Семейные байки. ( На конкурс)

Мне рассказал эту историю прадед. Он с братом рос в Бугуруслане в детском доме. 1924 год, времена тяжёлые. Зимой ели мерзлую капусту, носили одни валенки на семерых. Летом полегче было, перебивались как то.  И вот приходит весточка от бывшего воспитанника Петьки Устинова:" Так мол и так, ребята, я в Ташкенте. Тут жратвы от пуза и зоосад со зверями вчера открылся. Дуйте в Азию, не ссыте".

      Ну, братья засобиралась. Путь неблизкий, на товарняках, но Петька ж как то добрался.

Хлебца раздобыли краюшку, припрятали надёжно. Собрались, как сумели и в путь. Но тут случилось нежданное.  В день отправки притащил  младший брат с собой на перрон девчонку. Тощую, да страшную, в веснушках всю. Старший опешил - харчей в обрез, от путевиков бегать,  а тут ещё это. Младший заупрямился, или с ней, или не поеду. Пропадет она без меня, помрёт.

     Делать нечего, двинулись дальше втроём. Намучались пока добрались, конечно. Всякое бывало. Девчонка молодцом держалась, тощая, а упрямая.

      В Ташкенте нашли и работенку, и комнатку. Не соврал Петька Устинов, хлебный оказался город, тёплый. Как наелся прадед, стал смотреть на красавиц в черных мешках до самых пяток.  Уверен был, что только красавицы чадру носят. И так ему захотелось на юную узбечку глянуть, на косички её и румяные щёчки, на бровки сурьмой выкрашенные, что сорвал он в безлюдном переулке балахон с хрупкой фигурки.

         Так быстро он не бежал больше никогда с своей жизни. Мчался, как молодой лось весной сквозь чащу и зубы клацали от страха. Вслед ему неслись вопли беззубой, морщинистой девяностолетней старухи, сыпящей страшными проклятиями. 

       Не помня себя влетел прадед в комнатку с земляным полом. Схватил в охапку тощую девчонку и больше никогда ее не отпускал.