Когда заводят мечты

Все имена вымышлены,

совпадения — случайны.

Как тонко подметил лауреат Пулитцеровской премии в области экономики — академик Пелевин: «Деньги — субстанция метафизическая».

Оттого — не люди имеют деньги, а деньги имеют людей. А ничтожные людишки способны властвовать только над себе подобными, да и то — исключительно в рамках уставного капитала и корпоративной этики, поскольку крепостное право, к сожалению, отменено.

«А при чем тут вообще Пелевин?» — спросит пытливый и вдумчивый читатель. И сразу же получит пытливое и вдумчивое объяснение: Пелевин нужен для перевода моей книги на венгерский язык.

Намедни, будучи проездом из Рочестера (графство Кент) в Рочестер (штат Нью-Йорк), заглянул в Будапеште в книжный магазин. В тот, что на улице Шестого Октября. Возле Базилики Святого Иштвана. Ну, вы знаете.

Купил свежие номера «Harvard Business Review» и «Комсомольской правды». И пару книг на русском. Одна привлекла внимание особо.

На обложке — субтильный морячок с печальными глазами газели. Вернее: с печальными глазами Гузели.

Ну, в общем, морячок из серии: «Жан Поль Готье представляет».

Сейчас вылезет этот пытливый и вдумчивый и с гаденькой усмешкой спросит: «А почему ты так детально осведомлён о содержании эротических фантазий Жана Поля Готье?».

А я ему и отвечу, собрав в кулак всю свою брутальность и гетеросексуальность, демонстрируя не только трёхдневную щетину по всему телу, но и великодушную терпимость к замечательным людям, задающим провокационные вопросы: «А потому, что мой любимый мужской парфюм — это "Жан Поль Готье пур хом". А флакон этого парфюма выполнен в виде рельефного мужского торса, туго обтянутого тельняшкой».

И только пытливый и внимательный начнёт хихикать еще гаже, я расставлю все точки над «Ё» и в корне пресеку возможные кривотолки: «А люблю я этот парфюм не за форму пузырька или за скандальную репутацию Жана Поля, а за то, что он пахнет жвачкой "Педро", "бубль гумом" времён нашего детства».

Бля, ну что за читатель пошёл!? Нет, не Жан Поль Готье пахнет, как «Педро». Я не знаю, как пахнет Жан Поль Готье. Я его никогда не нюхал и не собираюсь!

Боже, как трудно в наше время настоящему художнику, истинному служителю муз, доказать свою принадлежность к сексуальному большинству!

Но, согласно «Закону о запрете пропаганды гомосексуализма», сделать это всё же придётся.

Я ведь книжку не из-за матросика купил.

Там ведь на обложке — матросик, а в аннотации поразившая меня информация: «Проза переведена на английский, финский, итальянский, венгерский языки».

Я поэтому-то и купил сей чахлый томик за целых 12 евро. Книжка не из новых, с огромной скидкой. Думаю, узнаю, как и что надо писать, чтобы меня перевели на венгерский. Мне же надо повышать свой литературный авторитет среди местных жителей.

Прочитав книгу, понял почему этот литературный выкидыш не только был опубликован, но еще и переведён на языки народностей: посвящение!

Автор предварил свои невнятные бредни вот такой фразой, открывающей двери всех издательств: «Посвящается Дмитрию Быкову». «С любовью и нежностью». Шучу, шучу! Там было просто: «Дмитрию Быкову».

— Почему рассказ «Осень в карманах» Астванцуров посвятил вам?

— Потому что как-то это совпало по настроению с некоторыми моими текстам, мне кажется... В общем я очень рад, что Астванцуров это сделал. И я очень его люблю — безо всяких шуток ответил Быков в одном из своих интервью.

То есть сначала один рассказик робко так посвятил, потом понравилось, вошел во вкус, и вот уже всю книгу, всю до дна — Дмитрию Быкову.

Вот он — золотой ключик от очага, нарисованного на холсте дрожащей рукой похмельного Папы Карло. Вот она — маленькая щелочка в большую литературу!

Ведь Быков — это ого-го какая фигура современной русской словесности. Это же глыба! Герцен и Гоголь, Шпенглер и Шопенгауер, Маркс и Спенсер. И всё в одном лице — высокий лоб, волевой подбородок и губы падшей женщины.

Похвалит устно — и ты уже известен, упомянет в рецензии — и ты знаменит. Замолвит словечко в издательстве — и от переизданий и переводов просто не будет отбоя. Ты захлебнёшься в гонорарах!

Вот она — дорога к славе. К славе через Диму.

Но, к сожалению, Быкова уже застолбили. Да и плевать! Мой калибр покрупнее будет.

Я очень живо, в красках, представляю форзац своей книги, на котором золотыми буквами кудрявой нонпарелью оттиснуты волшебные слова, открывающие врата к гигантским тиражам и переводам не только на венгерский, но и на урду, суахили и санскрит: «Виктору Пелевину и Жану Полю Готье посвящается. Спасибки за мазу, мужики!».

«Здравствуйте!

Пишет вам пытливый и внимательный читатель. Ознакомился с вашим произведением и остался в недоумении: начало — о несуществующей премии, середина: огульное и совсем не смешное охаивание двух очень хороших писателей и одной, всеми уважаемой персоны, а в финале всё сводится к тому, что автор просто хочет опубликовать свою книгу на венгерском языке.

Логики нет абсолютно. Юмор тупой. Очень много необоснованной злобы и нескрываемой зависти. Я бы на месте Пелевина обиделся. С искренним возмущением,

Жан Поль Готье».