Перепутала

Они выкатились из ворот с четырьмя невероятными чемоданами, когда я уже сказал диспетчеру, что уезжаю. Ногастая яркая дамочка почти без юбки и квадратный лысый мужик чуть выше ее плеча. Не глядя на меня, она села в машину. Он кивнул мне и чуть покачиваясь, стоял рядом, пока я укладывал чемоданный паззл.

В салоне стало ощутимо, что они прилично набрались. Дамочка уткнулась в телефон, а лысый, растягивая слова, вдруг выдал:

— Шеф, а мож сразу до Антальи подкинешь? Отблагодарю.

Я готов к этому заезженному вопросу, который клиенты почему-то считают оригинальным.

— Легко. По трассе туда три тысячи тридцать два километра. Расход топлива триста пять литров. Время в пути сорок четыре часа. Стоимость бензина примерно пятнадцать с половиной тысяч. Средний чек ночевки в чистом месте по пути — три тысячи с человека. Зарплата водителя — тысяча рублей в час. Итого семьдесят восемь тысяч, включая оплату топлива и ночевку на обратном пути. У меня загран с собой. Если готовы, поехали.

— О, как... — с уважением протянул он.

— Вы что, он же шутит! — отозвалась дамочка.

— Ладно, в другой раз — согласился лысый и почти сразу захрапел.

Авторадио шелестело в унисон с его храпом. Дамочка всё никак не могла разместить свои длинные ноги и толкала мое сиденье. Но эти тычки не раздражали — последний заказ, приятная пустота на дороге, мысли про обещанные женой эскалопы на ужин. А потом дамочке стало скучно, и она сладким голоском включилась в телефонный разговор.

— Муся, приветики. Ну что, мы собрались-таки в Турцию. Конечно «Макс Роял», вот я еще по бомжатникам не тусила. Герочку дела только на неделю отпускают, но хоть так... ой, погоди, агентша моя долбится... перезвоню...

И совсем другим голосом, устало-снисходительно:

— Да, Марина. Да, мы едем... Разумеется, я всё проверила и прочитала... Ничего, что началась, мы уже на Каширке... Как не Домодедово?! Вы с ума сошли! Я точно помню, что Домодедово! Посмотрите еще раз!

И тут она заверещала так, что я чуть не стукнулся головой о потолок.

— Гераааааа! Мы не туда едем! Нам во Внуково!

Судя по звуку, она шлепнула его или по кожаному пиджаку, или по лысине. Он смачно хрюкнул и совершенно без паники сонно выдал:

— А чо я? Вон, командиру говори, пусть едет во Внуково.

— У нас регистрация началась, а мы хер знает где!!!

— Ну, пусть тогда летит.

Она вцепилась в мой подголовник и прокричала в ухо чуть тише, чем будила своего невозмутимого Геру:

— Вы слышали? Мы не туда едем! Нам во Внуково! Мы оказывается опаздываем, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста поторопитесь!

Эскалопы побледнели и пропали из мыслей, грубо вытесненные новым делом. Я рискованно развернулся и дунул прочь от сияющего вдали Домодедова.

Она дышала мне в затылок смесью перегара и жевательной резинки. А если бы могла, то подстегивала бы кнутом. Каждая машина перед нами была заведомо виновата вместе с турагентом, службами аэропорта и законами физики, не позволяющими растягивать время. Каждая убегающая минута повышала градус ее истерики, причем это оказалось заразно. Я уже весь чесался, а до Внукова было еще полчаса. После очередного бурного комментария в адрес МКАДа я не выдержал, и попросил не отвлекать водителя. Она замолчала ровно на столько, сколько потребовалось набрать номер:

— Мусечка! Ты прикинь, эта идиотка перепутала аэропорт! Мы ехали в Домодедово, а нужно было во Внуково! Ну... я должна была проверить, да... только сама понимаешь, сборы, дела всякие, да и в конце концов зря что ли мы ей платим деньги? ... Да-да! Обязательно предъявлю, вот только сначала съездим, отдохнём. Я, кстати, норковый палантин новый взяла... Ну и что, что тепло. Я же не греться буду, а имиджу соответствовать.... Хорошо, беги... я потом расскажу, что и как. Чмоки!

Она почти минуту сидела молча, но не выдержала и снова спросила меня, как я думаю, успеем ли.

А я разрывался между желанием хорошо сделать свою работу и посмотреть на нее, если они всё же опоздают. Красотка, конечно, потрясающая, но как с такой бабой можно жить? Разве что бухать всё время, да на работе пропадать. То-то вон трудяга Герочка храпит и выдыхает принятое на грудь так, что стекла запотевают.

Успеем, говорю, если ничего не помешает, минут двадцать осталось. Она переварила эту информацию, и я услышал гневное шипение:

— Марина, сделайте что-нибудь! Нам еще целых двадцать минут ехать... Задержите самолет, скажите, что мы вип-клиенты! Ведь это ваша вина, вы должны были убедиться, что мы все верно поняли! Нам еще багаж сдавать... Нет, мы не хотим перебронировать с доплатой, за что платить? За вашу невнимательность?! ... Ну и что, что в билетах написано! Вы наш агент, мы вам доверились!

Я не успел посочувствовать турагентше. Храп Герочки прервался.

— Помолчи, Цыпа.

Но Цыпа упоённо портила кровь бедной Марине:

— В общем, если мы не успеем на рейс, у вас будут большие проблемы. Вам ясно?

— Закрой свой рот до самой Турции.

Гера не повышал голоса, лишь немного прибавил чёткости словам. Но прозвучало это так, что заткнулся бы кто угодно, даже невидимый диктор Авторадио. Цыпа выключилась. В блаженной тишине Гера доспал оставшееся время до аэропорта.

Я выгрузил пирамиду Хеопса из чемоданов возле входа в терминал за десять минут до конца регистрации. Цыпа, когда не открывала рта, выглядела сногсшибательно. Она покатила два чемодана, обиженно выписывая восьмерки своей идеальной попой. Даже не потрудилась отметить мой трудовой подвиг. Зато немного помятый Гера был доволен.

— Спасибо, шеф, выручил. Она не первый раз так косорезит, я привык.

Он добавил мне тысячу сверх счетчика и увлёк оставшиеся два чемодана за своей невыносимой королевой красоты.