, чё вообще происходит. Потом, наконец, выбрал.

Выбрал накакать на пол.

Автор книжки такого варианта развития событий отчего-то не предусмотрел, так что годовой прогноз выходил туманным. В голову закрадывалась нехорошая мысль, что в наше будущее только что кто-то поднасрал. Буквально.

Видимо, после опорожнения нижнего отсека петуха в верхнем этаже освободилось место для думания. Кочет, наконец, сообразил, что его тупо и криминально угнали, начал беспокойно кудахтать и активно искать выход из санузла и ситуации.

Да что вы знаете о веселье, если ни разу не ловили соседского петуха по дому в новогоднюю ночь.

Мечущийся по кафелю птиц предпринял попытку взлететь куда-то в сторону Риткиной головы. Та завизжала и отпрыгнула в сторону. Содержимое предсказательных мисок красивой абстракцией разлетелось по полу. Танька наступила ногой прямо в будущее (через пять минут за это она получит новые носки и пожизненную кличку «говнодав»).

Но, конечно же, силы были не равны, и бегающе-орущего петуха пятеро девок скрутили довольно быстро. Оставалось сдать бракованного Нострадамуса по гарантии обратно в СИЗО курятника.

В очередной раз перебираясь через забор с птицей в руках, Алька вдруг услышала:
— Эй, соседка! А ты куда это? 
— Ой, дядь Коль, драаааасте! С наступаааающим вас! И тёть Раю тоже! А я тут этсамое... Петуха вашего поймала в огороде у нас. Это ж ваш, чёрный такой? Вот, посмотрите.

Что-что, а выкручиваться из неловких ситуаций Аля всегда умела мастерски.

Итак, кочет был сдан в родные пенаты, и все, наконец, вернулись в дом. До Нового года оставался примерно час. От нечего делать решили пытать судьбину в последний раз, но уже без обуви, птиц и прочего экшона.

Выбор пал на классическое «гаданіе съ зеркалами». Это вот та самая ворожба, где девушка просто глядит в промежзеркальную рекурсию и кличет оттудова суженого. Никаких животных, никакого швыряния предметов, совершенно безобидное действо, даже шевелиться особо не нужно. Ну тут-то что может пойти не так, да?

Первое зеркало нашли быстро: Алька взяла мамино настольное (не очень большое и с удобной подставкой). На роль второго утвердили боковую дверцу от доживавшего последние дни в сарае допотопного разобранного трюмо. Оставалось поставить их друг напротив друга так, чтоб получился тот самый бесконечный коридор для ловли суженых.

Интерфейс настольного зеркала настроили за минуту, а вот с дверцей трюмо пришлось повозиться. Её надо было как-то стабилизировать в пространстве, такую длинную, поэтому кто-то разродился гениальной мыслью — поставить этот немаленький и не самый лёгкий аксессуар прямо на стул позади предполагаемой гадающей. Идея была неплоха, но нуждалась в доработке, ибо спинка стула имела наклон, и вожделенная рекурсия при таких вводных нифига не получалась.

Стали вручную наклонять кусок трюмо до нужного геометрического градуса, придерживая конструкцию сзади. По всему выходило, что гадающей не судьба остаться одной в комнате, как того требовали книжка и мы с Наташкой, ибо кто-то всё время должен будет держать эту чёртову деревяшку с зеркалом.

Ритка отошла к стене и щелчком обессветила помещение ровно на 60 ватт. Теперь горели только свечка на столе и задницы дискутировавших.

— Да не получится одной эту хрень держать, она тяжелая!
— Так а чо это за гадание на суженого, когда у тебя в этом сраном коридоре ещё три хари отражаются!

Мы наклоняли и спорили, спорили и наклоняли, пока старое зеркало не решило свою участь самостоятельно: в полутьме раздался оглушительный БЗДЫНЬ! В комнате сразу стало темно и тихо.

Ритка наощупь нашла выключатель и вернула нам свет, ах@й и осознание. Под достаточным наклоном трюмошная отражалка выехала из насиженного деревянного места и с размаху раскололась о край столешницы.

Осколки и перевёрнутая свеча лежали на столе и полу. Мамино зеркало, к счастью, просто сложилось на своей подставке, но не пострадало. Почти. Только треснуло немножко.

Алька в своём комментарии ограничилась словом из шести букв. Помолчав, добавила, что он ещё и посткоитуальный.

Минут через двадцать, уничтожив все следы от попыток воззвать к суженоряженым и окончательно захлопнув книжку с гаданиями, мы обречённо уселись за новогодний стол дожёвывать недожёванные салаты.

Наконец, Голубой огонёк второго канала сменился розовым носом первого лица. Старый год уходил как обычно — под звон бокалов и фейерверки. Следующий, по ощущениям от напророченного, обещал быть весьма непростым.

Больше в ту новогоднюю ночь мы не гадали.