У него мои деньги… (пособие как найти настоящую любовь, продолжение)

Глава 3.

— Настоятельно рекомендую гребешки на подушке из артишоков в устричном соусе. Себе возьму воду без газа и пюре из огурца. Предпочитаю легкий завтрак и еще более легкий ужин, это полезно для здоровья.

Время тянулось чертовски медленно, но все же наступила пора прощаться, и я с неимоверным облегчением покинула общество этой перетертой через сито, мелконосой субстанции. 

Впереди меня ждала судьбоносная встреча.

***

Нужно было выйти из кафе, где мы только что отобедали с заунывным Александром, и переместиться еще ближе к центру, в одно из самых шикарных заведений города, там я до сегодняшнего дня еще никогда не бывала. Ресторан находился недалеко, и я решила дойти пешком. 

Стоял теплый сентябрь, самое начало осени. То время, когда можно носить платья, только накидывая по вечерам легкие куртки или плащи. Я шла, отражаясь в витринах, отбивая стакатто высокими шпильками. По своим делам спешили люди, в тесных переулках сигналили машины, и вдруг что-то неуловимо изменилось. Все вокруг как будто замедлило свой ритм и движение, словно невидимый режиссер остановил бешеный бег этого фильма, и я стала видеть все, как в замедленной киносъемке. 

Сегодня был обычный будничный день, но почему-то по улицам, обнявшись, шагали одни влюбленные парочки. Они очень медленно шли навстречу, и я успевала различить мельчайшие оттенки выражений их лиц. Как улыбка внезапно вспыхивает сначала в самом зрачке, потом разбегается по уголкам глаз, потом, освещая все лицо, рассыпается искрами по губам, ныряет в разворот плеч, поворот головы, искрит по волосам и всему телу. У них явно был свой, понятный только им, язык любви. Общие темы, истории, шутки. Они склонялись друг к другу и что-то тихо шептали, словно заговорщики, которых никто не раскроет, но я видела. Я видела вокруг себя любовь, чужие чувства, отблески чужих отношений. Я угадывала предстоящие этому дню слезы, обиды, жестокие разочарования, метания и ошибки и, наконец, ту самую встречу. Все это, словно гигантское взбесившееся цунами, внезапно обрушилось на меня на этой случайной сентябрьской московской улице, и с гнетущей отчетливостью я поняла, что там, куда я иду, меня ждет не просто неудача. Меня ждет самое жестокое фиаско во всей моей предыдущей, не такой уж и длинной еще, жизни. 

Что было делать? Поверить этому внезапному предчувствию и повернуть обратно? Сдаться на подходе к своему будущему возможному счастью? Зачем тогда я затеяла всю эту историю с поисками того самого и особенно — зачем эта игра в успешного, уверенного в себе человека в дорогих брендах. Нет, я просто должна. Обязана туда пойти. Я не имею права сдаваться. 

«Начни хотя бы получать от всего этого удовольствие», — сказал кто-то в моей голове.

Я оглянулась, вокруг стояло все то же марево чужой любви. Воздух, казалось, сгустился уже до того, что его можно было нарезать на сочащиеся розовым сиропом ломти. 

— Кто здесь?, — спросила я воздух.

— Иди уже, не стой, как вкопанная, — ответило нечто, и я пошла.

Можно догадаться, что я уже сто раз прокрутила нашу встречу в своей голове. Он обязательно придет раньше, сядет за столик и будет ждать меня, распахнутся двери и в потоке света появлюсь я.

Я представляла, как буду идти между столиками и смотреть на него, а он будет смотреть на меня, и тут мы сразу почувствуем, что между нами просто невероятное притяжение, жгучая химия, неодолимая физика и да, любовь. Ведь я-то его уже почти люблю, изучив вдоль и поперек и его фото, и найденные в интернете подробности биографии. В промежутках между фантазиями о воображаемой встрече я миллион раз представила, как мы будем жить вместе, встречать восходы в постели на лепестках роз, как будем засыпать, утомленные марафонами любви, гулять по паркам, аллеям, улицам всевозможных городов мира, целоваться везде и даже в метро, куда специально для этого спустимся пару раз. Я буду смотреть в его глаза и тонуть в этом бездонном серо-зеленом море любви, силы и ума..

Все оказалось совсем не так, как я себе представляла. 

— Ты на месте?, — звякнул телефон

— Я подхожу, — это была почти правда. Я уже заходила внутрь и понимала, что его, видимо, еще там нет.

— Жди, — отбил он.

Мда... всю жизнь ждала и еще подожду. А можно сделать так, чтобы было, как я себе представляла? Видимо, нельзя. Придется играть по его сценарию. 

На пороге заведения с огромными блестящими люстрами под потолком, уходящим на манер готических соборов, куда-то очень высоко, меня встретила девушка и приветливо передала в руки сопровождающего администратора. Пройдя вглубь, я села в уютное кресло, обитое бархатом, и принялась ждать, перелистывая меню. Буквы и цифры прыгали, сливаясь в одно неразборчивое месиво. 

— Вина, воды и кофе, — бросила я в пространство, вдруг вспомнив, что советовал мне некто, поселившийся вдруг в моей голове. «Получай удовольствие». Я никогда раньше не разговаривала со своим внутренним голосом, ведь, наверное, это был он. Какая-то часть меня, которая проснулась и решила наставить на путь истинный. 

Хорошо, буду получать. Я посмотрела на свои руки. Они держали бокал на высокой ножке. Нежная, чуть бледноватая кожа, тонкие длинные пальцы, блестящий алый маникюр, изящные запястья, рукава дорогущего платья, приоткрытые плечи и трепетные ключицы. Ключицы, конечно, я не видела, но знала, что они именно трепетные и всякому, кто на них смотрит, хочется хотя бы мысленно оставить там свой жгучий поцелуй.

Он появился как из-под земли. Вдруг вырос перед моим столиком, заполнив собой, своим голосом, запахом, глазами и силой все пространство. 

— Привет, — его голос был низкий и совершенно завораживающий, — заказала уже что-нибудь? Бери, что хочешь.

«Щедрый», пулей пронеслось в мозгу. Больше там не было никаких мыслей, все они с позором капитулировали из моей головы, оставив внутри только обрывки воспоминаний о придуманных темах беседы. Как ловко я выведу его на возможность пошутить и начну мелодично смеяться, запрокидывая голову и встряхивая волосами. Но ни о каких заранее спланированных ухищрениях не шло и речи. Речи вообще не было, я утратила способность разговаривать и только по-идиотски улыбалась и крутила в пальцах ножку от бокала, содержимое которого выпила одним махом. Напротив меня сидело само совершенство.

— Чего молчишь?, — пробурчало совершенство, не отрывая взгляда от меню, — давай, рассказывай.

— А... ээ... ннуу...

— Как тебя зовут, напомни?

— Александра, — я постаралась, чтобы укол обиды никак не слышался в моем голосе.

— О, Сашка, ага, — на секунду он одарил меня взглядом, и я почувствовала себя товаром, который только что пробили на кассе, просветив рентгеном до самого нутра.

Мужчина мечты сделал заказ подошедшему официанту, отбросил папку с меню, сцепил руки в замок и, наконец, посмотрел прямо в мою переносицу.

— Саш, давай сразу к делу. У меня очень мало времени, а ты, я вижу, — здесь он хмыкнул, — девушка сообразительная. Так, что думаю, мы поймем друг друга максимально быстро. 

— Давай... конечно, — сказать, что я представляла все совсем иначе, значит было ничего не сказать. Беседа напоминала начало какого-то безумного собеседования, а не романтическое свидание.

— Я уже взрослый мальчик, и, как ты понимаешь, у меня были отношения. Я однолюб и если люблю, то женюсь. 

В этом месте я начала слегка оживать и несмело улыбаться, но на его лице не было ни малейшего оттенка нежности, расположения или интереса конкретно ко мне, поэтому моя улыбка погасла, не успев зажечься. 

— Я очень ее любил. Она меня тоже, но видимо, не слишком сильно.. Через пару лет ей стало скучно, и она начала спать с моим лучшим другом. Это я ее избаловал и извратил подарками и потаканием всему, что могла придумать ее пустая блондинистая голова.

Я машинально поправила свои роскошные волосы. Наверное, у его жены они были еще длиннее и гуще. 

— Ты тоже блондинка, и ты похожа на нее. Я специально назначил эту встречу, чтоб посмотреть на тебя вживую. Наебок по фото предостаточно, — продолжал он, — Нам нужна девушка для минетов, но не первая встречная, так можно подцепить, что угодно. Нужна своя, проверенная соска. 

Мне показалось, что где-то в середине зала с готического потолка сорвалась и обрушилась трехтонная хрустальная люстра, но упала она не там, где должна была приземлиться по законам физики, а прямо на мою многострадальную голову. Все рухнуло. Мои воздушные замки, мечты, фантазии, предвкушения, планы — все сорвалось и упало в пропасть. Я даже как будто наблюдала внутренним взором этот полет. В пропасть летели платья от Шанель, изысканные духи, чулки и пеньюары, дорогие шелковые простыни, сумочки и туфли, машины и дворецкие, газоны, лужайки, маленькие пекинесы и кудрявые крохотные малыши, все кружилось и падало на дно бесконечного колодца. 

— Кому «нам»?, — выдавила я из себя голосом утенка, засунувшего голову в шарик с гелием.

— Нас несколько человек, клуб по интересам. Мы не занимаемся сексом. Я, — он произнес это слово с нажимом, как будто с большой буквы, — не хочу трахать баб. Просто берем девочку. Чтобы непременно блондинка и очень стройная, голубые глаза, точеные плечи, белая кожа, это важно. Нужен определенный типаж. Пытались снимать и везти в гостиницу — нет, не тот коленкор, сосать должна только в машине. Берем большую тачку, отъезжаем в ебеня, садимся на заднее сиденье... — я видела, как у него вдруг начали загораться глаза. 

У меня они скорее норовили выпасть на стол в тарелку с его дымящимся мясом, которое уже остывало, но он, кажется, забыл про все на свете.

— Девка встает на колени и сосет всем по очереди, Толик у нас вообще только смотрит, спереди сидит, на пассажирском. И вот мы тут сняли недавно одну, попалась какая-то кочерга, нихера не умеет. Пыхтела, пыхтела, пришлось на лицо добивать. Поэтому решили найти на постоянку. Да ты ешь давай, это когда сосать будешь, есть перед встречей не надо, а то блевать начнешь.

— Ты знаешь, блевать я начну прямо сейчас, — сказала я, встала и на ватных ногах пошла к выходу. 

Бархатные диваны и уютные кресла с подушками в них подмигивали мне, яркая зелень в кашпо махала на прощанье листьями, гигантская люстра чуть умерила свой готический пафос и мелодично выводила нечто, напоминающее похоронный марш. Еле разбирая дорогу, с глазами полными непролитых слез, я пробкой вылетела из дорогого ресторана и в смятении застыла на ступеньках с ощущением того, что меня только что отхлестали по щекам. 

Или нет, просто избили с особой жестокостью, попадая в самые уязвимые и чувствительные места. 

Что я ему сделала, этому гаду и извращенцу, что он решил вот так со мной разговаривать? Что подумал, мне можно предлагать денег и затаскивать в машины для подобных вещей, и что я соглашусь делать это на постоянной основе. Кто и что научило его относиться к людям, как к вещам, выбирать, как на рынке, подходящую внешность, смазливую мордашку, ангельский голосок. 

Это было чудовищно, потому что к душевной боли стала примешиваться и боль физическая — новенькие туфли на высоченной двенадцатисанитметровой шпильке, хоть и были поначалу удобны, к концу дня стремительных перемещений между московскими ресторанами и кафе, начали немилосердно жать, и я уже почти перестала делать вид, что не хромаю, как сбитый летчик в расцвете лет.

Между двумя высокими офисными зданиями стекла и бетона притулился старенький кирпичный доходяга, в котором доживал свой век книжный, а в цокольном этаже привольно раскинулась и пахла всеми оттенками жженой резины и синтетики, барахолка китайского ширпотреба. Воровато оглянувшись, словно за мной по пятам шли папарацци и фиксировали каждый шаг, я перекинула через плечо свою Шанель и зашагала вниз по лестнице.