Вышка. Вторая глава. Громов атакует

  

Выйдя из метро «Белорусская», Алексей Громов в военной форме старшины, а Виктор Слёзко в гражданской (слушатели Вышки — Высшей школы КГБ), оказались на привокзальной площади.

Яркий весенний денёк. Отличное настроение. Просто превосходное. Скоро выпускные экзамены, после них распределение за границу. Громова — в Ризу в особый отдел, Слёзко — в аппарат советников в Дрезден.

— Всё в норме, — восторженно бросил Громов. — Лучше не может быть.

— Может, — сказал Слёзко. — Посмотри внимательно на площадь.

— Замечательная, — ответил Громов, — кроме... — его настроение стало быстро улетучиваться, когда он увидел военный патруль. Капитан — танкист и два солдата. Они стояли как раз при входе на мост, упиравшийся одним концом в площадь, а другим чуть ли не в серое двухэтажное здание Вышки, добраться до которой можно было только преодолев мост.

— Уже стоят. Ловят, — зло сплюнул Громов. — Пронюхали жирное местечко. Знают, что здесь слушатели из Вышки курсируют, вот и держат пост, кого бы на губу на Таганке определить. Придираются, что не по Уставу. Сапог левый, видите ли, у вас на правый надет или пилотка на левом ухе висит. Как под микроскопом разглядывают. Хорошо, что галифе не заставляют снимать и трусы не осматривают.

— Да не нервничай Лёш.

— Как тут не нервничать. О—па. Гопа. Америка, Европа. Азия. Китай. Громов вылетай. До школы осталось метров пятьсот, а они как раз и перекрывают дорогу. Опаздывать нельзя. У меня собеседование с покупщиком из Центрального аппарата. Может стартануть, Вить. Промчаться метеором через площадь, потом по железнодорожному мосту, выскочить на Ленинградский проспект и финишировать, а там через чёрный вход клуба и в Вышке.

— Погонятся. Вариант не проходной.

Громов осмотрелся в надежде на появление какого-нибудь чина. Типа генерала, за спиной которого можно было спрятаться и пройти мимо патруля, но генерал не появлялся. Громов такой момент не упустил. Генералам досталось крепко. Вплоть до «Мать твою...».

-Так, — сказал он после озвучивания своего отношения к генералам, — изучаем оперативную ситуацию, а она такая. Ты в гражданке, блеск, артист, — обратился он к Слёзке, — тебя патруль не тронет, а я в военной форме, зацапают и на гауптвахту. Как пить дать — зацапают. У меня же не форма, а какая-то нищенская одежда. Сапоги стоптаны, не чищены, гимнастёрка, галифе не глажены, помяты, бляха на ремне не блестит, о пилотке нечего и говорить. Выпадаю из Устава. После вчерашней вечеринки не успел оформиться. Что делать? А время собеседования с покупщиком подпирает. Сорвётся всё. Могут оставить в Союзе.

— Нужно было надевать гражданку. Сейчас не мучился бы.

— Да дырка в матне на брюках. Прорвал хозяин, когда на девок заглядывался, а зашить не успел. В таком виде не пробьюсь.

— О чём ты раньше думал? На собеседование в такой форме.

— У меня в школе в шкафу парадная. Переоденусь. Нужно сейчас пробить. Броня крепка, но танки наши быстры. Надо перевоплощаться. А как? Хотя, — он подумал. —Эврика. Удар беру на себя. Ты постой здесь, я отлучусь минут на десять, а потом вернусь.

— А что задумал?

— Увидишь. И для тебя роль придумал. 

Прошло десять минут. Слёзко не поверил своим глазам, взглянув на вынырнувшего из толпы Громова. В одном галифе и с узлом под мышкой.

— Я это, — пояснил он, не обращая внимание на тюкающих в него. — В туалете разделся, не тронул одно галифе, хотел и галифе снять, в трусах остаться, но вокзальная площадь не пляж. Оставил галифе, а остальное смотал в тюк. Теперь можно идти. Я голяк в одних галифе. Патруль не остановит. На всякий случай проинструктирую тебя. Если поинтересуются, кто я и ты — ответь, что я дурак, а ты врач, сопровождаешь меня в психиатрическую больницу имени Галилея.

— Поиграться с ними хочешь?

— А почему бы и нет.

— А такая больнице есть?

— Имеется в Новых Черёмушках. Вперёд.

Проходя мимо патруля, Громов нанёс первый удар.

— Привет, козлодраи!

— Это кто такой, — вспыхнул капитан, обращаясь к Слёзке. — Что ты его за руку ведешь.

— Больной. Сумасшедший. Из психиатрическое клиники Галилея сбежал, а я врач. Выловил его и тащу назад.

— А, — протянул капитан. — Дурачок.

— Сам дурак, — второй удар. — Что зевала открыли. Я — дурак, а дураку всё можно. Могу так клепануть, что уши отскочат.

Громов даже поднял руку.

— Отстань, — завизжал капитан.

— Больной остыньте, — вмешался Слёзко.

— А что эти засранцы, — третий удар, — пристают к больному человеку.

Такой атаки капитан не ожидал. Заклинило. Он захлопал ртом, заморгал глазами, потоптался на месте и направился к метро, за ним потянулись рядовые.

Разошлись.

— В нашем деле Вить что самое главное, — сказал Громов, провожая взглядом патруль. — Смекалка. О-па. Гопа. СССР, Европа. Азия. Китай. Россия вылетай.

 

Продолжение следует.