Из туземной жизни

Репертуар столичного театра имени Пушкина на днях пополнил «Багровый остров». Не самая, прямо скажем, популярная пьеса из наследия Михаила Булгакова. Ставили её очень редко — что раньше, что теперь. На то имелись причины. К примеру, Сталин, отвечая на письмо драматурга Владимира Билль-Белоцерковского, одного из булгаковских гонителей и критиков, назвал её «макулатурой». Но в оттепель или позже даже этот факт не сработал для театров по принципу «Значит, хорошие сапоги, надо брать», не послужил тексту рекламой и двигателем. 

Так почему же «пушкинцы» взялись за неё сегодня? Обратимся к истории. 

В 1926 году Камерный театр Александра Таирова (а нынешний театр имени Пушкина работает в его здании на Тверском бульваре, считает себя продолжателем традиций и, если бы позволили, охотно вернул бы себе историческое название, да кто же разрешит снять имя «нашего всё») заказал Булгакову пьесу. Худрук Таиров, в отличие от большинства нынешних режиссеров, экспериментирующих с перекройкой классики, нуждался в современной отечественной драматургии. 

Пьеса выросла из фельетона, написанного Булгаковым в 1924 году. В нем писатель высмеивал тогдашнюю беллетристику — революционные опусы и политические агитки, которые появлялись в Стране Советов. Они создавались его коллегами по лекалам западной авантюрно-приключенческой и детективной литературы. 

В пьесе вместо прозаика был выведен драматург, и здесь Булгаков пародировал уже революционную драматургию и агитационные спектакли Мейерхольда. Заказчик, то есть режиссер Таиров, говорил, что пьеса «рисует искажение методов и форм культурной революции». А сам автор после отмечал, что в «Багровом острове» «встает зловещая тень, и это тень Главного Репертуарного Комитета. Это он убивает творческую мысль». 

Подзаголовок у трагикомедии такой: «Генеральная репетиция пьесы гражданина Жюля Верна в театре Геннадия Панфиловича, с музыкой, извержением вулкана и английскими матросами». Жюль Верн — это псевдоним драмодела Василия Дымогацкого, «в области театра главного проходимца и бандита», написавшего идеологически выдержанное сочинение. Действие в его драме происходит на экзотическом острове, где живут... красные туземцы под властью белых арапов. Теперь понятна реакция вождя на «Багровый остров»? 

Интрига в том, что свою пьесу Василий задержал на несколько дней, а цензор Савва Лукич уезжает в отпуск в Крым и если ему не показать генеральную репетицию и не получить «разрешеньице» на эту чепуху, то у театральной труппы будет сорван сезон. 

По сути «Багровый остров» — это «театр в театре», причем, в «левом», буржуазном. И в пьесе постоянно случаются переходы из реальной жизни (труппа этого самого Геннадия Панфиловича) в вымышленную (жизнь островитян). 

Премьера состоялась в декабре 1928 года. Спектакль, поставленный самим Таировым и Леонидом Лукьяновым, сыграли более 60 раз, а в 1929 году его сняли, фактически запретили. Историк театра Анатолий Смелянский писал, что «подавляющее большинство критических откликов в печати о "Багровом острове" было резко отрицательным». Вот одно из мнений почти столетней давности: «Никчемный спектакль, на который зря потрачены средства».

Понятно, что принимаясь за подобный неоднозначный материал, нынешние постановщики шли по тонкому и опасному льду. 

Сперва пьеса была представлена в виде театрализованной читки — в филиале театра, в рамках лаборатории «Камерный театр. Возвращенные страницы». Сам не видел, но по отзывам очевидцев, молодой талантливый актер Федор Левин, впервые пробовавший силы в качестве режиссера, сделал эскиз удачно. Было решено ставить «Багровый остров» на большой сцене. И вот тут случилось то, что случилось: Левину пришлось уехать из России, «подхватил» во многом уже сделанный спектакль и довел его до премьеры худрук Евгений Писарев. 

Когда вы будете рассматривать фотографии спектакля, то, вероятно, не удержитесь от восклицания: «Как красиво!» Сценограф и автор костюмов (она же сестра одного из постановщиков) Мария Левина и художник по свету Тарас Михалевский, разумеется, вместе с режиссерами сделали стильную картинку. Но для успеха одной красоты, увы, мало. 

Я был на предпремьерном показе этой — определение Евгения Писарева — «яркой, музыкальной, зрелищной комедии». Комедии, на которой в зале почти не смеялись. А зрелищность уместнее было бы назвать суетой. Огромная массовка не зарядила зрелище энергией. Прекрасные исполнители главных ролей во главе с Александром Матросовым и Александром Дмитриевым при всем желании не спасали ситуацию. Многословие мешало ритму, тормозило, хотя еще Булгаков боролся с длиннотами «Багрового острова». 

Известно, что сатира — жанр скоропортящийся, и то, что было актуально в конце 20-х годов, сегодня не то, чтобы устарело, а просто не считывается или считывается совсем не так, как задумывал драматург, кажется скучным. 

«Это совсем не бессмысленные два часа» — убеждает в соцсетях завлит театра Зоя Бороздинова. Ну а что ещё ей остается делать, если авторитетные блогеры (а с этим театром в отзывах надо быть осторожным и лояльным — обидчивы, как дети) пишут о выборе пьесы так: «Зачем ковырять эти мамонтовые окаменелые фекалии, пусть этим занимается литотдел театра, если больше ничего не в состоянии откопать на заднем дворе» (Станислав Соколов). 

Или: «Принципиальная цель обращения к пьесе <...> осталась в результате неясной, потому и решение чисто постановочных, технических, наконец, актерских задач кажется столь неочевидным, неубедительным. <...> Воспринимается как недоразумение» (Вячеслав Шадронов). 

«Шумно, гамно, суетливо по форме. Аллюзии и совершенно бесплодные фиги в кармане в подтексте» — отмечает Олег Лапшин, хотя при этом и называет спектакль «абсолютно знаковым», мол, с него и «начинается история "нового" российского театра», когда цензуре будет не к чему придраться.

Посмотрим. Худрук Пушкинского тем временем обещает выпустить к весне еще одну булгаковскую комедию или, по авторскому определению, трагическую буффонаду — «Зойкину квартиру» (1925). Это история о притоне под видом швейной мастерской.

#новые_критики #театральный_обзор #театр #театр_пушкина #багровый_остров #булгаков