Софья Омирова, стамуха Колчака-Полярного. Окончание
ОКОНЧАНИЕ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ . НАЧАЛО ЗДЕСЬ
Софья. Чёрная полоса
С приближением новой Отечественной войны, как нарекли газеты противоборство с Германией, капитан 2-го ранга Колчак был в море.
А Софья Фёдоровна, квартировавшая в прифронтовой Либаве с двумя детьми, поспешно паковала чемоданы под канонаду немецких батарей.
Слухи вещали: Либаву сдадут! И семьи русских офицеров, чиновников и прочего служивого люда осаживали вагоны идущего в Питер поезда.
Бросив нажитое за десять лет, Софья с малышнёй на руках и жалким дорожным скарбом всё же выбралась из прифронтовой полосы.
Имя Колчака в это время обрастало легендами…
— Вашскобродь, а правду ли ребята бают, что Колчак каждое утро выпивает по рюмке немецкой крови, такой уж он отчаянный?! — спрашивает юнга офицера крейсера «Диана» в 1915 году.
Да, Колчак в почёте, на слуху. Но служить с Колчаком было нелегко. В гневе он наводил на подчиненных страх.
Бывало, обращаясь к старшему по званию, произнося «почтительнейше докладываю вашему превосходительству», тут же сопровождал отчёт резкими ударами кулака по столешнице. Чем внушал офицерству ужас: ведь в подавляющем большинстве случаев — касаемо морской стратегии, военной тактики и хитросплетений поставленных задач — он был прав!
При съездах на берег в Рижском заливе Колчак заказывал в кабаках романс «Гори, гори, моя звезда»…
Такой звездой в Первую мировую для него стала жена однокашника по Морскому корпусу, командира крейсера «Баян» С. Тимирёва — Анна Васильевна Тимирёва. Дочь директора Московской консерватории.
О Колчаке Анна слышала немало — и от мужа, и от многочисленных знакомых. Дававших лестные отзывы незаурядному человеку, моряку, воину. Мужественному красавцу.
Она увидела Колчака на перроне Финляндского вокзала в июле 1915: «Мимо нас стремительно прошёл невысокий широкоплечий офицер…» — Сама Судьба прошелестела тогда полами роковой шинели, исподволь рождая светлого ангела большой Любви… Любви недолгой и роковой.
Но это уже, господа, совсем, совсем другая история…
(Добавим, что контр-адмирал Тимирёв не знал о романтических отношениях Колчака со своей женой вплоть до объявления ею официального развода в 1918.)
К весне 1916 года Колчак, к тому времени уже Георгиевский кавалер «За Рижский залив», произведён в контр-адмиралы.
Чёрные орлы, прежде чем слететь ему на плечи, на адмиральские погоны, оставили за распростёртыми крыльями — и вмёрзшую в полярные льды «Зарю», и горящий Порт-Артур, и острый шпиц Генмора, и, наконец, дымные воды воюющей Балтики.
В новом чине контр-адмирал проходил всего несколько месяцев. В июне 1916 разгромлен крупный караван германских рудовозов, шедших под сильной защитой боевых кораблей из Стокгольма. Командир Минной дивизии Колчак становится вице-адмиралом и, не успев накоротке отпраздновать 42-летие, назначается командующим Черноморским флотом. Что потрясло всех чрезвычайно, как отмечали офицеры, знавшие адмирала довольно близко.
В Ставке его назначение связывали с усилением активности Черноморского флота и подготовкой к десантной операции для захвата Босфора и Дарданелл. Некоторые же из современников — с близостью Колчака к думской оппозиции. (Как выяснилось позже, сведения о росте оппозиционных настроений в Петрограде и Государственной думе Колчак получал из рук доверенных лиц: кавторанг В. Романов, каперанг М. Смирнов, первый биограф Колчака, и др.). Также из писем А. Тимирёвой. Интересуясь политической жизнью страны, она с гостевой трибуны наблюдала за дебатами в Думе. Черпала информацию из бесед с братом мужа, депутатом В. Н. Тимирёвым.)
В то же время Колчак с Анной Тимирёвой заключают «брак на небесах» — она принимает его руку и сердце…
Любопытно мнение Н. Черкашина, — материалами которого я пользовался, — сравнивающего деятельность Балтийского флота в первые 2 года мировой войны с эффективностью его краснознамённого воспреемника за тот же срок Великой Отечественной:
«…пальма первенства останется за адмиралами Эссеном, Каниным, Колчаком. За два года они не потеряли ни Ревеля, ни Риги, ни Гельсингфорса, ни Аландских о-вов. Тогда как сталинские адмиралы, погубив добрую часть флота в кровавом таллиннском переходе, этой советской Цусиме, лишились всех своих военно-морских баз, кроме Кронштадта».
Но воротимся к двойному треугольнику…
У неё — муж. У него — жена. Как безмерно трудно всем четверым, учитывая, что в каждой семье по единственному сыну. Но как безмерно достойно поведение каждого!
Ни обмана, ни хитростей, ни интриг. А то, что переживается, — тяжко, горестно, с трудом, — никоим разом не выплёскивается наружу, на окружающих.
Насколько безупречно честно пишет Сергей Тимирёв о Колчаке в книге воспоминаний! В свою очередь, Софья Колчак не клянёт разлучницу, хотя драматическое развитие сценария угадывает наперёд. И с каким сердечным уважением вспоминает о Софье Фёдоровне Анна Васильевна!
…Однажды утром, под католический сочельник в Гельсингфорсе, куда Софья переехала из Либавы, спасаясь от немецких бомбёжек, к ней зашла Анна Васильевна, с которой они недавно подружились, и довольно крепко.
На правах близкой приятельницы Анна заглянула прямо к хозяйке в спальню, застав ту в постели.
Пригласила:
— Поедемте кататься, день такой отменный, чудный!
Они взяли извозчичьи санки и, с шутками-прибауткми, укутавшись в шали, тронулись.
К концу прогулки в спускающейся вечерней темноте Брумстпарка их окутала морозная тишина. …Деревья стояли в чертогах инея, покрытые кристально чистыми ночными звёздами.
И вдруг словно трубы гулко запели в вышине — послышалась волшебная органная музыка! Они пошли к ярко освещённому костёлу меж сказочными белыми деревьями.
Внутри полным-полно оживленного народу, орган уставлен маленькими разноцветными тюльпанами и свечами. У алтаря — колоритные ясли с восковым младенцем. Звуки музыки, пронизавшие эту праздничную роскошь, очаровывали, как в удивительном сне. Они вышли из храма, полные чувства живой поэзии.
Был ещё случай, уже ближе к весне 1915-го…
Как-то Софья Фёдоровна с Анной Васильевной поехали на залив.
Анна тогда сильно замёрзла, и жена Колчака сняла с себя великолепную чёрно-бурую лису и покрыла подруге плечи со словами:
— Это портрет Александра Васильевича.
Анна ответила ей в тон:
— Я не знала, что он такой тёплый и мягкий.
Софья Фёдоровна посмотрела снисходительно:
— Многого вы ещё не знаете, прелестное молодое существо.
…Анна Васильевна впоследствии признавалась: «И правда, ничего я не знала, никогда не думала, кем станет для меня Александр Васильевич. А ежели доведётся нам встретиться с Софьей Фёдоровной, мы не будем врагами. Что бы ни было, как я рада тому, что на её долю не выпало всего того, что пришлось пережить и переживать мне. Так всё-таки лучше, она благородная женщина».
В апреле 1919 г. Софья Фёдоровна отплыла из Новороссийска в Константинополь на английском военном корабле. Затем, соединившись с сыном, переехала во Францию, где и прожила оставшуюся часть жизни.
Догадывалась ли она, что её соперница Анна Васильевна, воздвигнувшая непреодолимую преграду её возможному одно время переезду из Севастополя в Омск, спасла её от гибели? — нам неведомо. Ясно одно — уж Омирову-то чекисты точно бы не выпустили живой!
Чуть больше года пробыла она адмиральшей, женой командующего Черноморским флотом, первой дамой Севастополя. Потом — почитай отвесное падение в ад подполья, эмигрантского безденежья, увядания на чужбине...
В Севастополе она не барствовала — организовала санаторий для нижних чинов, возглавила дамский кружок помощи больным и раненым воинам. А муж, если не уходил на боевые операции, — до полуночи засиживался в штабе. Черноморский флот Колчака беспрецедентно и беспрекословно господствовал в театре военных действий!
«...Несмотря на невзгоды житейские, — писала Софья, — я думаю, в конце концов обживемся и хоть старость счастливую будем иметь, а пока же жизнь — борьба и труд, для тебя особенно...» — Увы и увы, не суждено им было иметь счастливую старость...
Последний раз она обняла мужа на перроне севастопольского вокзала.
В мае 1917 года Колчак уезжал в Петроград. Та срочная безотлагательная не по его воле поездка превратилась в кругосветку, — закончившуюся расстрелом в Сибири.
Но тогда, в Севастополе, они прощались ненадолго...
Софья ждала его в Крыму, даже когда там стало очень небезопасно.
Она пряталась по знакомым... И хоть муж её — Александр Васильевич Колчак — ещё не совершил ничего такого, чтобы наклеить ему ярлык «врага трудового народа», в городе нашлось бы немало людей, охочих подсказать чекистам: вон там укрывается жена командующего Черноморским флотом! Даром, что бывшего[1].
Всё прекрасно понимая, летом 17-го она отправила сына, десятилетнего Ростика, в украинский Каменец-Подольский — к подругам детства. Оставшись в Севастополе ждать мужа, испытывая судьбу в орлянку: чёт-нечет.
Зимой прокатилась волна расстрелов.
В ночь с 15 на 16 декабря были убиты 23 офицера, среди них — три адмирала. Софья Федоровна с ужасом прислушивалась к каждому выстрелу, каждому громкому возгласу на улице. Радуясь, что муж сейчас далеко, и сын — в тихом месте.
Она бы и сама давно уехала на Украину, — но надёжные люди известили, дескать, Александр Васильевич снова в России: он едет по Сибирской магистрали и скоро будет в Севастополе. Первая мысль — немедленно мчаться к нему навстречу, предупредить, что в город нельзя — схватят и расстреляют! Не посмотрят, что сын севастопольского героя, что сам герой двух войн, георгиевский кавалер.
Она ждала его из этой чудовищно затянувшейся служебной командировки. Ждала из полярных экспедиций. Она ждала, когда он вернётся с войны. Она ждала его из японского плена...
Но севастопольское ожидание было самым мрачным, пессимистическим и горестным. Она почти знала — он не придёт… — и всё-таки ждала, рискуя быть узнанной, арестованной, «пущенной в расход».
Весной 1919 г. Софья Колчак очутилась в парижской эмиграции.
Будучи попервости достаточно обеспеченной, позволяла себе устраивать даже представительские приёмы. Беспримерно гордясь супругом, поднявшимся в России на Эверест государственной власти. Хотя лично у Колчака ничего особо не было из материальных благ, окромя чемодана со сменой белья и парадного мундира[2]. Невзирая на то, что он командовал лучшими флотами России!
Конечно, вокруг столь блестящей дамы тут же появились благовоспитанные аристократы, — пишет В. Синюков. Но и прощелыги всякого разного помолу не упускали случая воспользоваться сытной трапезой. Ведь Париж 1919 года — своеобразное олицетворение-воплощение горьковского «дна».
Колчак узнал о нахождении семьи в Париже далеко не сразу. Посол Франции сообщил Верховному эту новость, — и адмирал стал переписываться и высылать Софье скромные средства.
Иногда она просила у него поддержки как полновластная жена Верховного Правителя.
От чего Александр Васильевич раздражался и отвечал довольно резко:
— Я не являюсь ни с какой стороны ни представителем наследственной или выборной власти! Я смотрю на своё звание как на должность чисто служебного характера.
На что супруга говорила, мол, неплохо бы открыть российское подразделение в Париже.
Колчак:
— Никакой роли в смысле приёмов не только не требуется исполнять. Но, по моему мнению, она недопустима и может поставить тебя в очень неприятное положение.
Гибель мужа принесла ей внушительное ухудшение финансового положения. Пришлось расстаться с главной фамильной ценностью — Большой Константиновской медалью.
В Норвегии, в архиве Ф. Нансена имеется письмо Софьи Фёдоровны:
«Дорогой сэр, — пишет она прославленному полярнику профессору Нансену, — всё ещё надеясь без надежды, я взяла на себя смелость обратиться к Вам, поскольку не вижу никого, кто хотел бы помочь нам в нашей беде... До сих пор нам оказывали помощь несколько скромных, чаще желающих остаться неизвестными, друзей, однако более многочисленные враги, беспощадные и жестокие, чьи происки сломали жизнь моего храброго мужа и привели меня через апоплексию в дом призрения. Но у меня есть мой мальчик, чья жизнь и будущность поставлены сейчас на карту.
Наш дорогой английский друг, которая помогала нам последние три года, не может больше оказывать поддержку; и сказала, что после 10 апреля сего года она для него ничего не сможет сделать. Молодой Колчак учится в Сорбонне... с надеждой встать на ноги и взять свою больную мать домой. Он учится уже два года, осталось ещё два или три года до того, как он получит диплом и выйдет в большую жизнь. В мае начнутся экзамены, которые полностью завершатся к августу. Но как дожить до этого момента?
Мы только на время хотели бы занять немного денег, чтобы перевести ему. 1 000 франков в месяц — сумма, достаточная для молодого человека, чтобы сводить концы с концами. Я прошу у Вас 5 000 франков, на которые он может жить и учиться, пока не сдаст экзамены... Помните, что мы совсем одни в этом мире, ни одна страна не помогает нам, ни один город — Только Бог, которого Вы видели в северных морях, где также бывал мой покойный муж и где есть маленький островок, названный островом Беннетта, где покоится прах Вашего друга барона Толля, где северный мыс этих суровых земель назван мысом Софьи в честь моей израненной и мечущейся души — тогда легче заглянуть в глаза действительности и понять моральные страдания несчастной матери, чей мальчик 10 апреля будет выброшен из жизни без пенни в кармане на самое дно Парижа.
Я надеюсь, Вы поняли наше положение и Вы найдете эти 5 000 франков как можно быстрее, и пусть Господь благословит Вас, если это так. Софья Колчак, вдова Адмирала».
Каково ей было писать эти строки… Каково просить, жалостливо испрашивать деньги, чтобы не погибнуть с голоду?..
Софье Фёдоровне удалось, не глядя на все трудности, дать образование сыну Ростиславу, — постоянно закладывая серебро в ломбард, перешивая старые вещи и занимаясь огородом.
Спасло и то, что внимание к ним проявили бывшие сослуживцы, друзья, почитатели мужа. Здесь особо уважительной оценки заслуживает забота и организация систематической помощи семье Колчака со стороны контр-адмирала, многолетнего сподвижника — вышеупомянутого М. И. Смирнова.
Проживая в Лондоне, он выступил инициатором создания Фонда им. Адмирала Колчака. Средства этого фонда во второй половине 1920 — начале 30-х гг. — главный источник в процессе дорогостоящего обучения и жизни Ростислава с матерью.
Многие помогали Софье лично: генерал А. Нокс, полковник Д. Уорд, профессор В. Пэрс, находившиеся в своё время в Сибири с Колчаком.
Некоторое содействие проявляли Военно-морские кружки им. Колчака во Франции, Чехословакии. Пражский эмигрантский «Морской журнал», где печатался М. Смирнов, также отряжал часть гонораров Софье.
Ростислав Колчак чрезвычайно дорожил памятью об отце, собирал книги, где говорилось о нём, систематизировал сведения о его деятельности.
Спасибо фортуне, Софья Фёдоровна в страшных условиях бегства девятнадцатого года смогла-таки сохранить и вывезти некоторые ценнейшие материалы о семье, предках Колчака. И главное — письма!
В 20-х годах ей стало известно о некоторых сугубо интимных материалах мужа, переданных своему адъютанту А. Апушкину. В том числе о черновиках, показывающих дневниковые записи А. Тимирёвой, — непреложно подлежащих уничтожению! Но…
Адъютант корреспонденцию сохранил, не уничтожил.
Жена Колчака безуспешно пыталась вытребовать их, но… Остро нуждаясь, в 1927 году Апушкин продал их Русскому заграничному историческому архиву. И в 1945-м, — витиеватыми путями, — они достигли СССР.
Сохранились ли бы эти письма, — наполненные чувствами любви её мужа к сопернице, — у Софьи Фёдоровны… трудно сказать. Скорее всего нет, не без резону считают историки.
Ростислав же, — после смерти матери, — наилучшим образом распорядился этим наследством. Создав ряд работ об отце, в том числе широко цитируемую книгу «Адмирал Колчак. Его род и семья (из семейной хроники)».
Сильно болея в старости, страдая от склероза, потери памяти, Софья Фёдоровна умерла в госпитале Лонжюмо — под Парижем — в 1956 г. В возрасте 80 лет. Похоронена на знаменитом кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.
Софья Омирова-Колчак пережила немецкую оккупацию Парижа, пленение сына, невзгоды Второй мировой — для неё третьей. На могильном кресте подпись: «Колчак Софья Фёдоровна. Вдова адмирала, Верховного правителя России. 1876 — 1956».
Неподалёку, на одной из плит братского памятника воинам Белых армий (копия Галиполийского каменного шатра), символически выбито имя адмирала Колчака, её Сашеньки.
"Тяжело и трудно нести такую огромную работу перед Родиной, но я буду выносить её до конца, до победы над большевиками. Я хотел, чтобы и ты пошёл бы, когда вырастешь, по тому пути служения Родине, которым я шёл всю свою жизнь. Читай военную историю и дела великих людей и учись по ним, как надо поступать, — это единственный путь, чтобы стать полезным слугой Родине. Нет ничего выше Родины и служения Ей". Завещание А. Колчака сыну. 1919 г.
Порошу, превращая в грязь,
Толпа безликая мешала —
Вели, безбожно матерясь,
Красноармейцы Адмирала.
А он — спокоен, как всегда,
И тихо с тонких губ срывался
Мотив любимого романса:
«Гори, гори, моя звезда…»
А. Росов
И в заключение
24 января 2017 года Смольнинский районный суд Петербурга удовлетворил иск к городским властям с требованием демонтировать мемориальную доску русскому адмиралу Александру Колчаку, — передаёт корреспондент ТАСС из зала суда: «Суд решил признать незаконной установку мемориальной доски Колчаку и возложить на Комитет по культуре обязанности по её демонтажу», — объявила вердикт судья Татьяна Матусяк[3].
Так неожиданно кончилась (кончилась ли?) наша с вами история, высокочтимый читатель. История Любви. Истрия о великом человеке, безгранично преданном Отечеству. Без раздумий отдавшем за него жизнь.
Храни Господь Россию!
Примечания:
«Стамуха» в заглавии — поморский термин. Обозначает лёд, севший на мель. Он потом исчезает, тает. Как и любовь, и надежды… Как растаяли нагромождения торосов, принятых за призрачную Землю Санникова. Определение же «Колчак-Полярный» — мнемоника первой половины жизни Колчака. Определение второй половины, недлинной и трагичной, можно дать как «Верховный правитель».
[1] Освобождён от должности командующего Черноморским флотом в июне 1917.
[2] Вл. Максимов. «Звезда адмирала Колчака».
Литература
- Синюков В.В. Колчак. «Учёный и патриот». М., Наука, 2009.
- Будберг А.П. «Дневник белогвардейца». Л., 1929.
- Черкашин Н.А. «Белая карта». М., 2010.
- Группа авторов. «Милая, обожаемая моя Анна Васильевна». М., Прогресс, Традиция, Русский путь, 1996.
- Колчак Р.А. «Адмирал Колчак. Его род и семья». «Военно-ист. Вестник». Париж, 1960, № 16.
- Смолин А.В. «Два адмирала». Спб., 2012.
- Плотников И.Ф. «Колчак: исследователь, адмирал, Верховный правитель». М.: Центрполиграф, 2003.
- Шумилов А. «Колчак: неизвестные штрихи к портрету». Эл. книга: ЛитЛайф.
