Картина маслом
Эпиграф:
— Мадам, я буду танцевать с вами очень медленно.
— Но почему, это же энергичный танец?
— Чтобы не расплескать ваше декольте...
(продолжение истории читайте в памфлете
«Мальчишник в окрестностях Вегаса»).
Прим. Редакции: Не верьте.
Там будет совсем про другое.
Посвящается:
Господину Хорикава Ясукити, Дмитрию Соколовскому, Шесть Грустных Букв, Alterlit Developer, Дискурсмонгеру, Игорю Фунту, Олегу Поксу, MobilShark, oblong box, 13к, Гешину, Нематросу, Чёрному Человеку и
Казимиру Малевичу.
Ночь была так непроглядна, черна и пафосна, словно её нарисовал Малевич. Звёзд не было на небе. Там лишь желтел стеариновый круг полной луны. Желтел, но окрестностей не освещал. К Луне, от самой земли, утонувшей в безмолвной темени, вела широкая проселочная дорога. Но она была вымощена не желтым кирпичом, а гранёными эвфемизмами. Земной конец дороги терялся где-то в Китае.
Степан стремительно проснулся. Из положения лёжа в положение сидя он привёл свое тело молниеносно. Если бы его в этот момент видел сторонний наблюдатель, то наверняка бы отметил, что у Степана чрезвычайно развиты мышцы брюшного пресса. Да и рука тяжёлая. А то и обе. Поэтому сторонний наблюдатель, от греха подальше, перестал подглядывать ещё засветло и трусливо скрылся в камышах.
Степану вдруг захотелось восполнить прерванный сон непрерывной работой. Сделать что-нибудь полезное и нужное не только для себя, но и для общества. И он вышел в ночь...
Размышления об энтропическом дуализме глобальных геополитических трансформаций сильно отвлекали Степана от процесса разбрасывания коровьего навоза.
В третий раз заметив, что зашвыривает навоз прямо на соседское крыльцо, Степан остановился, расслаблено облокотился о вилы, и подумал: «Ведь не зря в народе говорят: «Синонимом слова "энтропический" является слово "энтропийный". И словарь синонимов русского языка народу вторит. Так почему бы мне не выпить?».
И даже великий Лао-цзы, который сказал, что будущего нет, есть бесконечность настоящего, в этот момент не смог бы отыскать ни одного весомого аргумента, чтоб возразить Степану. Ибо Степан на любое возражение Лао-цзы ответил бы цитатой из себя:
«Если на бескрайних просторах изумрудных пастбищ твоей безграничной мудрости начнет пастись хотя бы одна корова сомнений в правоте собственных поступков, ты будешь обречен до конца жизни заниматься лишь двумя вещами: размышлять об энтропическом дуализме и разбрасывать навоз».
Поэтому Лао-цзы не стал спорить и, не только сам поддержал Степана на пути к просветлению и совершенству, но и пригласил своего учителя Тай-Мина, который однажды изрек истину, достойную Экклезиаста: «Один мудрец выпивает в среднем в три раза меньше, чем могут выпить три мудреца, собравшись вместе».
А вот Экклезиаста приглашать не стали. Он в прошлый раз не рассчитал дозу и в пылу философской дискуссии сломал об Степана оглоблю.
Угомонились и заснули только под утро. Безо всяких словесных прикрас и стилистических финтифлюшек. Уснули прямо на голом энтузиазме, согреваемые непоколебимой уверенностью в правоте собственных поступков и тремя литрами «Абсолюта». И захрапели в свои философские глотки так, что аж зашумел камыш.
Когда от циклопического троекратного храпа уже начали гнуться деревья, из зарослей, крадучась, выбрался сторонний наблюдатель. Зябко кутаясь в длинный плащ, под которым не было ничего, кроме хорошего образования, он тоскливо подумал: «Если верить Тай-Мину, у которого Лао-цзы украл знаменитое изречение: "будущего нет, есть бесконечность настоящего", значит, и прошлого не существует. И это чистейшая правда!
Прошлого нет. Оно уже прошло, кануло в Лету, скрылось из глаз в пелене января. Остались только воспоминания современников, монографии историков, обветшалая домашняя утварь, осколки черепков. И Таня Буланова.
Дуализм, однако!».
За околицей, радуясь скорому рассвету, прокричали третьи петухи. Как оказалось — зря. Заказ на оформление сегодняшнего восхода солнца опять достался вездесущему Малевичу.
-
Хочется процитировать Нематросовское: какое восхитительное непойми что!
Но идея с групповым посвящением хороша. По крайней мере, первые тринадцать точно прочтут и что-то напишут в ответ.
2 -
-
Откликнулись только 11. Малевич и ещё двое забухамши, им не до комментов.
-
Остальные настолько великие, что не снисходят.
1 -
Хотел 13 собрать, а собралось 14. Малевич, как Че Гевара - вечно живой.
-
-
Мне два раза в жизни посвящали что-либо.
Один раз на лестничной площаде на всю стену написали "Илья, верни долг". Я нихуя не Илья, но осадочек остался. А потом, чуть позже, надпись повторили на почтовом ящике, но не на моем, а на том, что квартиры этажом выше. Так что, хорошо бы мамкиных коллекторов перед трудоустройством на знание арифметики проверяли хотя бы.
А второй раз это была надпись на асфальте под балконом "Сука, он же твой сын".
Оказалось, не мой. Дама балконом ошиблась.
3 -
Вот так неожиданно случился третий раз. И уже безо всяких ошибок: Нематрос и Малевич навечно в одном ряду! Но творчество Нематроса я ставлю гораздо выше, потому, что в юмористической прозе Малевич себя проявил очень неубедительно.
1 -
Вот подумалось мне по прочтении: а ведь метафизический навоз - тема-то плодотворная, на ней бессонными ночами может произрасти ещё немало произведений!
1 -